Грешный ангел - Брук Лин

От прочитанного мне хочется зарыться головой в песок. Глаза тут же наполняются слезами. Я стараюсь держать себя в руках, но моё сердце разлагается. Мне хочется умереть, лишь бы не чувствовать ту боль, что причиняют слова и поступки Филиппа. Я не могу поверить, что человек может быть так безжалостен ко мне.

– Всё в порядке? – голос Симона напоминает, что я не одна.

Киваю ему в ответ, потому что чувствую, что если сейчас открою рот, то навзрыд разрыдаюсь. Меня начинает трясти. Я вскакиваю с места и хочу уйти, чтобы поскорее уединиться и дать волю чувствам. Но Симон успевает поймать меня за запястье и остановить.

– Эй, – он обеспокоено смотрит в мои глаза, из которых стекают слёзы. – На тебе лица нет. Что случилось? Кто-то умер?

«Если только я» – изнывает душа в ответ.

– Мне пора, – сквозь дрожь в голосе говорю я и вытираю слёзы с лица. – Всё в порядке.

Он игнорирует мои слова, продолжает держать за руку. Взглядом ищет кого-то, находит и подзывает в нашу сторону.

– Присядь для начала и отдышись, – даёт команду и усаживает меня обратно на песок.

К нам подходит работник отеля, который носит с собой холодильник с напитками. Симон просит у него воды, открывает бутылку и протягивает мне.

– Спасибо, – еле слышно благодарю его.

Он присаживается на корточки и внимательно следит за мной. Увидев, что я допила, забирает с моих рук бутылку и откладывает в сторону.

Меня ломает осознание того, что чужой человек относится ко мне бережнее, чем тот, кого я так любила.

– Наверное, стоит найти твою сестру, – встревожено говорит он и встаёт на ноги.

– Ни в коем случае, – выпаливаю тут же и хватаю его за руку.

Импульс от прикосновения вновь зарождает во мне желание мести.

– Ты, кажется, хотел пригласить меня куда-то? – спрашиваю у него

Он меняется в лице. Вглядывается в мои глаза, будто стараясь прочесть меня. Уголок его губ дёргается в лёгкой улыбке.

– Хотел. Принимаешь моё приглашение?

Положительно киваю в ответ.

Знаю, что всё это неправильно, и наверняка буду жалеть обо всём так же, как и о проведённой ночи. Но я чувствую себя намного живее, когда поступаю с нашими отношениями с Филиппом также аморально, как и он.

Разум вторит, что нельзя опускаться до его уровня. Но я и так чувствую себя где-то на пробитом дне – униженно и растоптано.

Оказавшись одна в номере, я готова лезть на стену от боли в сердце. Рой мыслей не даёт мне покоя. Вновь перечитываю сообщение Филиппа в надежде, что слова в тексте поменяют свой смысл. Где-то в глубине души я надеялась, что после того, как правда вскрылась, он изменится и поменяет отношение ко мне в лучшую сторону. Думала, выбирая между чужой женой и своей невестой, он сделает выбор в пользу второй, и мы сможем «вылечить» наши отношения. Какая же я наивная и глупая.

Я не понимаю, неужели это и была его благодарность за мою любовь и преданность? Неужели я заслужила быть растоптанной и униженной? Неужели девушка, способная на измену, достойнее для его души, чем я, с детства в него влюблённая?

Я задыхаюсь от боли в груди, задыхаюсь от ужаса и непонимания, как буду жить дальше и залечивать своё израненное сердце. Где искать его разбитые осколки и чем их склеивать?

Мне хочется провалиться сквозь землю, лишиться памяти и чувств. Вычеркнуть всё, что происходило в моей жизни до этого момента, оставив рядом только семью. Хочу разрыдаться, но слёзы застревают внутри и душат меня. Всё изнутри медленно умирает.

Через полчаса в номер входят девочки, и я беру себя в руки. Не хочу портить им настроение своими переживаниями. Натягиваю улыбку и слушаю, что они рассказывают.

– Через час поедем в город, – сообщает мне Сара.

– Я обещала встретиться с Симоном, – говорю сестре, отвернувшись к окну, чтобы скрыть стыд в глазах.

– Воу-воу, кто эта девушка, скажите мне? – весело комментирует мои слова Яна. – Нет, вы скажите мне, кто она? Где наша святая Аврора?

– Ян, – смущаюсь пуще прежнего. – Это просто дружеская встреча.

От сказанного становится смешно даже мне. Но Симон дал обещание, что не прикоснётся ко мне и не склонит ни к чему неприличному.

– У вас с Филиппом какие-то проблемы? – спрашивает Сара, подойдя ближе и развернув меня за плечи.

Она всматривается в мои глаза и, кажется, всё понимает без слов.

– Я не хочу говорить о нём. Давайте забудем его до конца отпуска, – прошу их с болью в голосе.

– С радостью, – махнув рукой, Яна уходит в ванную комнату. – Я готова забыть о нём навсегда, – говорит громче, чтобы мы обязательно услышали её.

Хуже Сары к Филиппу относится только она. И если Сара ради меня более сдержана с Филиппом, то подруга никогда не скрывала своего призрения к нему.

– Он тебя обидел? – сестра продолжает обеспокоено следить за мной.

– Он меня разбил, – шепчу еле слышно, чтобы услышала только Сара. – Но я правда не хочу говорить о нём. Это причиняет мне боль.

Сестра не настаивает. Молча обнимает меня и целует в щёку. Я знаю, что она проживает мою боль, как собственную. Она давно подозревает, как тяжело мне в отношениях с Филиппом. Я изо всех сил старалась скрыть это от неё, но больше не могу. Нет сил.

– На свете найдётся с сотню достойных парней, которые будут готовы носить тебя на руках. Пора избавиться от токсичных отношений, пока не поздно, – говорит и отпускает меня.

Я ничего ей не отвечаю. Но полностью с ней согласна. Понимаю, что лучше быть несчастной в одиночестве, чем в отношениях с тем, кто любит другую.

Эмоционально истощенная я прохожу к своей постели, ложусь и закрываю глаза в надежде вздремнуть хотя бы немного, чтобы не проживать ту боль, что обжигает меня изнутри.

***

– Аврора, – доносится до сонного сознания голос сестры.

Я с трудом открываю глаза, чтобы взглянуть на неё.

– Ты не опаздываешь на встречу с Симоном? – спрашивает она, впопыхах собираясь.

Я смотрю на часы и понимаю, что опаздываю уже на двадцать минут. Резко вскакиваю с места. Спешно переодеваюсь в более красивый купальник, надеваю простое белое платье и, попрощавшись с девочками, выбегаю из номера.

Только спускаясь в лифте, я осознаю, что прошло около получаса, и меня давно никто не ждёт внизу.