вечером и успеть на следующую игру «Лесорубов». – Он открывает дверь конференц-зала и оглядывается через плечо. – Удачи.
Отец:
Сегодня ты играл неуклюже.
Какой из тебя капитан, если ты не можешь контролировать команду?
Твой процент попаданий тоже резко снизился. Количество передач хоть и подскочило, но до брата тебе еще далеко.
И так всегда.
Возбуждение от игры и рев толпы поднимают мне настроение, проясняют разум и обеспечивают прилив адреналина, который напоминает о том, почему я люблю свою работу.
В баре «Танк» полно народу. Напитки текут рекой, а все телевизоры настроены на спортивный канал. Репортеры SportsCenter [5] освещают самые захватывающие моменты матча, который я только что лично наблюдала.
– Правда, что игроки зависают здесь после матчей? – спрашивает девушка, которой слегка за двадцать, пока устраивается на соседнем стуле. Платье из лайкры, без сомнения, предназначенное, чтобы привлечь внимание кого-то из команды, облегает каждый изгиб ее восхитительного тела.
Кто-нибудь точно клюнет, особенно после эйфории от одержанной победы.
– Да, поговаривают, что они сюда частенько заглядывают, – бормочу я, одаривая девушку улыбкой. Хотя я точно знаю, что игроки скоро появятся. Каллум пообещал встретиться со мной здесь. А куда идет он, туда идут и остальные.
– Ты их уже встречала? То есть мне нравится хоккей… честно говоря, я его обожаю, но игроки – совсем другой вид одержимости. А в «Лесорубах» столько красавчиков. То есть что бы я только ни отдала… – Она замолкает, когда ее отчаяние становится явным. Я хочу предупредить, что она станет развлечением на ночь и ей никогда не перезвонят, даже если пообещают. Но, посмотрев на девушку еще раз, я осознаю, что она сама это понимает и даже не имеет ничего против.
Нет смысла проявлять заботу, когда жертва идет на это добровольно.
– Они классные ребята. С ними весело проводить время, но совсем невесело встречаться.
В баре раздаются восторженные возгласы, за которыми следует порыв холодного воздуха из открывающихся дверей. Я не оборачиваюсь, но по нарастающей болтовне и тому, как девушка в лайкре поправляет волосы, понимаю – прибыли «Лесорубы» из Нью-Джерси.
Я не поворачиваю головы, чтобы посмотреть, как они дают пять взволнованным поклонникам, надеющимся провести со своими идолами хотя бы несколько секунд, или женщинам, надеющимся добиться большего благодаря коротким юбкам и обтягивающим топам. Они пройдут в дальний угол, где смогут видеть всех, кто входит или выходит из их зоны. Так, если фанаты станут слишком назойливыми, охрана их усмирит.
«Танк» известен своим темным пивом, легкой атмосферой и возможностью встретить хоккеистов.
Хорошо это или плохо, зависит от вечера.
Я сосредотачиваюсь на SportsCenter и благодарю бармена за то, что так быстро принес мне еще один бокал вина.
– Стоит ли мне переживать, что ты почтила нас своим присутствием? – слышится рядом низкий тенор, и кто-то сжимает мое плечо.
– Каллум Уитерс, – с искренней улыбкой отвечаю я на ухмылку моего клиента и замечаю на его скуле красную ссадину от драки, в которую он ввязался на сегодняшней игре. – Кто-то уже должен отучить тебя устраивать потасовки на школьном дворе.
– Это часть моей работы, мамочка. – Смех Каллума заразителен и совершенно не сочетается с темными резкими линиями, из которых состоят черты его лица.
– Уверен?
– Ага. – Он поднимает палец, чтобы заказать себе выпить. Ему даже не нужно говорить, чего он хочет, потому что Каллум бывает здесь всякий раз, когда находится в городе.
– Понравилось сидеть на скамейке штрафников?
– Дикман – придурок. Об этом даже его фамилия говорит [6], – отзывается Каллум об участнике команды соперников, с которым обменялся парочкой ударов на льду. – Он это заслужил. Нечего было толкать Хантера. Судьи ничего не заметили, но как по мне, такой колющий удар [7] – хрень собачья.
– Прием и правда был грязным, – признаю я, бросая взгляд поверх его плеча туда, где собрались остальные участники команды. Чтобы отыскать того самого.
– Дикман всегда нечестно играет. – Каллум фыркает и делает глоток пива. – Ну, рассказывай, почему явилась сама, когда у нас выездная игра. На то должна быть причина.
Да. Причина, которую я не хочу признавать.
Невозмутимая.
Непоколебимая.
Раскованная.
Вот какими тремя словами можно описать женщину, сидящую в конце барной стойки в гребаном «Танке».
Я окидываю взглядом черные туфли на высоком каблуке, бледно-розовый свитер и темные брюки, а также светлые волосы. Она выглядит элегантно, но дерзко, великолепно, но все же скромно, сдержанно, что чертовски раздражает… И, конечно же, невероятно профессионально.
И ни одна из этих мелочей не умаляет того факта, что мне знаком каждый дюйм ее тела.
Деккер Кинкейд.
Матерь божья, да при одном только ее виде, мысли о ней или воспоминании у меня сводит яйца.
Слова замирают на кончике языка, рука, в которой держу пиво, останавливается на полпути ко рту, стоит мне только заметить, как она болтает с Каллумом. Пусть Деккер и сидит ко мне спиной, я тут же узнаю изгиб ее плеча.
– Что-то не так? – спрашивает Фрэнки.
Я качаю головой и снова поворачиваюсь к нему, изо всех сил стараясь припомнить, что именно хотел сказать.
Чтоб тебя, Деккер.
Каким-то образом она всегда занимала мои мысли, хотя я из тех парней, которые не интересуются ничем, кроме хоккея… и семьи.
Но я все же снова бросаю взгляд в ее сторону. Меня выводит из себя то, что Каллум кладет руку на спинку ее стула, а после, запрокинув голову, одаривает ее ненатуральным и слишком уж громким смехом.
Да, он ее клиент. Несложно догадаться, что он трахнул бы ее, будь у него шанс.
Черт, да любой парень в этом баре был бы рад это сделать.
Я-то уж знаю. Ведь я один из тех счастливчиков, который когда-то удостоился такой чести.
Счастливчик? Лучшего слова не подобрать, потому что при виде нее внутри меня просыпается целое буйство чувств.
Невероятный секс. Мы занимались им часами напролет, но нам всегда было мало. Напряженность, с которой она смотрела на меня, когда у двери гостиничного номера сообщила, что наши… ни к чему не обязывающие отношения исчерпали себя.
Я убедил себя в том, что она нашла другого.
Притворился, что мне все равно.
Но теперь, когда я увидел ее сидящей прямо здесь, понимаю, что все совсем наоборот. Прошло почти три года… с тех пор как наши отношения, или что там у нас было, подошли к концу. Но одного
