затылку.
Вдалеке последовало еще несколько хлопков и громкий треск. Оставалось верить, что парням удалось вовремя отбежать и никто не пострадал.
Я попытался пошевелиться, хотя бы повернуться, но с каждым движением боль усиливалась. В какой-то миг показалось, что я дрейфую где-то на грани реальности и сна.
– Марк! – послышался крик Стивена.
Веки все еще отказывались подниматься. И я провалился в пустоту.
– Держись, брат, – вновь обеспокоенный голос Стива, будто якорь, пытался удержать меня в текущем моменте. Однако и его сносило беспощадным течением. Океан боли не собирался отпускать угодившего в его просторы скитальца. Я снова погрузился в забытье.
Вспышки света за закрытыми глазами. Звук сирены. Крики, разговоры… Я почти не различал слов. Только обрывки фраз:
– Везем в ближайшую…
Боль не отпускала.
– …опасно, не исключены внутренние…
Легким не хватало кислорода. Спину неистово жгло.
– Скоро прибудем…
Вновь темнота. Тишина. Смерть уже готовится распахнуть объятия?
Резкий писк пронзил уши. Я попытался дернуться и открыть глаза, пока не накатила новая волна агонии.
– Держите крепче, – приказал мужской голос. Что-то коснулось плеча, словно пустив электрический разряд. И снова одна только пустота…
Не знаю сколько прошло времени, прежде чем мне удалось разомкнуть веки. Вот только я ничего не видел. Меня обступила кромешная тьма.
Ни боли, никаких ощущений.
– Марк? – донесся до меня женский голос. Знакомый… Некогда родной. – Марк?
Я обернулся. Передо мной, словно на изображении с проектора, разворачивались кадры из прошлого.
– Вот ты где, – женщина на кадрах воспоминаний опустилась на колени перед семилетним сыном, сжимая в руках кулон, подарок отца, который почти никогда не снимала.
Мама.
– Милый, прости, что не сказали раньше. Все так спонтанно вышло. – Ее голос звучал именно так, как я его помнил. Мягкий и успокаивающий тембр. – Но мы правда не можем взять тебя с собой. Сейчас середина учебного года. Да и не сможем уделять тебе достаточно времени. Дядя Томас лучше за тобой присмотрит. Зато в следующий раз обязательно полетишь с нами, договорились?
Передо мной разворачивался повтор того дня, когда родители сообщили, что вот-вот улетят в Европу. Изабель Уоллс наклонилась, чтобы обнять сына.
Картинка начала меркнуть. Затем и вовсе исчезла.
– Марк… – снова раздалось за спиной. Хриплый голос Томаса Кейна я тоже узнал без проблем. И закрыл глаза, прекрасно понимая, что сейчас увижу.
Медленно повернувшись, заставил себя пересмотреть момент кончины мужчины, заменившего мне отца. Хоть Томас и считал, что не сумел этого сделать, я все равно испытывал бесконечную благодарность, что он был рядом, когда больше никого не осталось.
Болезненное воспоминание тоже померкло. Темнота начала рассеиваться. И я ощутил дуновение ветра. Я оказался возле океана. На пляже, куда временами приезжал по ночам, чтобы побыть в одиночестве.
Пройдя чуть вперед, опустился на песок и уставился на луну. Она казалось невероятно большой. Сказочной. Нереальной…
– Что происходит? – до меня донесся приглушенный голос Стивена. Казалось, он звучал за стеклом. Или стеной. Отовсюду разом.
Будто за кадром.
– Почему он не приходит в себя? Вы заявили, что жизни ничего не угрожает, – даже в искаженном восприятии беспокойство друга выплескивалось за края.
Вот только я все еще ничего не чувствовал. Просто слушал беседу, даже не понимая, происходила ли она на самом деле. Или я окончательно рехнулся. Или все же умер…
– …доктор уже объяснял вам. Сейчас многое зависит от самого пациента. Показатели стабилизировались. Нужно подождать.
Я попытался заглушить внешнее воздействие, переключив фокус внимания. И зарылся пальцами в песок.
Так все зависит от меня?
Невольно возник вопрос: может, тогда остаться здесь? Если таков загробный мир, меня это вполне устроит. Вот только мысли унеслись к тем, с кем я не успел попрощаться…
Неожиданно сзади послышались шаги. Словно кто-то выкрутил громкость. Не успел я обернуться, как чьи-то ладони уже закрыли глаза, а носа коснулся аромат лаванды.
– Николетта? – не удалось скрыть удивления в голосе. Ведь именно о ней я подумал мгновением ранее.
– Так очевидно?
Она убрала руки и села рядом со мной, лучезарно улыбаясь. Прямо как в том сне, который я видел буквально несколько часов назад. На Ники были короткие джинсовые шорты, топ и толстовка на замке. Образ казался знакомым и далеким одновременно. Она точно не часть воспоминаний. Скорее мой воспаленный разум решил сыграть злую шутку и подразнить меня напоследок. Или же исполнить желание и дать возможность попрощаться. Хотя бы так.
– Что ты здесь делаешь?
– Ты же хотел меня увидеть. Разве нет? – игриво спросила она, пристально смотря мне в глаза.
– Нет. – Привычное упорство не позволило признать правду.
– Врунишка, – поддразнила Ники, показав язык, как часто делала в детстве. А затем серьезно спросила: – Почему сидишь тут?
– Здесь спокойно.
Кивнув, она устремила взор на нереальную сияющую луну.
– Хочешь здесь остаться? – донесся до меня легкий шепот.
Я сглотнул, понимая, что конец близок. Мое решение – мой ответ – может определить будущее. Или его отсутствие.
– Нельзя, – упрямо заявила Николетта, вероятно, ощутив, что я вот-вот отвечу положительно. – Тебе пора домой.
– Что, если я не хочу? Что, если… я устал? – На миг замолчав, я добавил: – Что, если так проще?
– Проще для кого? – нотки раздражения исказили ее тон.
– Для всех.
– Ты ошибаешься. – Николетта не собиралась сдаваться. В груди кольнуло, будто возвращалась боль. – Продолжаешь думать, будто ты один во всем мире. Но это не так.
Николетта коснулась моей руки.
Столь призрачное прикосновение. Едва заметное. Невесомое. Но оно дарило тепло, которое проникало в клетки, разгоняя кровь.
– Что бы ты ни думал, – прикосновение стало более осязаемым, а в голове возникла пульсация. – Марк, что бы ни происходило, у тебя есть близкие. Стив, Дэниел…
– И ты? – спросил я, прежде чем успел подумать. И встретился с Николеттой взглядом, испытывая непреодолимое желание услышать ответ здесь и сейчас.
Она мягко улыбнулась. В глазах теплилась нежность. На устах играла улыбка.
– И я, – твердо ответила Ники. – Мы всё еще семья. – Она встала, отряхнула с ног песок и, повернувшись ко мне, протянула руку. – Возвращайся.
Я потянулся к ее ладони, сжал, а следом ощутил в руке пустоту. Образ Николетты растаял. Постепенно исчез. Как и все окружение. Осталась только луна. Она сияла так ярко, что я невольно зажмурился, отчетливо ощутив возвращающуюся боль в спине, груди и голове.
А когда вновь открыл глаза, в них уже ударил больничный свет. Рядом раздавался писк каких-то приборов.
– Брат, – резкий, хриплый голос Стива на выдохе рассек тишину, словно заостренным лезвием. – Черт, ну и напугал ты меня, дружище. – Затем он крикнул куда-то в сторону: – Зови врача, Марк очнулся!
Стив сжал мою
