не в силах издать ни единого звука. На этот раз эти точки становятся больше, в моей голове кровь пульсирует сильнее, и в тот момент, когда начинаю закатывать глаза, он издает дикий рык, кончая, когда входит в меня.
Он выскальзывает как раз в тот момент, когда я закрываю глаза. Не в силах открыть их, не говоря уже о том, чтобы дышать, я чувствую, как он поднимает меня на руки и несет мое обмякшее тело обратно в дом, зная, что теперь мне нужен новый душ.
Я резко открываю глаза и сажусь в кровати. Несколько раз моргаю, ожидая, пока мои глаза привыкнут к темной комнате. Я снова в своей квартире. Мягкий свет проникает из-под черных штор, которые Раят повесил на мое окно.
Встав, направляюсь в ванную. Воспользовавшись туалетом, включаю воду в раковине и сбрызгиваю лицо. Сон о том, что мы делали в его хижине, заставляет мое тело бодрствовать.
Мы только и делали, что трахались весь день в субботу и почти все воскресенье. Черт, он даже дважды будил меня. Мне никогда в жизни не было так больно. Я почти уверена, что у меня воспаление мочевого пузыря, учитывая, что он горел, когда я ходила в туалет. Конечно, это может быть связано с тем, что он трахал меня посреди леса. Знаете, ветки деревьев, грязь и все такое, наверное, не самая лучшая идея.
Выключив воду, я вытерла лицо и вышла из ванной. Я собираюсь выключить свет, но останавливаюсь. Теперь при освещении вижу, что в своей постели я была одна.
Это странно, но не редкость. Раят должен быть в гостиной или на кухне. Клянусь, этот парень никогда не спит. Он трахает меня до потери сознания, а когда я просыпаюсь, он уже бодрствует.
Подойдя к своей кровати, беру футболку и надеваю ее, прежде чем открыть дверь в спальню. Я вскрикиваю, когда вижу Ганнера, стоящего на моей кухне. Мои руки тут же тянутся к груди, забывая, что на мне футболка.
— Что случилось? — спрашивает Сара, выбегая из своего коридора.
— Я напугал ее, — говорит Ганнер, улыбаясь. Довольный собой.
Я хмыкаю и соглашаюсь.
— Это было неожиданно, — затем, быстро оглядевшись вокруг, я хмурюсь, когда не вижу того, кого ожидала увидеть. — Где Раят? — спрашиваю я.
— Он на задании, — отвечает Ганнер.
Я хмурюсь.
— Что значит «задание»?
— Я имею в виду, что он ушел.
— Он просто ушел? — спрашиваю я, пытаясь понять, о чем он говорит. Сегодня утром мой разум немного заторможен.
Он кивает.
— Да. Он вернется, когда закончит, — с этим Ганнер выходит из кухни.
— Ну и когда это будет? — спрашиваю я.
Он пожимает плечами.
— Не знаю. Но не пытайся связаться с ним. Он не ответит.
Какого хрена? Он просто взял и ушел? Не попрощался? Никаких эй, увидимся позже? Ничего!
Ворвавшись на кухню, я иду за напитком, потому что мой язык словно наждачная бумага, и вижу на стойке пузырек с таблетками. Я беру их и читаю надпись. Это снотворное. Моя мама принимает их.
— Он?.. — мой голос затихает, когда я вспоминаю, как он принес мне воды прошлой ночью. Он всегда дает мне бутылку, но эта была в чашке. Я даже не задалась вопросом. Я слишком доверяла ему.
— Ганнер? — огрызаюсь я.
— Да? — он снова появляется на кухне.
Я поднимаю бутылку.
— Знал ли Раят вчера вечером, что он уезжает на задание?
Он переводит взгляд с меня на Сару, которая скрещивает руки на груди и выгибает бровь, глядя на него. Проводя рукой по волосам, он выглядит обеспокоенным, молча отвечая на мой вопрос.
— Черт возьми, — рычу я, бросая их через всю комнату. Они ударяются о стену и разбиваются вдребезги. Да пошел он!
ГЛАВА 27
РАЯТ
Меня усаживают на стул, руки сковывают наручниками за спиной, а ноги — кандалами.
Женщина-офицер смотрит на меня свысока и ухмыляется.
— Удачи, красавчик, — смеясь, она выходит из комнаты.
Меня привезли сюда три часа назад. Столько времени им понадобилось, чтобы зарегистрировать меня, обыскать и переодеть в новый оранжевый комбинезон. После встречи с Грегори на нас с Мэттом надели наручники и посадили в патрульные машины. Мы были официально арестованы по фиктивным преступлениям и зарегистрированы под вымышленными именами. Выяснилось, что наша цель находится в тюрьме. Нам просто повезло.
Дверь открывается, и входит Грегори.
Я перевожу взгляд в правый верхний угол, чтобы увидеть, как на камере гаснет красная мигающая лампочка. Он садится напротив меня.
— Два раза за одну ночь, — говорю я, удивляясь, почему снова с ним встречаюсь. Разве он не сказал все, что ему нужно было сказать ранее на складе? Иначе, почему бы ему не поговорить с нами здесь?
— Я слышал, ты лучший, Раят, — говорит он, откинувшись на сиденье.
— Я бы не стал верить всему, что ты слышишь, — возражаю я.
Он фыркает.
— Большинство лучших — самые самоуверенные в своей области.
— Чего ты хочешь? — спрашиваю я, переходя к делу.
— Я хочу убедиться, что ты понимаешь ситуацию.
Я наклоняю голову в сторону, проводя языком по передней части верхних зубов.
— Я понимаю, что ты хочешь отомстить этому жалкому куску дерьма за убийство твоего сына.
Я не виню его. Ублюдок, который собирался убрать его, вместо этого убил его шестилетнего сына, Реми. Я даже не могу представить, что сейчас чувствует этот человек. Я из тех людей, которые никогда не доверят свою месть в чьи-то руки. Я бы сам расправился с ними. Я бы хотел увидеть, как жизнь уходит из
