стало больно, но она стремилась к счастью; без него будет лучше, хотя сейчас в это не верится.
– Мы не должны были начинать заниматься сексом. Мы знали, что это плохо закончится, – сказала она и погладила Флору по голове.
Собака застыла в позе суслика, неотрывно следя за мячом, которым перебрасывались два мальчика вдалеке, и не ведая о разгорающейся битве за опеку.
– Все было хорошо, пока мы просто дружили…
– Ага, дружили, – язвительно повторил Уилл.
Марго решила не обращать внимания. Высказаться и уйти, забрав свою собаку и осколки своего разбитого сердца.
– Мы знали, что это все усложнит. И теперь все чертовски осложнилось, и Флора не понимает, что происходит, и это несправедливо по отношению к ней! – гневно произнесла Марго, вспомнив, как грубо отвергла Флора ее обнимашки.
А эта грызня! Флора не ограничилась кабелем от роутера и сгрызла дизайнерскую сумку, которую Марго подарила себе на тридцатилетие – самую дорогостоящую вещь в ее владении.
– За эту неделю произошло два случая намеренного разрушения. Она делает назло!
– Ничего, она переживет, – выдавил Уилл. – Флора пережила и более страшные вещи. Мы возобновим занятия с тренером.
– Ты что, не понимаешь? Нет больше никаких «мы».
Марго перестала гладить Флору и ожесточенно ткнула пальцем в Уилла, а затем – в себя, на случай если ему нужен визуальный ряд.
– Я не хочу ходить с тобой на тренировки. Я не хочу проводить с тобой время. Я не хочу быть участником группы в WhatsApp с тобой и Мэри.
– Маму это убьет.
В голосе Уилла впервые послышалось отчаяние, точно он только сейчас начал понимать последствия своих действий.
– Ты не можешь так с ней поступить. И со мной. Я люблю Флору не меньше, чем ты!
И зачем только она решила поступить честно и сказать ему в глаза? Можно ведь было написать письмо, и тогда не пришлось бы видеть его лицо, искаженное болью.
– Сомневаюсь, что ты любишь Флору больше, чем я. Сам ведь признался, что не способен любить, – сказала Марго, отгоняя чувство вины.
– Ты прекрасно знаешь, почему я так думаю, – взвился Уилл. – Как ты можешь пользоваться моей слабостью? Ты мстишь мне за то, что я не готов встать на одно колено, одновременно выбрасывая в ближайшую урну презервативы?
От такого удара ниже пояса Марго потрясенно ахнула.
– Это не месть. Просто Флора страдает, и я тоже. Должна признать, я позволила себе надеяться, хотя понимала, что ты чувствуешь…
– Ничего ты не понимаешь.
Все его тело напряглось и сжалось, как пружина, точно он собрался вскочить со скамейки и бежать.
– И с чего ты решила, что Флора останется с тобой? Мы равноправные партнеры, все пополам.
– Я увидела ее первой. Она с самого начала должна была стать моей, пока не вмешался ты, – вспомнила Марго.
– Мы оба внесли вклад, и ты сама согласилась, что твой стиль жизни несовместим с единоличным владением собакой.
– Я такого не говорила! – негодующе воскликнула Марго.
Она хотела закрыть Флоре уши, чтобы та не получила эмоциональную травму, слушая, как они ссорятся, и только сейчас заметила, что Флоры между ними нет.
– Говорила! – рявкнул Уилл.
– Нет, не говорила, – машинально возразила Марго, внезапно потеряв интерес к отвратительной схватке, в которой оба пытались уколоть побольнее, используя тайные страхи друг друга.
Она огляделась по сторонам, ища глазами Флору.
– Когда Флора у меня, она не остается в одиночестве больше десяти минут. Мэри, которая от нее без ума, хотя тебе плевать, глаз с нее не спускает, и…
– Где она? – воскликнула Марго.
– Где мама? Дома, где же еще, не может дождаться нас с Флорой, – колко произнес Уилл. – Не уходи, Марго, мы еще не закончили.
Марго встала. Сердце подпрыгивало при виде каждой небольшой белой собаки, попадающей в поле зрения, но ее каждый раз ждало разочарование.
Она повернулась к Уиллу.
– Я спрашиваю, где Флора?
– Как «где»? – нахмурился Уилл. – Только что была здесь.
– А теперь ее нет, – сказала Марго, делая несколько шагов вперед, чтобы рассмотреть поляну, где проходил пикник. Там было много соблазнов, а Флора ела все, кроме сельдерея, но Марго не заметила ничего похожего на маленькую стаффордширскую терьершу, зарывшуюся носом в пакет из супермаркета или развалившуюся пузом кверху в надежде на почесушки.
– Ее нигде нет.
Уилл тоже встал и посмотрел вдаль, приставив руку козырьком ко лбу, чтобы защитить глаза от заходящего солнца.
– Вон она, – указал он на дальний конец поля, – с мячом!
Сердце Марго вновь подпрыгнуло.
– Нет, это джек-рассел, – сказал Уилл.
Сердце вновь рухнуло в пропасть.
– Ничего, она не могла убежать далеко, – решила Марго. – Она никогда не убегает, разве что за белкой, и всегда возвращается.
– Всегда, – согласился Уилл. – Кафе закрыто, и она не может клянчить еду под дверью кухни. Только здесь нет белок.
– Я где-то читала, что убежавшая собака обычно возвращается на то место, где видела хозяина в последний раз.
Марго вгляделась в кусты, обрамлявшие газон.
– Она может вернуться в любую минуту, довольная как слон.
Они подождали добрых пять минут. Сердце Марго билось все быстрее. Флора не появлялась.
– Ладно, – вновь поднялся Уилл, – оставайся здесь, а я проверю ее любимые места. Аллею с белками, фонтанчик, возле которого мы тогда нашли дохлую птицу, и поляну, где устраивают детские дни рождения. Я ничего не забыл?
– Думаю, нет, – отозвалась Марго.
Не считая воскресений, когда происходила передача собаки, она в основном гуляла с Флорой в Хэмпстед-Хит.
– Позвони, если найдешь, у меня начинается паника.
– Она где-то в парке. Все будет хорошо, – неубедительно пообещал Уилл и торопливо зашагал по траве.
Марго оставалось только сидеть на месте, спрашивая у всех проходящих:
– Вы не видели мою собаку? Маленькая стаффи, белая с палевым. Очень дружелюбная.
Никто не видел, пока наконец пара среднего возраста с величественным бернским зенненхундом не сказала, что пять минут назад встретили стаффордширского терьера.
– Кажется, он был палевый, – задумалась женщина.
– Скорее, коричневый? – предположил ее спутник.
Чуть не взвыв от отчаянья, Марго нашла в себе силы достать телефон и показать им заставку с улыбающейся Флорой.
– Нет, это не та собака, к тому же ее вел парнишка. То есть она его вела! – с улыбкой припомнил мужчина, который явно не прочувствовал атмосферу.
Они ушли. Марго ходила вокруг скамейки, продолжая звать Флору. Солнце зашло, сгустились сумерки. Зазвенел колокольчик, предупреждающий, что парк закрывается через четверть часа. Это ведь не лес, а парк. С воротами на каждом углу. Особенно опасны те, что выходят на оживленную Аркуэй-Роуд, по которой носятся автобусы и грузовики. И в Ист-Финчли. И на Масуэлл-Хилл-Роуд, там тоже автобусы.
Нет, Флора не выйдет за ворота. Она не авантюристка
