почти нет времени, чтобы ходить на занятия.
– А у спортсменов нет таких же проблем?
– У кого-то бывают, согласна. – Она перекидывает сумку через плечо. – А у кого-то нет, и я не понимаю, почему спортсмен, у которого нет ни малейшего желания заниматься чем-то другим, кроме как идти в профессиональный спорт после университета, который пускает все годы обучения на ветер и причем часто учится бесплатно… так вот, почему он имеет приоритет перед теми, кто хочет большего в жизни. Ага, спорт – это Олимп, а тренер Рид – бог на этом Олимпе, и кому какое дело до нас, рядовых студентов!
С этими словами она стремительно уходит.
Я поднимаюсь на ноги и иду следом.
– Эй, подожди минутку. – Догнать ее несложно, так как мои ноги в два раза длиннее. – Сказал же, подожди.
Она останавливается на второй ступеньке, я спускаюсь ниже и встаю напротив; наши глаза оказываются на одном уровне. Осторожно беру ее за руку, чтобы задержать, но она смотрит на меня с нескрываемым беспокойством, и я быстро отпускаю ладошку.
– Слушай, извини, ладно? Но я не могу молчать, когда кто-то плохо говорит о человеке, который для меня как семья.
Ее челюсть напрягается, губы плотно сжимаются.
– Я могу… понять. – Она сглатывает. – В будущем давай избегать этой темы, чтобы не было недопонимания. – Она выдает натянутую улыбку и проходит мимо меня.
Поворачиваюсь и смотрю ей вслед. Пустая трата времени, поскольку разглядеть форму ее задницы, скрытую за слоями одежды, не получится.
Это сводит с ума… и знаете что? И ее тоже.
Клянусь, она делает все это, чтобы потрепать мне нервы.
Говорит только по делу.
Смотрит, но скрывает эмоции.
Надевает этот дурацкий вытянутый свитер.
Такое чувство, что эта девушка живет за пуленепробиваемой стеной, которую выстроила вокруг себя, и если бы я попытался зайти внутрь, то встретил бы тройной слой пуленепробиваемого стекла. Мои костяшки будут разбиты после первой же попытки пробить его.
Впрочем, пробовать я не собираюсь.
А если б даже попытался, знаю, что она продолжала бы делать то, что так раздражает.
Прямо противоположное тому, чего я от нее хочу.
Мейер
Убегаю от Тобиаса так быстро, как только возможно, прикусив внутреннюю сторону щеки, чтобы сдержать эмоции, которые вот-вот захлестнут меня.
Сидеть и слушать, как он расхваливает своего любимого тренера, выше моих сил. К этому я не готова.
Тренер очень много для него значит, это читается по его ярким голубым глазам. Очевидно, что этот человек – важная часть его жизни. Уверена, Рид поддерживает и вдохновляет его, может быть, даже является для него чем-то вроде отца, как и подобает хорошему наставнику.
Как и подобает хорошему человеку.
Интересно, поменялось бы его мнение, узнай он правду.
Не то чтобы это имело значение.
Реальность столь же печальна, сколь очевидна.
Легок на помине… Приходит эсэмэска с требованием прийти в его офис. Направляюсь в логово сатаны.
Разумеется, он разговаривает по телефону, когда я вхожу. Дает понять, чтобы я подождала несколько минут прямо тут, в кабинете. Его не тревожит, что я слушаю разговор, ведь я пустое место.
Стою в метре от деревянного стола и хмуро смотрю на табличку, гордо выставленную на краю.
«ТРЕНЕР ТОМАС РИД» – гласит надпись жирными золотыми буквами, а прямо под ней курсивом напечатано: «Тренер года».
Видимо, чтобы получить это звание, достаточно провести один победный сезон.
– Мейер! – рявкает он, и я вскидываю голову.
– Что?
– Ты меня слышишь? – спрашивает он, но ответ ему не нужен. Раздраженно вздыхая, он повторяет то, что я и правда пропустила: – Я говорю, что забрал нескольких твоих ребят и отдал их другому репетитору.
Мои мышцы напрягаются, я делаю шаг ближе.
– Что это значит?
– Еще раз, и включи уши, пожалуйста: я взял твоих студентов и отдал их девушке, которую ты же сама рекомендовала.
– Насколько я помню, ты говорил, что вам нужен еще один человек на спортивный факультет. Я бы не дала ее контакты, если б знала, что она займет мое место.
– Мне действительно нужен был человек, и теперь репетиторов хватает. Я распределил студентов между вами, как посчитал нужным.
Делаю глубокий вдох, пытаясь найти что-то положительное в этой ситуации, и надеюсь, что, может быть…
– Тобиас в приоритете, – прерывает он мои размышления. – С остальными ты можешь заниматься в оставшееся время, лишь бы не заваливали экзамены и могли играть. У тебя было слишком загруженное расписание, Мейер, а наш питчер требует повышенного внимания. – Он бросает мне листок с новым расписанием.
Бумага падает к ногам, и я наклоняюсь, чтобы поднять ее. Отмечаю, что теперь мы с Тобиасом будем работать с понедельника по субботу, то есть в два раза больше.
– Это… – Тревога начинает нарастать, заставляя кожу зудеть. – Это ненормально. Ты выделяешь ему даже больше времени, чем положено студентам с ограниченными возможностями.
Тренер пожимает плечами – возразить ему нечего.
Еще раз быстро просматриваю расписание, отчаянно тряся головой.
– Ты забрал у меня четырех. – Поднимаю глаза на него. – Меня лишили четырех студентов, чтобы подтянуть одного?
– Расписание уже утверждено.
– Мне платят за каждого студента. Если заниматься с Тобиасом шесть дней в неделю, я потеряю четверть своего дохода. Придется искать другую работу и… – Я резко замолкаю.
Он поддается вперед, в его светло-голубых глазах читаются жестокость и презрение:
– Это не моя проблема, не так ли? Твоя работа – подтягивать парней, которые мне нужны. Это то, на что ты подписалась, и мне нужно, чтобы ты помогла Тобиасу Крузу. Наш график становится все плотнее, через три недели соревнование с командой Кэл Поли [13], и мне нужно знать, что Тобиас полностью сконцентрирован на победе.
– А ты не боишься последствий?
Уголок его рта приподнимается в неприятной ухмылке:
– Здесь нет никакого риска, потому что ты такая, какая есть, а он – Тобиас Круз. Без пива он даже не посмотрит на тебя, дорогая. А в трезвом уме его руки заняты кем-то получше.
Даже так.
Мне хочется кричать, плакать, требовать, чтобы он извинился и чтобы мы начали все с чистого листа.
Но больше всего мне хочется, чтобы он смотрел на меня как раньше. Хотя это такая глупость, ведь я никогда не смогу сделать то же самое.
С этой мыслью иду домой, открываю компьютер и делаю то, что должна была сделать несколько месяцев назад.
Подаю заявку на перевод в университет Флориды.
Тобиас
– Хорошо, это был последний вопрос. Теперь мы можем начать работу над твоим исследовательским эссе по истории. Впереди несколько недель, но если мы сейчас определимся, о чем ты планируешь писать, и подготовим все нужные материалы, то выполним задание раньше и сможем таким образом отменить одну из наших встреч.
Я смотрю на нее, ожидая, что она поднимет глаза на меня, но, конечно, этого не происходит.
Мы встречаемся уже две недели – восемь занятий, а эта девчонка все еще продолжает строить из себя «я сильнее тебя». Из нее получилась бы чертовски хорошая актриса. Я почти поверил, что она действительно не хочет возиться со мной, если бы не ее большие карие глаза.
Просто время от времени ей все-таки приходится смотреть на меня, дабы убедиться, внимательно ли я слушаю, и все такое. Когда она это делает, ее взгляд задерживается на мне, губы слегка приоткрываются, и она вздыхает.
Как будто мои глаза волнуют что-то в ней, создают напряжение внизу живота. Я это понимаю.
Прошлым вечером цыпочка, ждавшая меня после занятий, сказала, что хочет провести со мной ночь, потому что мечтает разглядеть, какой оттенок синего приобретают мои глаза, когда я буду трахать ее.
Эта фишка с глазами нравится девушкам. Так что да, не только мой большой член позволяет выбирать. Остается только решить: трахать или нет, вот в чем вопрос… и ответ тут только один.
Один?
Вчерашняя цыпочка получила отказ.
Но малышке, сидящей напротив меня, надо отдать должное: она умело скрывает свои желания. Готов поспорить, под этим свитером много что прячется.
– Ты вообще слушаешь? – Она вопросительно смотрит на меня.
Опять!
