сюда и приехали.
После минутного колебания Джеймс встает, а затем протягивает руку, чтобы помочь мне подняться.
С одним лососем в багажнике и кровавой полосой у меня на виске мы возвращаемся в коттедж. Мне не понравилась рыбалка. Эти красивые рыбки выныривают из воды только для того, чтобы их вытащили и положили в рыбный пирог. Тем не менее Джеймс вроде бы получал от этого удовольствие, и я могла понять, что для такого человека, как он, это было связано с близостью к земле. После моего неловкого откровения о парне он наконец снова расслабился, и я с удовольствием наблюдала за ним.
– Ты готова к открытию ресторана? – спрашивает он.
– Мне нужно усердно позаниматься и еще немного изучить карту вин, а потом, надеюсь, я буду готова.
– По мне, так это очень похоже на страсть, – улыбается он.
Больше похоже на выживание.
– Спасибо за сегодняшний день. Мне понравилось.
– Нет, не понравилось, – смеется он.
– Еще как понравилось, – не соглашаюсь я, мечтая признаться, что понравилось из-за него.
– Помнишь, я говорил тебе, что когда-то работал на Скае?
– Да.
– Я поехал туда, потому что один из бывших шеф-поваров Лох-Дорна переехал в Скай и открыл небольшой ресторанчик свежих морепродуктов. Я немного сходил с ума от мамы, ну, ты знаешь, каково это в восемнадцать лет, а он пригласил меня, и я поехал.
– Ты бросил маму одну! – удивляюсь я.
– Ну, да. Но ненадолго. Я хотел сказать, что именно в то лето я полюбил готовить по-настоящему. Я познакомился с поставщиками со всего Ская… и оказался на крючке. Извини мне рыбацкую метафору.
– О, это что, ободряющая речь? – Я вызывающе подняла брови.
– Нет-нет. – Он прикрывает рот рукой, но все еще улыбается своими чудесными глазами. – Я просто хочу сказать, что именно в то лето я нашел свою настоящую страсть.
– Может быть, и для меня еще осталась надежда?
Идет пятничный обед, осталось четыре дня до перезапуска, и я начинаю чувствовать себя уверенно. У меня была куча смен в зоне бара с сокращенным меню, и я перестала тайно следить за Рокси. Я выучила уже больше половины списка, и пока что мои знания проверяли всего несколько раз. Не было ничего такого, с чем я не смогла бы справиться без предложения наугад или слов:
– Дайте мне минутку, и я вернусь с рекомендацией.
Пожилые люди, которые, похоже, составляют основную часть здешних клиентов, – это те, кого я отношу к категории людей, не склонных к авантюризму. Я познакомился с Амандипом Сингхом, тихим пенсионером из Абердина, и его женой Ясмин, малюткой, которая любит курить сигариллы и обедать прозрачным бульоном с долькой лимона. Ну и конечно с «шотландскими» американцами в хлопке цвета хаки с рокочущими голосами и щедрыми чаевыми.
Сегодня накрыты только шесть столиков. Легко, правда?
Затем входят пожилой мистер Джон и не очень пожилая Иззи Кардифф, приехавшие на выходные из своего дома в пятнадцати минутах езды. Она обладает напыщенной уверенностью женщины, которая училась в колледже Феттс [26], а зимние каникулы проводит в Лехте [27], одета в кашемир и утопает в чувстве собственного достоинства. Он же выглядит как учитель химии на пенсии в зеленом свитере из плотной шерсти и горчичных брюках. Он из старых шотландских богачей.
Вскоре Иззи Кардифф проверяет меня на прочность.
– Дорогая, пожалуйста, не могла бы ты поменять этот «Сансер» на что-нибудь менее агрессивное.
– Агрессивное? – говорю я, доставая бутылку из ведерка со льдом. – Только не это. Мне постоянно приходится делать выговоры «Сансеру». Хотите, я поменяю его на что-нибудь более дружелюбное? Может быть, что-нибудь из Новой Зеландии? Все любят Новую Зеландию.
– Если честно, дорогая, я бы предпочла джин. По крайней мере, тогда я смогу вести машину. Да, принеси мне джина.
– Неужели здесь все садятся за руль, выпив алкоголь? – спрашиваю я Билла, подходя к бару с агрессивным «Сансером». – Может, правительство дает отдельные рекомендации о том, сколько можно пить, если садишься за руль «Бентли»?
Насколько я могу судить, Билл не пьет с прошлой недели, хотя я не настолько глупа, чтобы надеяться, что это было в последний раз. Я снова задаюсь вопросом, почему Ирен позволила ему работать в баре.
– Да. И про фермеров не забывай, – говорит Билл. – Так что не ходи вдоль живых изгородей на рассвете или в сумерках. Вот, попробуй.
Он наливает в бокал остатки «Сансера», и я отпиваю глоток. В нем есть что-то, что я могу описать только как бодрящую кислотность. В моих записях написано «ноты крыжовника», но честно говоря, это вино на вкус такое, будто его оставили в холодильнике на неделю.
– Все идет хорошо, не так ли? – Рокси незаметно подходит к нам и протягивает Биллу пустую бутылку от газированной воды, жестом показывая, что ей нужна еще одна. – У нас почти закончился «Херес».
– А утка!
– Знаю, знаю, нам просто придется предложить к ней что-нибудь другое, пока мы ждем новую поставку.
Она смотрит на меня в ожидании, и я быстро отвечаю:
– Что ж, займись этим. Что посоветуешь?
Рокси радостно улыбается:
– Завтра к ужину скажу вам, что думаю.
Один из молодых официантов проходит мимо с большим черным подносом, на котором стоит основное блюдо для четвертого столика. У меня слюнки текут от аромата. Оленина, три разных куска, с белыми грибами и ячменем. Не забыть бы спросить у Анис, что это за белая пена на корейке. У меня урчит в желудке.
Я так хочу научиться готовить все это. Хотя бы одно или два блюда для особенного свидания или чтобы произвести впечатление на Хизер.
– Вы не возражаете, если я пойду на кухню и немного понаблюдаю? – говорю я, желая узнать, как им удается добиться такой черной корочки поверх постной мякоти бордового цвета. – Четвертый и пятый столики все. О, блин, забыла про джин и тоник для миссис Кардифф. Она повздорила с «Сансером».
Я указываю на почти пустую бутылку на барной стойке и поднимаю брови.
– Дальше я сама, – говорит Рокси, затягивая резинку на хвосте. Это ее эквивалент похрустывания костяшками пальцев.
На кухне Джеймс в разгаре готовки и выглядит восхитительно потным и розовощеким. Я направляюсь к Анис, которая следит за очень молодым поваром (с него еще не сошли подростковые прыщи), готовящим очень непростой десерт из лавандового мороженого. У него дрожат руки, благослови его Бог, беднягу, и каждый раз, как Анис выкрикивает очередной приказ, он еще больше съеживается в своем огромном белом халате. Думаю, он не будет мастурбировать
