чтобы говорить правду, была ли она уродливой или нет. Тот факт, что она думала так в течение столького времени и ничего не говорила, беспокоил меня. Кроме того, меня немного волновало то, что все, казалось, считали, что я не принадлежу жизни, в которой чувствовала себя самой собой.
Мне не представилось возможности расспросить ее об этом из-за горячего байкера, который сжег весь кислород в моей маленькой, но обалденной гостиной.
— Мне пора, — сообщила я в телефон.
— Горячий байкер перед тобой? — догадалась Арианна.
— Ага, — ответила я, наблюдая, как он приближается ко мне.
— Пожалуйста, скажи, что он голый, — попросила она. — И если да, найди способ прислать мне фото.
— Пока, Арианна, — попрощалась я, когда Хансен остановился передо мной.
Я отключилась и посмотрела на него.
— Арианна передает привет.
Он ухмыльнулся и просунул руки мне под мышки, поднимая. Я автоматически обхватила его ногами за талию. Мне нравилось, что он обращался со мной так, словно я ничего не весила. Может, я и была миниатюрной, с узкими бедрами и аккуратной попкой, но я кое-что да весила. Особенно с сиськами, которыми меня наградил Господь.
— Ты выглядишь чертовски сексуально в моей футболке, все еще сонная в своей нелепой гостиной, — пробормотал он мне в губы.
— Моя гостиная не нелепая, — возразила я. — Она потрясающая.
Хансен вскинул бровь, очевидно, не беспокоясь о том, чтобы вести этот разговор, пока мои ноги обхватывали его талию. Не то чтобы я жаловалась.
Он посмотрел на мой зеленый бархатный диван — отличное приобретение в магазине подержанных вещей. На нем были разложены ярко-розовые подушечки, а также пушистый розовый плед. Я также подыскала подходящее кресло, которое стояло рядом. Посередине деревянного журнального столика стояла ваза с цветами. Я не думала, что он говорил о моих потрясающих навыках декоратора с ограниченным бюджетом. Полагаю, он имел в виду различную атрибутику «Властелина колец», включающую расставленные вокруг телевизора фигурки, подставку для украшений с тем самым кольцом на цепочке, и фотографию Вигго Мортенсена, он же Арагон, в рамке и с автографом на стене. Не говоря уже об обширной коллекции DVD, возвышавшейся своим великолепием над другими, менее значимыми фильмами.
— Только не говори, что ты не фанат «Властелина колец», иначе нам придется расстаться, — предупредила я полушутя. Я не думала, что даже неприязнь к трем величайшим фильмам всех времен заставит меня захотеть порвать с ним. Я испытывала к нему серьезные чувства.
Хансен посмотрел на меня.
— Никогда их не видел, — сказал он.
Я в шоке открыла рот.
— Как такое возможно?
Хансен ухмыльнулся.
— Детка, эти фильмы длятся по три часа, — заявил он, будто это проблема.
— И что?
— И ты можешь представить, как я отсиживаю задницу перед телевизором и смотрю около девяти часов чего угодно?
Я прикусила губу. Нет, я точно не могла представить Хансена, бездельничающего перед телевизором, поглощающего тонну еды, одетого в футболку с надписью «Как насчет второго завтрака?», как это делала я.
— Нам придется это исправить, если мы хотим остаться… кем бы мы ни были, — я замолчала, не желая навешивать на нас ярлыки.
Объятия Хансена сжались, и он потерся носом о мой нос.
— Ты моя, вот кто ты, — твердо заявил он. — И если хочешь, чтобы я смотрел что-то девять часов, лучше будь готова, по крайней мере, сделать мне минет во время просмотра, — пошутил он.
Я ухмыльнулась.
— Это я могу.
В его кармане зазвонил телефон.
— Должно быть, Джаггер, — объяснил он.
Хансен крепко поцеловал меня, так, что я напрочь забыла о Вигго Мортенсене и даже о существовании Арагона. И Леголаса. Нелегкий подвиг.
— Не перенапрягайся. Отдыхай и ничего больше, — приказал он, укладывая меня на диван.
Я отдала ему честь.
— Да, сэр.
Он закатил глаза и ухмыльнулся.
— Увидимся, детка, — тихо сказал он.
— Пока, — сказала я всаднику на его спине, когда он выходил из моего дома.
Я откинулась на подушки, пытаясь осмыслить события последних полутора дней. Прошлым вечером Хансен отвез меня домой, слегка ухмыльнулся интерьеру моего дома, а именно атрибутике «Властелина колец» и «Звездных войн», а затем взял себе пива, закинул ноги на кофейный столик и включил какую-то спортивную игру. Перед этим он, безусловно, крепко меня поцеловал.
Мгновение я пялилась на него в моем доме, в моем пространстве. Такого расслабленного, будто он всегда принадлежал этому месту. И тут до меня дошло, что так оно и было. Он принадлежал мне, как бы долго это ни длилось. Или, как я сказала Арианне, я принадлежала ему.
Затем я вернулась в реальность, приклеилась к экрану компьютера и принялась за проекты, которые мне нужно было завершить. Заработав себе еще большую головную боль от работы за компьютером, я заказала нам еду, которую мы съели перед телевизором, а затем мгновенно отключились на коленях Хансена. Я проснулась, когда он нес меня в мою спальню, как раз вовремя, чтобы он оттрахал меня до бесчувствия.
Сегодня утром все повторилось. Хотя на этот раз он разбудил меня своим ртом между моих ног, достаточно сказать, что это было потрясающе.
И теперь я осталась одна, чтобы переварить все это. Я точно не знала, как справиться с отношениями, которые за один день превратились от ничего не значащих в «ты моя». Я также не хотела слишком зацикливаться на очевидном безразличии Хансена к тому факту, что я спала с его братьями. Мне не было стыдно, я была довольна выбранной жизнью, счастлива с семьей, которая пришла с ней, а также неплохим сексом. Но некая придирчивая часть меня задавалась вопросом: всегда ли в глубине души он будет думать обо мне как о бывшей клубной шлюхе. Или, может быть, каким-то чудом этого не случится. Кто сказал, что мужчины, которых я в основном любила и обожала, не станут сопротивляться этим изменениям. Это, конечно, ненормально, во всяком случае, не в данной ситуации.
Тот факт, что все произошло так стремительно, заставил меня искать подвох. Скрытый трюк. Что-то должно быть не так. Как бы мне ни хотелось, чтобы все было так, как говорил Хансен, я сомневалась, что получу желаемое без каких-либо условий.
***
— Перестань дергаться, — приказал Хансен, когда мы подошли к зданию клуба.
Это было большое бетонное сооружение на центральной улице города. Над дверью висела табличка: «Сыны тамплиеров Нью-Мексико». Часть города, в основном, представляла собой промышленную зону, а гараж, которым владели парни, находился чуть дальше по улице. Здание было трехэтажным, и на среднем уровне располагались спальни. При входе была огромная общая зона и бар в комплекте с шестом для стриптиза
