моей безрадостной жизни здесь были для Кеннеди одними из самых приятных моментов в течение дня. Я подробно расписывала самые пикантные детали, лишь бы отвлечь ее от мыслей о Капкейке. И его мерзком поступке.
– Кажется, он реальный псих! – сказала она.
– Ага, и тебе реально не захочется с ним встретиться. Даже не знаю, как он отреагирует. Может вообще запретить мне общаться с тобой. А я ведь уже подписала тот договор с ним.
Надо было сначала внимательно изучить все его содержание.
Кеннеди закатила глаза.
– Как можно ненавидеть человека, которого даже не знаешь?
– Легко. Если это Пруитт, – сказала я со смехом. – А теперь пойдем наверх. Мне меньше всего хочется, чтобы Миллера уволили.
Кеннеди последовала за мной по украшенной резьбой лестнице.
– Это место точно безумное. Поверить не могу, что ты живешь в окружении всего этого золота. – Она провела указательным пальцем по золотым перилам лестницы.
– Разве это не простая краска?
Она наклонилась и постучала по металлу.
– Не думаю.
Звук открывающегося замка эхом разнесся по холлу.
– Скорее, – прошептала я и быстро взбежала по лестнице, Кеннеди помчалась за мной следом. Но когда я оказалась у двери в свою комнату, то заметила, что Кеннеди рядом нет. Она остановилась около двери, на которой была установлена новая охранная система.
– Это еще что за чертовщина? – спросила она, глядя на кодовый замок.
– Понятия не имею.
– Ты даже не спросила? Она ведь рядом с твоей комнатой.
– Миллер сказал не входить. Конечно, я проигнорировала его замечание, – ответила я со смешком. – Но когда попыталась открыть дверь, та оказалась заперта. А теперь тут установили вот это, – указала я на дисплей.
– Это прямо жутковатенько, Бруклин. Может, они там прячут нечто такое, что не хотят тебе показывать?
Я пожала плечами.
– Думаю, Миллер предупредил бы меня, будь там что-то вправда плохое.
– Да. Наверное, ты права. – Но мои слова, кажется, не убедили ее.
Однако у меня не было времени размышлять о том, что могло находиться за этой дверью. Я переживала, как бы Миллера не уволили. Этого я бы себе не простила. Тем более что мне до сих пор не удалось разобраться в своих чувствах.
На этот раз Кеннеди уже не стала сопротивляться, когда я втащила ее в свою комнату. Буквально втолкнула внутрь, услышав шаги на лестнице. Я уже собиралась закрыть и запереть дверь, как вдруг услышала ее вскрик.
Обернувшись, я поняла, почему она так расстроилась. Мое сердце сжалось.
– Что, черт возьми, тут произошло? – спросила Кеннеди.
Моя одежда. Все те красивые вещи, которые Джастин старательно развешивал в шкафу, валялись на полу, изорванные в клочья. Одежда стоимостью во много тысяч долларов, такая роскошная, что мне даже страшно было к ней прикасаться. Я проглотила комок в горле. Пострадала не только моя новая одежда. Нет. Я сделала несколько шагов и почувствовала, что сейчас расплачусь. Кое-что из моих старых вещей тоже было уничтожено. Сарафан, который всегда хвалила моя мама. Ее старые сапоги. Моя любимая пижама. Даже мои черные балетки, которые так натирали ноги. Все было изорвано.
Как же хорошо, что я сегодня надела любимые кеды. Никогда их больше не сниму.
– Нет, серьезно, что тут стряслось? – спросила Кеннеди, бродя посреди этого разгрома. Она подняла с пола дизайнерские джинсы. – Такое ощущение, что их порезали ножницами.
– Что? – Я подошла к куче на полу. Все надрезы были сделаны очень точно. Аккуратно. Целенаправленно.
– О нет, сестренка! – послышался за спиной голос Изабеллы, в котором не было ни капли изумления.
Мы с Кеннеди одновременно повернулись к ней.
В руках она держала крошечную белую пушистую собачку и улыбалась жутковато спокойной улыбкой. Она медленно погладила собаку с видом маньяка, и ее улыбка стала еще шире.
– Наверное, сэр Уилфред случайно пробрался в твою комнату.
– Сэр Уилфред? – спросила я. Оказывается, все это время у нее была собака? Но я ни разу не слышала, чтобы она лаяла.
– Да, правда он милашка? – Изабелла почесала песика за ушком.
– Когда у тебя появилась собака?
– Его привезли сегодня утром в награду за мое хорошее поведение. Когда я бываю умничкой, папа дарит мне все, что я попрошу. Потому что я у него самая любимая.
Меня затошнило.
Изабелла вошла в мою комнату. Одно ее присутствие здесь вызывало у меня тревогу и чувство незащищенности. Она вторглась на мою территорию. И это было уже не в первый раз. Собака не могла такого сделать. Как уже сказала Кеннеди, мою одежду аккуратно изрезали ножницами. А не порвали собачьими зубами и лапами. Я была права. Изабелла замышляла против меня диверсию. Но зачем она тогда спрашивала, какое платье я надену, если собиралась уничтожить весь мой гардероб и свалить вину на несчастного пса?
Изабелла подняла то, что осталось от изумрудного платья, которое я описывала ей как-то за ужином.
– Сестренка, твое платье, которое ты выбрала для вечера, испорчено. И все остальные тоже. – Она бросила платье на кучу остальной изорванной одежды. – Наверное, теперь ты не сможешь пойти на выпускной. – Она покачала головой, как будто ее это в самом деле расстроило. Но улыбка на губах говорила об обратном. – Как. Жаль. Ну ладно. – Она повернулась и собралась уходить.
– Какая же ты стерва! – бросила ей вслед Кеннеди. – Одежда порезана ножницами. Это же очевидно. – С этими словами она подняла рубашку, которая была разрезана надвое. – Это сделала ты.
– Ты называешь меня лгуньей?
– Ты сама так себя назвала. Как говорится, если обувка впору, носи ее.
Изабелла продолжала гладить своего песика.
– По крайней мере, у меня есть, во что обуться. А вот обувь Бруклин всю изгрыз сэр Улифред, – усмехнулась она. – Какая жалость. Подожди, а что ты вообще здесь делаешь, Кеннеди? – Ее губы расползлись в злобной улыбке. – Папочка! – закричала она во все горло. – Папочка, у нас тут чужие!
– Хватит орать, – прошипела я. То, что это чудовище уничтожила всю мою одежду, я еще могла пережить. Но не хотела, чтобы Кеннеди выставили вон, а Миллера уволили. О чем я вообще думала, когда пригласила сюда Кеннеди? Конечно же нас бы застукали. – Изабелла, я прошу тебя. Я сделаю все, что ты захочешь. Только скажи отцу, что все в порядке. И попроси его не входить сюда.
– Все, что я захочу? – уточнила она.
– Все. Пожалуйста.
Но было уже поздно.
Мистер Пруитт стоял в дверях с хмурым выражением лица.
Суббота
– Прости, папочка! – сказала с улыбкой Изабелла. – Все в порядке. Это оказалась подруга Бруклин. Я ошиблась.
Но мистер Пруитт, похоже, не обратил внимания на ее слова.
– Где Миллер? –
