виноваты. И они прекрасны.
Лавандовое печенье из Прованса
Смешать в миске 100 грамм мягкого сливочного масла с 125 граммами пшеничной муки, 50 граммами сахара, столовой ложкой крахмала и столовой ложкой миндальной муки. Добавить одно яйцо, столовую ложку апельсиновой или розовой воды и 1-2 чайные ложки сушёных цветов лаванды. Скатать тесто в шар и отправить на полчаса в холодильник.
Раскатать тесто в пласт 5 миллиметров толщиной и вырезать из него формочками печенье. Разложить на противне. Смешать один яичный желток с водой и смазать все печеньки. Отправить их в предварительно разогретую до 190 °С духовку на 12 минут: пока они не зарумянятся до золотистого цвета.
Дать остыть на решётке ещё пять минут. Чтобы набраться сил и принять нужные решения. Назад пути больше не будет.
Курица в папильотках во фритюре: Мишлен на дом
Я до последнего надеюсь, что с моим загранпаспортом что-нибудь не так, или что я забыла про какой-то невыплаченный до конца кредит, и меня не выпустят из страны. Но милая девушка на пограничном контроле ставит печать, и я на негнущихся ногах прохожу в зону duty-free, где мне предстоит следующие полтора часа дожидаться своего смертного приговора. И мне кажется, я просто не переживу этого.
– Предлагаю пойти лечить твою аэрофобию, – чуть ли не подхватывает меня на руки Мишка, когда я, спотыкаясь и шатаясь, бреду среди возбуждённой толпы путешественников.
– Делай, что хочешь, – шепчу я ему бесцветным голосом, буквально ощущая, как кровь отхлынула от моего лица и губ, и мне кажется, что люди начинают смотреть на меня с подозрением.
Вот она, наша спасительная остановка – ресторан «Жареная кура», где у входа стоит улыбающийся и бодрый Фёдор Стариков собственной персоной, правда, выполненной в картоне. Меня уже начинает подташнивать от запаха его кухни, рассчитанной на массового непритязательного потребителя, но Миша уверенно подталкивает меня в спину, и я сразу же плюхаюсь за ближайший от входа столик.
– По три шота Бехеровки, пожалуйста, – диктует мой друг подбежавшей к нам официантке, и через пять минут я уже опрокидываю себе в рот первую рюмку. Со сладкой смесью волшебных трав и специй.
– Между первой и второй, – командует Миша, и я глотаю вторую порцию. – Ну как? – интересуется он, и я мотаю головой в ответ:
– Пока ещё никак.
– Давай третью, – и я выпиваю и эту порцию.
До начала посадки ещё двадцать минут, но мир вокруг волшебным образом преобразился: мой страх куда-то ушёл, или просто растворился в Бехеровке, одной милой маленькой бутылочке просекко и красного бургундского. Я уже с улыбкой смотрю на длинную выстроившуюся к воздушным воротам очереди, а Миша мягко, но твёрдо поддерживает меня за талию, пока в моём рюкзачке позвякивает ещё целая груда стеклянных малышек с лекарством: моё секретное оружие на случай ядерного апокалипсиса, нападения террористов или грозового шторма. Я сажусь у окна, и Миша заботливо, словно младенцу, незаметно откупоривает мне ещё одну бутылочку, и я её выпиваю одним залпом перед тем, как провалиться в блаженно-розовое беспамятство ещё до взлёта.
– Вставай, Яна, – тормошит меня кто-то, и я не сразу соображаю, где я вообще нахожусь. Голова раскалывается, а во рту стоит отвратительный кислый вкус прокисшего пива.
– Пить, – только и могу выговорить я, и мой друг заботливо вставляет в мои трясущиеся руки бутылку с водой.
– За руль сяду я, – не терпящим возражений тоном заявляет Миша, как будто я собиралась с ним спорить.
Мы выходим на улицу в аэропорту Николы Теслы, к парковке, и я вдруг отчётливо чувствую запах степи, камыша и зелени после дождя. Запах Драгана. Аромат Сербии.
Мы едем по трассе мимо бескрайних зелёных холмов и полей, где уже вовсю зеленеют виноградники, а в деревнях толпятся домики с черепичными красными крышами. И я вижу, как алой драконьей кровью в изумрудной зелени разбрызганы маки. Булки.
Мне надо сделать передышку, глоток воздуха, остановку. Но я чувствую, что потом у меня вообще может не остаться сил ни на что.
– Зато ты хотя бы обновила свой загранпаспорт, – словно прочитав мои мысли, успокаивает меня Миша, хотя это последнее, что я собиралась сделать в своей жизни.
Мы приезжаем в Нови-Сад – милый маленький город на берегу Дуная, откуда как раз родом мой Павич. Мой Миша – настоящий Эркюль Пуаро, особенно с этими своими щеголеватыми хипстерскими усиками. Провёл целое расследование и узнал адреса, пароли и явки. Цены ему нет. И теперь мне предстоит явиться к Драгану как снег на голову. Чего не должна делать ни одна девушка в мире: это каждая знает с пелёнок. Женщина – это подарок, ангел, слетевший с небес, а не странный кирпич, упавший мужчине на голову в самый неподходящий момент. И вот теперь я боюсь больше всего на свете оказаться этим самым кирпичом. Чёрствой буханкой хлеба, которой можно убить насмерть. Мы заезжаем в отель, и я чувствую, как страх липким потом начинает покрывать моё тело масляной плёнкой.
Так, надо успокоиться, прогуляться по центру, в конце концов. Поспать. Поесть. Выпить. Хотя даже не знаю, влезет ли в меня алкоголь. Но заснуть я точно теперь не смогу.
– Встречаемся через час в холле, – сообщаю я Мише, и отправляюсь в свой номер, чтобы принять душ, переодеться и немного подумать.
Я смотрю из окна на пряничные разноцветные крыши, и понимаю, что Миша, конечно же, прав: даже если меня здесь никто не ждёт, я, по крайней мере, наконец-то сумела выбраться из своей скорлупы. Не разбившись при этом вдребезги. И ветер новой жизни наполняет мои лёгкие. Я надеваю красное шёлковое платье в горошек: тонкое и летящее, потому что в Сербии на улицах уже давно буйствует поздняя пьяная весна, с тяжёлой листвой и пряным цветением поздних кустарников. А кое-где я уже вижу крошечные зелёные завязи: ещё месяц, и вся страна покроется алыми рубиновыми ягодами спелой черешни, черными аметистами тутовника и лавровишни. И я даже не представляю, как я смогу вернуться в унылую сырость московского промозглого мая. Одна.
Надев удобные кроссовки и повязав на шею
