цветущих вишен, принесенных ветром с деревьев во дворе соседа. Один лепесток приземлился мне на ладонь, а затем снова улетел.
Я чувствую себя такой же легкой, как эти лепестки, живыми в воздухе.
Я встречаюсь с Коулом в Йерба-Буэна, где вечеринка уже в самом разгаре.
INDUSTRY BABY – Lil Nas X & Jack Harlow
Я показываю свою новую серию «Другой пол» . Это не из моего прошлого. Это исследование расширения прав и возможностей женщин через иконографию веков. Я рисовала версии Аттилы Гунна, Александра Великого, Сулеймана Великолепного, поменявшие пол. Я показываю историю мира, если бы женщины были единственным видом. Мэрилин Монро поет поздравление с днем рождения в своем прозрачном платье, танцуя на коленях у женщины-Джона Кеннеди, которая курит сигару с той же страстью в глазах, но с чувством игривости и взаимного удовольствия.
Музыка, льющаяся из динамиков, совсем не похожа на мое последнее выступление: она шумная, уверенная, торжествующая.
Потому что я так себя чувствую.
Я сейчас на вершине чертового мира. Мне не нужно ждать, чтобы узнать, что все думают о моем шоу. Мне чертовски нравятся эти картины. Мне нравилась каждая минута их создания. Я выставляла их с переполняющей гордостью, с уверенностью, что каждый, кто их увидит, что-то почувствует: они почувствуют то же, что и я, рисуя их.
Каждая женщина, прогуливающаяся по галереям, смеется и показывает друзьям свои любимые изображения.
Я намеренно пригласил каждую женщину в этом городе, которой восхищаюсь. Я хочу, чтобы они все были здесь, празднуя то, кто мы есть и чего мы можем достичь.
Речь идет не о желании быть Джоном Кеннеди. Речь идет о планировании того, какими мы БУДЕМ в не столь отдаленном будущем. Следующим человеком, который встанет за президентской кафедрой и произнесет речь, которая оживит сердце нации, не будет старый белый человек.
Я поручила Соне отвечать за все: от списка гостей до освещения и маркетинговых материалов. Это галерея Сони, новое помещение, которое она арендовала на 12 месяцев, первоклассная недвижимость в самом сердце Ист-Энда. Роскошные галереи уже заполнены ее любимыми художницами, как местными, так и международными.
Это ее дебют, как и мой. Она убивает, держит корт в потрясающем черном платье и заключает сделки быстрее, чем успевает ее недавно обученный помощник.
Я подношу ей свой бокал через всю комнату в молчаливом тосте за ее будущий успех. Она усмехается мне в ответ, позволяя Аллену Рену поверить, что он заключает какую-то сделку с самым горячим новым артистом из Мумбаи, когда подписывает договор купли-продажи.
Коул так же занят, споря с Маркусом Йорком на максимальной громкости. Маркус пытается привязать его к другой скульптуре, на этот раз для парка Золотые Ворота.
- Ни хрена! Последний чуть не убил меня.
- Что, от небольшого снега? Давай, летом построим!
- Мы вообще не будем его строить, потому что я этим не занимаюсь.
— Тебе нужно время подумать.
- Мне нужно время, чтобы выпить, — говорит Коул, беря с проходящего подноса еще один бокал шампанского.
- Я не знаю, буду ли я вообще работать в этом году.
— Ты не это имел в виду, — говорю я, проскользнув между ним и Маркусом Йорком и украдкой быстро поцеловав.
- Ты любишь работать.
- Раньше мне нравилось работать, — говорит он, хватая меня за задницу, и ему плевать, наблюдает ли Йорк. - Теперь я отвлекаюсь на более интересные вещи…
— Ну, мне жаль слышать это от тебя, — я притворяюсь, что дуюсь. - Потому что я слышала о возможности, открывающейся в Венеции…
Я достаю из сумочки билеты на самолет и театрально разворачиваю их перед ним.
— Мне нужен горячий молодой артист, который будет сопровождать меня… Я могла бы написать тебе рекомендательное письмо, если тебе интересно?
— Что на тебя нашло? — говорит Коул, таща меня на соседнюю галерею, чтобы поцеловать меня глубже и крепче. — Что бы это ни было, мне это нравится…
Я наклоняю голову вверх, проводя языком по его шее, до самого уха. Затем я шепчу: — Сегодня утром я немного покаталась. Остановилась в Бейкерсфилде.
Коул замирает, его рука лежит на моей пояснице.
- Да неужели? — говорит он, теперь в его голосе нет и намека на игру. - Это удовлетворило тебя?
Я колеблюсь, серьезно учитывая, что я чувствую.
— Кажется, это правильно, — говорю я наконец.
- Это хорошо.
Я чувствую, как он улыбается, его лицо приближается к моему.
— Потому что это так, — рычит он.
Эпилог
Коул
Венеция
1 неделю спустя
Bust Your Knee Caps – Pomplamoose
Мы с Марой прогуливаемся по Салисада-Сан-Моисе в самом сердце Венеции. Это середина Карнавала, и все вокруг нас одеты в костюмы. Ухмыляющийся Арлекино в ярком костюме с ромбовидным принтом танцует в дверях стекольного цеха, а Пульчинелла в белом халате поет нам серенаду с балкона отеля «Bauer». Даже гондольеры, катающиеся на знаменитых лодках по каналу, одеты как персонажи комедии дель арте .
Мара носит черный бархатный жакет и бриджи, отделанные золотом. Великолепное алое страусиное перо украшает ее треуголку, а бледно-белая маска заканчивается над блестящими алыми губами.
Она похожа на королеву пиратов. Я никогда не был очарован ею больше.
Carnevale — идеальная среда для моего прогулочного котенка. Она наслаждается диким морским бризом, ароматом свежежареного молече, хаотичными красками и музыкой уличных ярмарок, вырывающихся из узких переулков между роскошными старыми зданиями.
Если бы я приехал сюда в двадцать с небольшим лет как художник, я бы никогда не смог оценить красоту этого места. Великие города — это живые существа, и люди — такая же часть их архитектуры, как и сами здания. Если я здесь не для того, чтобы смеяться, пить, танцевать и трахаться на своем великолепном балконе с видом на каналы, тогда зачем я вообще здесь?
Мне нужно было почувствовать себя одним человеком, чтобы понять, что я не так уж и похож на других.
Мара - моя вторая половинка. Не мой близнец, а те части меня, которых не хватало.
Я всегда думал, что чувство пустоты, которое меня преследовало, было реальностью человеческого существования. Я никогда не думал, что дыра внутри меня может быть заполнена кем-то другим.
При всем своем высокомерии я упустил основную истину, которую уже
