себя как подобает, поэтому не выхожу за рамки и не делаю чего-то необычного.
– Детка, перестань.
Качаю головой и отдергиваю руку.
– Я понимаю, Джей Пи. Тебе не понравилось то, что я сказала сегодня. – Залезаю под одеяло. – Нужно просто поспать, понимаешь?
Он стоит рядом с кроватью, смотрит на меня сверху вниз, дергает себя за волосы. Я вижу, что он хочет что-то сказать, что-то вертится у него на языке, но вместо того, чтобы озвучить мне свои мысли, он отворачивается и ложится на свою сторону кровати.
Мое сердце ухает вниз.
Я ожидала, что он возразит, заверит меня в том, что ему понравилось то, что он услышал, но… Не знаю, что у него на уме. Однако вместо этого он выключает свет и забирается ко мне под одеяло.
Но самое ужасное, еще хуже, чем его отказ, это то, что, когда я засыпаю, он не обнимает меня. Он лежит на своей стороне кровати очень далеко от меня.
* * *
Джей Пи
– Черт, меня сейчас вырвет, – выдаю я, заходя к Брейкеру.
Брат позвонил в пять утра и велел немедленно приехать к нему. Я вскочил с кровати, накинул одежду и помчался к нему.
Когда уходил, Келси еще спала. К счастью, телефонный звонок не разбудил ее.
Прошлая ночь была чертовой пыткой, и мне до сих пор плохо от этого. Мне хотелось лишь отвести мою смелую девочку в постель, сделать все то, о чем она просила, но я знал, что не могу, не тогда, когда наше будущее может разрушить эта ужасная статья. Проблема была не только в настрое, меня мутило от беспокойства, и о возбуждении не могло быть и речи. И даже когда совершенно обнаженная Келси шла ко мне, виляя бедрами, я едва ли ощутил волнение. И эта обида на ее лице. Черт. Ненавижу, что все так случилось.
– Что происходит? – спрашиваю Брейкера. – Хаксли здесь?
Он качает головой, когда мы оба заходим в кабинет недалеко от входа.
– Не стал беспокоить его этой ерундой. У него свадьба, так что я просто сказал ему, что все улажено.
– Улажено? Ты все сделал?
Он качает головой, садясь за свой стол.
– В настоящее время выход статьи откладывается до момента, пока мы не примем решение.
Я точно знаю, что это означает – шантаж.
Гнев пульсирует по венам:
– Чего они хотят?
– Хорошая новость состоит в том, что человек, который отправил им твое письмо, подписал соглашение о неразглашении с сайтом сплетен, а значит, он не может продать эту историю кому-то другому. Так что если они не напечатают статью, она не сможет попасть куда-то еще.
– Спасибо, черт подери, за это. Но уверен, что они заплатили ей, чтобы она подписала это соглашение.
Брейкер кивает.
– И они хотят получить компенсацию за это в дополнение к тому, что потеряют в доходе от кликов, верно?
– Они хотят два миллиона.
– Да ну на хрен! – реву я, вставая. – Это гребаное вымогательство.
– Я поручил дело Тейлору. Именно поэтому выход статьи приостановлен. Они, конечно, не считают это вымогательством, утверждают, что мы выкупаем часть дохода.
– Чушь! – кричу я. – Покажите чертовы цифры, которые докажут, что они заработают два миллиона на этой истории.
– Мужик, я знаю, но это всего лишь деньги, которые особо ни на что не повлияют. Я просмотрел цифры и могу обставить все так, что никто не узнает, и мы получим налоговые льготы. Мы пытаемся убедить их рассмотреть взнос в качестве пожертвования.
– Это вранье.
– Вот почему я решил поговорить с тобой. Они сказали, что используют часть рекламного пространства на сайте для продвижения того, чем мы увлекаемся, так что с их стороны все выглядит как пожертвование.
– Совершенно хреновая ситуация. И что, они интересуются, что мы хотим продвигать на их сайте?
– Даже предложили поставить там наше имя.
– Да пошли они! – кричу я. – Они ничего не получат от «Кейн Энтерпрайзес».
– Мужик, я знаю, что ты расстроен, но учитывая ситуацию, в которой мы находимся, и помня о Келси, было бы разумнее согласиться на сделку. Просто скинуться на какую-нибудь благотворительность, какую-нибудь случайную… О, эй, черт, пусть они продвигают голубей. Там не будет нашего имени, но мы сможем записать суммы в расходы, и уверен: последнее, что они хотят видеть на своем сайте, это спонсированную рекламу о голубях.
Замолкаю, гнев немного ослабевает, когда я думаю о голубях и о том, как комично все будет выглядеть. Сжимаю челюсть, потирая утреннюю щетину.
– Знаешь, есть парочка реально некрасивых голубей, которых мы могли бы взять для рекламы.
Брейкер смеется.
– Не самое красивое зрелище, но все в рамках условий.
– Мне нужно место на первой полосе на срок две недели и решающее слово в вопросе того, как будет выглядеть объявление.
– Тейлор уже работает над этим.
– Хорошо. – Киваю и снова сажусь. – Черт, надеюсь, все получится и я забуду этот кошмар.
Брейкер отправляет сообщение, а когда заканчивает, кладет телефон на стол и откидывается на спинку кресла.
– Мужик, можешь в следующий раз просто послушать меня? Хоть я и моложе тебя, я чертовски умен. Отправлять письмо случайным девушкам из списка контактов – не самая здравая идея.
– Ага, ну, надеюсь, эти дни уже позади и у меня больше не будет подобных ситуаций.
– Полагаю, учитывая состояние Келси, вы не поговорили?
– Нет, а потом она попыталась соблазнить меня… Черт. Мне понравилось, что она открылась, хотела попробовать что-то новое, но я не смог. Совесть не позволила ответить ей взаимностью. Она расстроилась, даже плакала. – Желудок неприятно сжимается. – Думаю, я спал пару часов, не больше.
– Ну, это надо исправить. Может, по дороге домой остановишься у ее любимой кофейни и купишь что-то, чтобы загладить вину. Потому что наш брат женится и мы хотим мысленно быть рядом с ним.
– Я знаю. – Встаю и протягиваю брату кулак. Он бьет по нему в ответ, а я говорю: – Спасибо, что взял все на себя. Ценю это.
– Мужик, для этого и нужна семья, и я повторю еще раз: я действительно чертовски рад за тебя. Знаю, что потеря отца оказалась для тебя тяжелее, чем для нас с Хаксом, и видя, что ты открылся и влюбился… Я реально счастлив за тебя. Горжусь тобой.
– Спасибо. – Улыбаюсь ему. – Ладно, черт… Я чувствую, что с моих плеч свалился огромный груз. Пора идти ублажать мою девочку. Все еще встречаемся у меня через час? – Я проверяю свой телефон.
– Да. Понятия не имею, почему Хаксли хочет, чтобы мы приехали так рано, но видимо у него есть планы
