Шекспира. Вместо этого я сосредоточиваюсь на музыке в моем левом ухе – под длинными волосами спрятан наушник.
“This Love” Maroon 5 [4] стоит у меня на повторе с тех пор, как вышла в начале лета, и она все еще мне не надоела. Мы проходили «Леди Макбет» в моей старой школе в прошлом семестре, поэтому я знаю ее вдоль и поперек и мне не нужно слушать все это заново. К тому же рисовать ведьмочек мне кажется куда интереснее, чем вникать в эту трагическую историю об алчности и безумии.
– Мисс Джонс, я вас утомил? – сарказм мистера Стрикленда отскакивает от стен.
Его тон меня раздражает. Вскидывая подбородок, я поднимаю бровь, осторожно убирая провод наушников подальше.
– Не знаю. А самого себя вы еще не утомили?
В классе раздается хихиканье, и все ерзают на местах, желая посмотреть, как разворачивается драма.
Ноздри учителя раздуваются от гнева, он выпрямляет спину; волосы с проседью падают на лоб старомодной волной в стиле 50-х.
– Не стоит так грубить. Будьте внимательны и участвуйте в уроке, иначе рискуете остаться сегодня после уроков и объяснять директору, почему вам кажется, что вы слишком хороши для достойного образования, и почему считаете, что имеете право прерывать урок и мешать всем своим одноклассникам.
– Я с радостью объясню директору, что вам нельзя задерживать меня сегодня, потому что по правилам вы обязаны заранее уведомить родителя, что его ребенок останется после уроков, – категорично отвечаю я: после того, что случилось в последние четырнадцать месяцев, я хорошо узнала школьные правила и регламенты и мысленно чувствую свой ожог на пояснице. – К тому же не думаю, что директору будет интересен мой проступок в первый же день, вам не кажется?
Он шумно втягивает воздух, его шея багровеет, а лицо заливает румянец.
– Как раз из-за того, что сегодня ваш первый день здесь, вам нужно как следует постараться…
Маленький темноволосый мальчик позади меня, на которого я взглянула лишь мельком, когда с опозданием ворвалась в класс в начале урока, прокашливается.
Лицо учителя напрягается.
– Вы хотите что-то добавить, мистер Хардинг?
– Не, я просто подумал, может, мы уже продолжим? Леди М довольно горячая для цыпочки-убийцы, и мне интересно, есть ли там сцены секса.
– Ради всего святого. – Мистер Стрикленд качает головой, а класс взрывается смехом. – Знаете, для человека, которого оставили на второй год за неуспеваемость, хоть вы и старше всех в своем классе, вы слишком любите поговорить, не так ли? – Учитель марширует между рядами лакированных столов.
– Да, тупица, – кричит пухлый светловолосый мальчик, который сидит, привалившись к стене, – почему бы тебе не потусить со своими ровесниками?
– Молодец, Дэйви, – хихикает рядом с ним его друг.
Мне стыдно, что парень получает за то, что вступился за меня, поэтому я поворачиваюсь и смотрю на него через плечо.
И чуть не давлюсь от удивления. Это Джейк! Он стал старше, но это определенно он. Я вглядываюсь в его лицо глазами художника. Шрам спускается вниз по губе. Разноцветные глаза – левый карий, а правый зеленый – и густые темные брови. Слишком угловатые скулы и челюсть говорят о том, что питается он едва ли лучше, чем раньше. Черные волосы растрепаны и отросли чуть длиннее, чем следует.
Он бросает на меня быстрый узнающий взгляд, после чего вытягивает шею и смотрит на мистера Стрикленда, который теперь нависает над ним.
– На самом деле, сэр, – говорит он с равнодушным лицом, – ваши уроки меня так вдохновляют, что я готов еще раз облажаться просто для того, чтобы снова пойти в десятый класс и приятно проводить с вами время.
Я прикрываю ладонью усмешку. Прежняя тихая уверенность Джейка стала более дерзкой, и я уже представляю, как классно нам будет учиться вместе.
Переключив внимание на учителя, я наблюдаю за бурей эмоций, которые проносятся на его лице. Злость, презрение, смирение. Это война, которую он либо не может выиграть, либо даже не пытается вести.
– Ладно, довольно шуток, – рявкает он, – давайте вернемся к работе. А вы ведите себя нормально, – хмурится он, кивая на Джейка. – Это последнее предупреждение от меня. Еще один проступок, и вас снова отстранят. Или еще хуже. – Он кивает в мою сторону. – И вы ведите себя нормально тоже.
Внутри все вскипает от его покровительственного тона.
Мистер Стрикленд хлопает в ладоши и шагает обратно к доске, указывая на нее пальцем.
– Так, кто хочет прокомментировать поведение леди Макбет? Как она подстрекает своего мужа убить шотландского короля Дункана?
– Подстрекает? – бурчу я под нос, вытаскивая наушник и засовывая его в карман блейзера. – Что случилось со свободой воли?
– Кто-нибудь расскажет, как она манипулирует им? Как заставляет стать убийцей? В противном случае он бы этого не сделал. Во всей этой истории он не виноват, вы так не думаете? Давайте же! У кого-то должно быть мнение. Акт первый, сцена седьмая: что она говорит?
Мои пальцы сгибаются и сжимаются в кулаки. Мне нужно контролировать себя.
– Что вы все притихли? Посмотрите, – он поворачивается спиной к классу, тыкает пальцем в цитаты, которые выписал, – что это говорит нам о леди Макбет? О женских особях и их способности лгать и вводить в заблуждение?
Манипулировать? Лгать и вводить в заблуждение? Женские особи? Как будто только женщины могут так себя вести. Я стискиваю зубы. Он чистой воды женоненавистник. Хотя его описание отчасти подходит моей безответственной маме. В конце концов, разве она не солгала и не ввела нас в заблуждение, говоря, что любит, прежде чем сбежать?
Я сглатываю ярость, которая разгорается в груди. Клянусь, если мистер Стрикленд скажет еще одну сексистскую фразу…
– Она алчная и сильная личность, – продолжает он, подчеркивая красным маркером цитату, стоя спиной к классу, – и она готова соблазнять и уговаривать, пока не получит именно то, что хочет. В конце концов, такие женщины, как она, занимались этим с начала времен, правда? Как насчет Евы в саду Эдема? Благодаря ей Адама навсегда изгнали из рая, и есть мнение, что человечество расплачивается за этот грех до сих пор…
На этом месте я хватаю тяжелую книжку со стола и швыряю через весь кабинет ему в голову. И промазываю: она ударяется о доску у его левого плеча и падает на пол с глухим стуком.
– Что за… – Оборачиваясь, он видит книжку на полу и пристально смотрит на класс. Поднимает ее и держит в воздухе. Стоит гробовая тишина. Все переглядываются с плохим предчувствием. – Кто бросил это? Кто? Я мог сильно пораниться.
Я сглатываю и тут же жалею, что вышла из себя. Казалось, я должна была уже поумнеть, особенно после того, что случилось в моей прошлой школе. Папа будет в ужасе. Я даже трех уроков не продержалась. Черт. Глубоко вдохнув, я открываю рот и начинаю подниматься, упершись руками в стол перед собой. Но прежде чем я успеваю встать, голос позади меня произносит:
– Это я.
– Что? – Глаза мистера Стрикленда сужаются, взгляд уставился за мое правое плечо.
Щелкнув зубами, я захлопываю рот. Что, черт возьми, делает Джейк?
Учитель показывает на книжку, которую держит.
– «Пандора» Джилли Купер? Не слишком девчачья для вас? – Его рот искажает ухмылка. – Не представляю вас с подобным чтивом.
– К сожалению, я пока не дотягиваюсь до верхней полки в киоске. В отличие от вас, сэр, – нахально отвечает Джейк.
– Я не… – выпаливает мистер Стрикленд, поднимая брови. Тут уже все не выдерживают, и я тоже не могу сдержать хихиканье, хоть и знаю, что так не может продолжаться.
Я снова поворачиваюсь, смотрю на Джейка и уже открываю рот, чтобы положить этому конец и признать свою вину, но он еле заметно качает головой и говорит, глядя учителю в глаза:
– Меня выбесила вся эта болтовня, что лилась из вас ручьем. Я подумал, вам стоит заткнуться. Если ради этого пришлось испортить книгу – что ж, я переживу.
– Джейк Хардинг, это последняя капля! – орет мистер Стрикленд. – Убирайся из моего класса сейчас же! Иди найди директора и расскажи, что ты только что сделал. Ты думаешь, ты
