ты хочешь такой приз? – напряженно спрашивает он.
Я уже знаю, что он оберегает Аву, поскольку она лучшая подруга его девушки, так что это ожидаемо.
– Назови меня любопытным, – отвечаю я, стараясь не выдать слишком много.
Откровенно говоря, у меня нет стремления получить о ней больше информации. Я просто хочу узнать ее.
– Бро, ты мог просто спросить меня. Я бы и так рассказал тебе все, что знаю, – смеется Брейден.
– И это была бы пустая трата времени, учитывая, что ты не знаешь ничего, – язвит Тайлер.
Брейден говорит что-то в свою защиту, но я больше не слушаю. Я слишком сосредоточен на резком взгляде Мэтта, который практически пытается пробурить глазами дыру в моей голове и самому получить все ответы, которые хочет.
– Хорошо, – говорит он через секунду и отводит взгляд. – Три вопроса. И все.
– Идет, – киваю я.
Мы быстро убираем лишние шайбы, оставляя одну за центральной линией. Адам и Тайлер перемещаются на точки вбрасывания с двух сторон от ворот, а мы с Брейденом готовимся атаковать.
Мэтт кричит начинать, и я цепляю шайбу, после чего стартую. Тайлер бросается ко мне, а Адам – к Брейдену. Я не могу сдержать смех, видя, как мрачнеет Тайлер, когда я отдаю пас Брейдену и, резко развернувшись, ухожу от него.
Шайба ударяется о клюшку Брейдена, он отталкивает Адама с дороги и сокращает расстояние между нами и Мэттом. Как только мы достигаем синей линии, Брейден отдает шайбу мне, и я, развернувшись, отправляю ее под перекладину.
– Да! – кричит Брейден.
Он подкатывается ко мне и хлопает по спине.
Мэтт вытаскивает шайбу из сетки и передает ее Тайлеру. Мы меняемся и начинаем снова, на этот раз мы с Брейденом играем в защите.
Я не удивляюсь, когда Адам забивает. Он невероятно меткий, особенно под давлением. Я еще меньше удивляюсь, когда каждая сторона продолжает забивать, пока наконец Адам не промахивается и отдает победу нам.
Только когда мы возвращаемся в раздевалку и я заканчиваю расшнуровывать коньки, Мэтт плюхается рядом.
– Три вопроса.
– Здесь?
Я настороженно смотрю на Адама, сидящего на скамье напротив нас.
Мэтт издает хриплый горловой звук.
– Не обращай на него внимания. Он полностью во френдзоне.
Я понижаю голос:
– Точно? Потому что парень смотрит на нее с чертовыми сердечками в глазах.
– Это один из твоих вопросов?
– Да. Конечно.
Он смеется, но имеет совесть понизить голос, когда говорит:
– Постоянный статус лучшего друга. Думаю, она даже не знает, что нравится ему.
Я пытаюсь не выдать, как это меня успокаивает. Не должно. Если она хочет встречаться с Адамом, то вольна это делать.
– Кто ее бывший?
– Хоккеист.
Я тяжело вздыхаю:
– Не очень хорошо. Кто-то из команды?
Мэтт многозначительно смотрит на меня:
– Последний вопрос. Уверен, что хочешь потратить его на это?
– Да, черт. Пофиг. Просто скажи.
– Дэвид Ремер. Запасной правый нападающий.
Я медленно моргаю, а потом кривлюсь:
– Парень, который на тренировке хвастался, что после последней игры получил отсос за катком.
– Он самый.
– Похоже, он любит, когда его член сосут, – ворчу я.
– Ты в курсе? – спрашивает Мэтт, округлив глаза.
– Да. Длинная история.
– Все равно. Рассказывай.
Я щелкаю пальцами, под кожей гудят нервы.
– Помнишь вечеринку, на которой Ремер ей изменил? Да, это была моя прощальная вечеринка перед переездом сюда. В тот вечер я встретил Аву на заднем дворе.
Мэтт издает странный звук.
– Да ладно.
Брейден падает на скамью с другой стороны от меня и вопросительно смотрит.
– Вы говорите о Ремере? Я узнаю это выражение лица где угодно. – Когда я киваю, он смотрит на Тайлера. – Видишь, я кое-что знаю.
– Все знают про Ремера, говнюк, – ворчит Тайлер.
– Иди убейся об стену, Тай, – сварливо отвечает Брейден.
– Только после тебя.
Внезапно Адам встает и закидывает свою сумку на плечо.
– Я пойду.
– Хорошо. Увидимся завтра на тренировке, – кивает Мэтт.
Не надо быть гением, чтобы понять, почему он так резко уходит. Но все просто прощаются без лишних комментариев. Мы любим подкалывать друг друга, но не полные козлы.
Мы вчетвером обмениваемся взглядами, которые говорят, что мы думаем одно и то же.
По дороге к выходу никто больше не говорит ни слова.
Ава
Я издаю что-то среднее между шипением и рычанием и пристегиваю ремень безопасности. Морган вздыхает, как будто мое сопротивление несколько минут назад отняло у нее пять лет жизни.
– Поверить не могу, что мне пришлось буквально вытаскивать тебя из дома, – ворчит она, заводя машину.
Ее длинные светлые волосы разделены на прямой пробор и заплетены в две идеальные косы. Она перекидывает одну через плечо и возится с тачскрином на приборной панели, пока из колонок не льется песня кантри.
Я затягиваю свой хвостик и бросаю на нее косой взгляд.
– Тебе не пришлось бы, если бы ты просто оставила меня в покое.
На моем столе скопилась куча заданий, стопка из которых готова рухнуть в любой момент, и очень мало времени на их выполнение. Сопровождение Морган, чтобы забрать ее парня с катка, не входит в список моих приоритетов.
К сожалению, лучшая подруга не разделяет моей сосредоточенности на учебе, что в свою очередь мешает ее способности понимать мою мотивацию.
– Тебе нужен перерыв.
– У меня все было прекрасно.
– Ты сегодня ела? – спрашивает она, выехав на дорогу.
Я закатываю глаза:
– Да, мамочка. Я как раз прикончила банку арахисового масла, когда ты вломилась в мою комнату.
Она морщит нос:
– И это все?
– В нем были кусочки арахиса.
– Как будто это большая разница. – Она цокает языком. – По крайней мере ты съела хоть что-то. Больше не буду тебя пилить по этому поводу.
Я киваю и благодарно улыбаюсь. У Морган доброе сердце, всегда было. Она настоящая мама-медведица.
К счастью, она действительно закрывает эту тему и просто тихонько подпевает музыке всю оставшуюся дорогу. К тому времени, как мы подъезжаем к арене, мои веки тяжелеют, и мне внезапно становится очень горько, что я не умею спать в машине. Сон – пусть и недолгий – сотворил бы со мной чудо.
Морган паркует свой огромный «Джип Гладиатор» рядом со знакомым пикапом, принадлежащим новому игроку «Сэйнтс». Я поворачиваюсь на сиденье, сердито глядя на мою будущую бывшую подругу.
– Ты не можешь удержаться, не так ли?
Она отстегивает ремень безопасности и улыбается, совершенно не впечатлившись моими словами.
– Не-а. А теперь вылезай. Невежливо не поздороваться.
Я смотрю, как она выходит из машины и скрывается из вида, но не делаю ни малейшего усилия, чтобы выйти.
