трибуны, чтобы обнять ее.
– Как ты, милая? – осторожно спросила она.
– Уже лучше, спасибо. Рада, что вернулась домой.
Внезапно крики фанатов стали громче. Подняв глаза, я увидела, как Ромео бежал в мою сторону, и, по обыкновению, камера следовала за ним на протяжении всего пути.
Когда Ромео подошел к ограждению, он поднял меня и обнял.
– Мы победили, детка!
– Я так горжусь тобой, – сказала я и нежно поцеловала его.
– Мне нужно оказаться с тобой наедине. Сейчас же, – сурово объявил он, но так, чтобы только я услышала.
– Разве тебе не нужно быть с командой? – спросила я, когда он направился к туннелю для выхода игроков, игнорируя всех, кто попадался по пути.
Наклонившись ближе, Ромео прошептал:
– Хочешь устроить тут всем шоу? Прямо сейчас все, о чем я могу думать, так это о том, как хочу оказаться внутри тебя. Это произойдет, и неважно, где мы будем через тридцать минут.
– Тогда нам лучше уйти… прямо сейчас, – согласилась я.
– Рад, что мы наконец-то на одной проклятой волне.
По дороге в отель Ромео не проронил ни слова, в то время как я отчаянно хотела, чтобы он сказал что-нибудь… хоть что-нибудь. Я хотела, чтобы он кричал, злился, досадовал, потому что молчание, которое он заставлял меня терпеть, было медленной изощренной пыткой.
После невероятно напряженной поездки на лифте мы вошли в большой, шикарный двухместный номер, основное место в котором занимала огромная кровать с балдахином и накрахмаленными белыми простынями.
По моей шее побежали мурашки. Я чувствовала, как Ромео кружит за моей спиной и скользит пальцем по моим позвонкам. Его кожа была до сих пор влажная после игры. Мы так быстро ушли, что он даже не удосужился переодеться, а его грубость и бесцеремонность усугубляли напряжение между нами.
Смахнув мне длинные волосы с плеч, Ромео лизнул обнаженную кожу.
Я чуть было не взорвалась.
Рука Роума ослабила завязку на шее, и мое белое платье упало на пол, обнажив грудь. Мое тело скрывали только кружевные трусики.
Я опустила голову на сгиб плеча Ромео, и знакомое мятное дыхание пронеслось по моей разгоряченной коже. Его пальцы пробежались по моим рукам, и я медленно закинула их на шею своего мужчины.
Как только я потянулась к его губам, Ромео скользнул языком мне по губам. Я застонала, прикрыв глаза.
Ромео приоткрыл рот и принялся дразнить меня, нежно лаская мои губы языком. Его мозолистые руки скользнули по моим ребрам и обхватили грудь, отчего я с шипением дернулась.
– Ты никогда больше не убежишь от меня, верно, Шекспир? – Он сильнее сжал грудь. – Не сбежишь! – рявкнул он.
– Верно, никогда, – воскликнула я, выгибая спину и ближе прижимаясь к нему.
Ромео переключился со своих пыток на успокаивающий массаж и прикусил мочку моего уха.
– Я скучал по тебе. Меня убивала мысль, что ты никогда не вернешься. Я поклялся, что если ты когда-нибудь все-таки вернешься, я приложу все усилия, чтобы это было навсегда.
Меня возбудило, как в мгновение ока его деспотичное настроение сменилось нежностью.
Скользнув рукой вниз к моим трусикам, Роум нырнул под резинку и прошелся пальцами у меня между ног, резко втянув в себя воздух.
– Господи, детка. Ты всегда для меня готова.
От ощущения его пальцев внутри я застонала, вцепившись в длинные волосы Ромео, чтобы устоять на месте.
– Я заставлю тебя кончить, Мол, – прошептал он, лаская меня большим пальцем.
– Черт возьми! – закричала я. Мои бедра дернулись назад, и попка уперлась в его пах.
Ромео вонзил зубы в мое плечо, пока я погружалась в эйфорию.
– Я люблю тебя, детка. Ты чувствуешь, как сильно я тебя люблю?
– Я тоже тебя люблю!
Ромео стал двигать пальцами жестко и неумолимо.
– Тогда почему ты меня бросила?
– Потому что я… не могла вынести боли. Я думала, тебе будет лучше без меня.
Он добавил третий палец, заработав еще один мой крик.
– Без тебя не может быть лучше. Как ты могла подумать, что я смогу вынести эти страдания? Не понимаешь, что я умираю каждый раз, когда ты отворачиваешься от меня? Выстраиваешь стены? – Его движения стали жестче. – Решила, что мне не будет больно, когда я вернусь в больницу и обнаружу, что тебя нет? Ни записки, ни звонка, ничего! Посчитала, что фотографии моей девушки в крови и семейный скандал во всех гребаных новостях не причинят мне страданий?
Я вцепилась в его предплечье, и слезы покатились по моим щекам.
– Ромео, прости меня.
Он сильнее стиснул зубы и, в последний раз проведя пальцами, прошептал:
– Кончай.
И я кончила.
Черные пятна застлали глаза, я повисла на сильном теле Ромео, чтобы удержаться на ногах. Он медленно опустил меня вниз, целуя в шею. Затем одним рывком разорвал мои кружевные трусики надвое, отбросив ткань на пол.
Я была обнажена, удовлетворена, расслабленна и при этом настолько возбуждена, что казалось, будто лежу на раскаленных углях.
– Повернись.
Я сделала, как было велено, наблюдая, как раздуваются его ноздри. Потянувшись назад, Ромео стянул через голову джерси, и его бронзовый торс заблестел в льющемся через окно свете уличного фонаря.
Мое внимание моментально сосредоточилось на двух больших замысловатых татуированных белых крыльях ангела, занимающих почетное место в центре его грудной клетки. Я осторожно провела по контору рисунка кончиками пальцев и, наклонившись, дрожащими губами коснулась их поочередно, отдавая дань памяти.
Когда я подняла голову, Ромео облизывал губы, но во взгляде его шоколадных глаз читалась уязвимость.
– Я знаю, что нашего ангелочка нет больше с нами, на земле, но я хотел, чтобы он видел с небес, как сильно мы его любим… и что хотя мы его не планировали… но очень хотели… чертовски сильно.
Я слабо улыбнулась, и Ромео притянул меня к своим губам.
– Я в них влюбилась. Они прекрасны, – прошептала я в его губы.
– Я не самый духовный парень, Мол. Не ходил в церковь, но Господь и без того знает о моих грехах, но я действительно верю, что о нашем ангеле заботятся где-то лучше, чем здесь… твои родители. Я верю в это всем сердцем.
Рыдание вырвалось из моей груди, когда Роум обнял меня за шею и прижал к себе. Спустя несколько минут, оставив поцелуй на его груди в области сердца, я отстранилась.
– Я люблю тебя, Ромео.
– И я тебя, детка.
Несколько мгновений мы просто лежали, разделяя дыхание, исцеляясь вместе.
Затем шероховатые ладони Ромео скользнули по моим рукам и вытолкнули из объятий.
