пистолетом. Он был еще мальчишкой лет восемнадцати. Несмотря на то что давно был замешан в подпольном бизнесе, нервы его явно подводили. Во время моего визита он постоянно дергался, вел себя как настоящий параноик. Я не хотел ранить его, только показать, что со мной шутить не стоит. Но он резко отскочил в сторону как раз в тот момент, когда я спустил курок, целясь в стену рядом с ним. Пацан сам буквально нарвался на пулю. Медики не успели вовремя. Я причинял боль и раньше, но в тот день не хотел подобного исхода. Произошедшее мучило меня долгое время, и Антонио, заметив мое состояние тогда, постоянно норовил напомнить мне об этом случае. Братец года, не иначе.
Пока я принимал душ, он успел прислать все данные. Я тщательно изучил файл. Герберт Ханнес владел небольшим баром на окраине Берлина. В обход Тигров торговал наркотиками из-под полы и теперь задолжал им неустойку в размере полной выручки со всех проданных доз. Влип парень капитально. Сумма оказалась немаленькой.
* * *
После полудня я направился на юго-восток Лондона, в район Ньюхэм, где, если верить данным Антонио, сейчас затаился его должник. Не самое приятное место, но могло быть и хуже. Старые кирпичные здания, выцветшие вывески социальных магазинчиков, редкие прохожие и стихийные свалки – район просто кричал о своей бедности. Идеальное место для укрытия беглецов.
Рядом с нужным домом я встретился с людьми Рауля. Два очень похожих друг на друга амбала оказались братьями из Румынии. Не знаю, как они попали в местную банду, да и, честно говоря, мне плевать. Рауль лишь предупредил, чтобы я четко формулировал им приказы, намекнув, что с серым веществом у братьев туго. Похоже, что поделили его на двоих.
Здание представляло собой типичное для окраины кирпичное трехэтажное строение с крошечными балкончиками, заваленными хламом. Внутреннее содержание соответствовало: пакеты с мусором под лестницей, облупившаяся краска на стенах, погнутые лестничные перила. На нужной нам двери был наполовину сколот номер, и изнутри доносился шум работающего телевизора.
Стучать смысла не было, парень ринулся бы в окно сразу, как только услышал нас. Поэтому, недолго думая, один из моих сопровождающих выбил дверь, а второй предотвратил побег искомого субъекта. И вот сейчас он сидел на стуле, окруженный с двух сторон качками, и пытался пересказать мне слезливую историю своей жизни. Типичный ход. Я их слышал столько, что мог теперь и сам спокойно сочинить трагическую историю страниц на триста. Всегда у всех одно и то же: я не хотел, я лишь пытался помочь своей семье, войдите в мое положение и бла-бла-бла. Наверное, исходя из того, что мне до сих пор не давал покоя тот случайно застреленный мной паренек, можно сделать вывод, что я всем им сочувствовал. Что стало бы заблуждением. Мне нет дела до проблем незнакомцев. Я давно искоренил в себе чувства. Вот и сейчас мне стало скучно слушать его жалкие оправдания, и я предложил два варианта: либо он отдает долг с процентами, и мы тихо-мирно расходимся, либо за промах расплачивается его сестра. Рычаг давления сработал идеально, через несколько часов Антонио вернул свои деньги, а я, распрощавшись с парнями Рауля, решил еще немного прогуляться по здешнему захолустью.
Мысли в очередной раз вернулись к Николетте. И к разговору с друзьями накануне. Как бы ни было неприятно это признавать, но со мной действительно творилась какая-то чертовщина. Та часть меня, что была похоронена глубоко внутри, вдруг стала снова просыпаться. В глазах девчонки мне хотелось казаться лучше, чем я есть на самом деле. Глупость. Я уже давно превратил себя в безразличную к чужим проблемам машину: никакой жалости, сожалений, привязанностей, доброты, сочувствия. Процесс необратим. И все же что-то во мне шевельнулось именно после знакомства с Ники. Будто та, более человечная часть меня, что покоится глубоко внутри, воспряла духом и потянулась к этой девушке. Забыв спросить моего разрешения, к слову.
– Черт, – я пнул жестяную банку, попавшуюся по пути, – все потому, что она напоминает мне Миранду?
Я поднял голову и всмотрелся в вечернее небо. Густые облака сгрудились в причудливые фигуры. Но даже это не могло отвлечь меня от настойчивой мысли, что продолжала укореняться в сознании. Что, если это знак? Я атеист, но все же: вдруг Вселенная дает мне второй шанс? Однажды я уже все испортил, и смерть Миранды тяжким грузом легла мне на плечи. А чувство вины почти дотла сожгло меня изнутри. Что, если эта девушка поможет мне окончательно простить себя?
Глава 19. Николетта Кейн. Лос-Анджелес
Потребовалось пять дней на то, чтобы болезнь окончательно отступила. Не обращая внимания на мои просьбы оставить все как есть, Энн все же вызвала нашего семейного врача на второй день своего приезда. Ничего необычного, впрочем, я от него не услышала. Общее переохлаждение организма в совокупности с нервным перенапряжением и акклиматизацией сказались на мне не самым лучшим образом. Он оставил стандартные рекомендации: отдых и постельный режим, а также выписал рецепты на более сильные жаропонижающие. К слову, доктор одобрил те медикаменты, что дал мне Майк, отметив, что именно они помогли предотвратить дальнейший рост температуры.
Пока все эти дни Дэни и Энн носились вокруг, у меня появилось время подумать о событиях прошлой недели, в том числе и о парне, столь стремительно ворвавшемся в мою жизнь и, похоже, не очень-то торопящимся ее покидать. Одна часть меня хотела поверить в его искренность. За маской плохиша скрывалось нечто большее, я видела это по глазам. Особенно в момент разговора о семье и привязанности. В них таилась боль, уязвимость. Он мог сколько угодно прикидываться безразличным, но недостаток любви в детстве не мог не наложить отпечатка. Но другая часть уверена, что Майк игрок, умело использующий нужные слова и заманивающий в свою ловушку. Как правило, такие сливались после первого же секса. А одноразовые отношения я больше не искала, хватило и нескольких месяцев в прошлом, которые еще больше пошатнули мое ментальное здоровье. И все же я до сих пор не оборвала наше общение… Почему?
Несколько дней после отлета Майк молчал, но позавчера начал забрасывать меня странными вопросами, и с тех пор наша переписка не прекращалась дольше чем на шесть часов. И что самое удивительное, я не чувствовала дискомфорта. Напротив, общение вышло приятным. И это пугало.
– Ты уверена, что ей уже можно в город? – раздался голос из-за двери.
– Брось, Дэни,
