их глаз, когда они захлебываются собственной кровью от моих рук.
Он поднимает голову, проверяет, выключена ли камера, и наклоняется вперед.
— Я отдал приказ убить его. Но копы, которые нашли этого ублюдка, арестовали его и вместо этого засунули в камеру.
Я хмурюсь. Нам с Мэттом не рассказали никаких подробностей, так почему он говорит мне об этом сейчас? Тем более что Мэтт не присутствует. Они поместили его в отдельную от меня комнату после того, как нас оформили.
— Ты думаешь, они на его оплате?
Он вздыхает.
— Я не уверен, какого хрена думать.
— Зачем ты мне это рассказываешь?
— У меня есть сведения, что он находится в одиночной камере.
— Зачем им это делать? — Грегори посадил большинство из этих людей в камеры. Так зачем им прятать убийцу его сына? Большинство из этих людей похвалили бы его. Прятать его не имеет особого смысла. Особенно если они пошли против требования Грегори и арестовали его, когда должны были стрелять на поражение. Без вопросов. Мертвец не может защищаться, так сказать.
— Я не уверен. Лучшее, что я могу придумать, — они знают, что я пришлю кого-нибудь, чтобы закончить работу, которую они не смогли сделать.
Я киваю в знак понимания.
— Понял.
Он встает, получив от меня то, что хотел.
— Как только это будет сделано, тебя отпустят. Даю слово. Никто не узнает, что это произошло, — в комнату заходит мужчина-полицейский и помогает мне подняться.
Он ведет меня по коридору в открытое помещение. Это двухэтажное здание с постом охраны посередине. Кто-то свистит, и я оглядываюсь, чтобы увидеть парня, прислонившегося к решетке своей камеры. Он посылает мне воздушный поцелуй.
Я ухмыляюсь, когда офицер подводит меня к камере. Он открывает клетку, и я вхожу внутрь, где он снимает наручники, а затем запирает меня внутри.
— Вовремя.
Повернувшись, я вижу Мэтта, сидящего на верхней койке. Он спрыгивает вниз.
— Где ты был?
Я игнорирую это.
— Это был твой план? Запереться со мной в маленькой камере? — он знал не больше меня, что повлечет за собой это задание, но мне нравится выставлять его дерьмом.
Он пожимает плечами.
— Если ты здесь, то тебя там нет.
Шагнув вперед, я говорю:
— Может, я и не трахаю ее прямо сейчас, но я это сделаю, как только мы выберемся отсюда.
— Ты, сукин сын…
Я хватаю его голову и впечатываю ее в белую кирпичную стену слева от меня. Кровь мгновенно течет из его носа, покрывая стену. Я делаю это снова. И еще раз.
Я слышу, как охранники кричат со своего поста, и заключенные начинают повышать голос, пока я толкаю Мэтта на пол и бью его ногой в лицо, отбрасывая его назад и заставляя кровь разлетаться.
Камера открывается, и меня валят на пол, где на меня снова надевают наручники. Я улыбаюсь, когда они вытаскивают меня оттуда, ведя в одиночную камеру. Я здесь не для того, чтобы играть в соседей с Мэттом. Я здесь, чтобы выполнить работу и вернуться к Блейк.
БЛЕЙКЛИ
Раят пропал три дня назад. И каждый день, который проходит без каких-либо вестей от него, бесит меня еще больше.
Вот что подразумевают люди, когда говорят, что они были призраками? Я имею в виду, никто просто так не исчезает. Но это как пуф, он исчез. Как будто этого ублюдка никогда и не существовало. Я не сплю по ночам. Не могу сосредоточиться на уроках. Это не потому, что я скучаю по нему. Это потому, что я чертовски зла.
Каждую секунду дня думаю о том, что скажу ему, если когда-нибудь увижу его снова. И ни один из вариантов не является хорошим.
— Эй? — Сара входит в мою спальню.
Я перевела взгляд на нее, сидя на кровати. Я смотрю документальный фильм о серийных убийцах. Это дает мне идеи, что сделать с ним во сне, если он когда-нибудь вернется.
— Привет, — я не так часто с ней разговаривала. Они с Ганнером живут здесь, но я вижу их редко. Они слишком заняты, трахаясь большую часть времени в ее комнате. Я знаю это, потому что слышу их.
— Мы идем ужинать. Хочешь пойти с нами? — спрашивает она.
— Нет, спасибо, — я не в настроении что-либо есть.
Она вздыхает.
— Ганнер говорит, что это просто часть того, чтобы быть Лордом.
— Принято к сведению, — я отмахиваюсь от нее, глядя в свой телевизор.
— Блейкли…
— Я не пытаюсь быть грубой, но хочу, чтобы меня оставили в покое, — перебиваю я ее.
Кивнув, она поворачивается и закрывает дверь, выполняя мою просьбу. Опустившись еще дальше на кровать, беру свой мобильный телефон, лежащий рядом со мной. Нажимаю на его контакт и навожу курсор на номер. Внутренняя борьба между желанием сказать «иди на хуй» и «пожалуйста, поговори со мной» в равной степени занимает сейчас мои мысли.
И, конечно же, как тупая сука, я нажимаю вызов.
— Вы позвонили Раяту… — вешаю трубку и бросаю ее через всю комнату в тот момент, когда его голосовая почта отвечает, испуская крик. Очевидно, он не намерен вступать в какие-либо контакты с внешним миром, включая меня.
Перевернувшись на живот, утыкаюсь головой в подушку и снова кричу, на этот раз как можно громче. Я ненавижу, когда меня игнорируют. Это меня больше всего раздражает, и именно так Мэтт поступил бы в тот момент, когда я задала бы вопрос, на который он не захотел бы отвечать.
