брака, и это далеко не полный перечень. К счастью, я могла взять на себя ответственность лишь за одно из них.
Но, проведя весь день в обществе Ребекки плюс выслушав ее откровение про ее последний сон, мне требовалось нечто такое, что успокоило бы мои нервы и я могла бы поговорить с Джеком. И не только о том, что сказала мне Ребекка.
Я сидела, закутавшись в пальто и в два одеяла, – одно принесенное миссис Хулихан вместе с вином, – пока заходящее солнце хватало дневное тепло и утаскивало его за горизонт. Я умиротворенно вдыхала холодный воздух. Для весеннего туристического сезона было еще слишком рано, и на улице стояла тишина. Ее нарушало лишь еле слышное звяканье жетонов, когда владельцы в конце дня выводили своих собак на прогулку.
Несмотря на тишину, у меня не получалось собраться с мыслями. Чарльстон ждал прихода весны, набухшие бутоны глицинии и жасмина были готовы распуститься в садах и подоконниках по всему Священному городу. Я тоже ощущала себя подвешенной в ожидании… чего-то. Возможно, это нечто было ключом к тому, что случилось с Адриенной. Или чему-то такому, что, по мнению Марка, могло решить его финансовые проблемы. Или же это было неуловимое озарение, которое помогло бы мне решить нашу с Джеком размолвку. Как глаз урагана, я оставалась неподвижной, а мир кружился вокруг меня, то и дело меняя направления, пока я ждала, где наконец окажусь.
Услышав шорох шин приближающейся одинокой машины, я села и напрягла зрение, чтобы посмотреть на улицу. Я тотчас узнала машину Джека, и моя кровь заструилась по венам чуть быстрее. Поскольку съемочная группа уже уехала, Джек припарковал свой фургон у подъездной дорожки. Я сделала медленный глоток вина, наблюдая за ним. Он вышел из фургона и, подойдя к дому, поднялся по ступеням веранды. Хотя наступили сумерки, а внешнее освещение еще не включили, он знал о моем присутствии так же, как и я знала о его. Он остановился и посмотрел на меня. Его голубые глаза встретились с моими, и я вновь ощутила знакомый электрический разряд.
– Добрый вечер, миссис Тренхольм.
От одного только звука его голоса, когда он это сказал, меня прошиб пот.
– Привет, Джек. – Слушая, как он взбегает по деревянным ступеням веранды, я ждала, когда он войдет в дверь, чтобы за это время собрать нервы в кулак и замедлить сердцебиение.
Он прошел через веранду и, поставив у своих ног набитый рюкзак и маленькую белую сумку, сел в кресло-качалку рядом со мной.
– Извини, я немного опоздал. Я потерял счет времени, занимаясь в библиотеке исследованиями, а потом мне пришлось выполнить поручение. Я пропустил время купания малышей?
Я подняла руки, чтобы приподнять одеяла и расстегнуть пальто и показать ему огромное мокрое пятно на моей блузке.
– Да, но я обещаю тебе, что завтра близнецы снова испачкаются, так что у тебя будет еще один шанс. Миссис Хулихан поставила наш ужин в духовку, чтобы мы могли поесть вместе, а Нола в своей комнате готовится к тесту для поступления в колледж. Она слегка паникует.
Зная, что он наблюдает за каждым моим движением, я сделала еще один глоток вина.
– Я купила ей в магазине «Пандора» талисман на удачу в виде четырехлистного клевера, чтобы перед тестом она повесила его на браслет.
Лицо Джека осветила медленная улыбка. Он наклонился и, взяв маленькую сумку для покупок, поднял ее достаточно близко к моему лицу, чтобы я узнала логотип «Пандора».
– Я тоже.
Меня окутало нежное тепло, и не только от вина.
– Я могу обменять свой на что-то другое.
– Не надо.
Я с удивлением посмотрела на него:
– Почему нет?
Джек задумчиво почесал подбородок:
– Чтобы она знала, что мы хотя бы едины в своих чувствах к ней. Что, несмотря ни на что, мы оба заботимся о ее безопасности.
Я посмотрела в свой бокал и быстро заморгала:
– Мы не должны выпускать ее из поля зрения. Последний сон Ребекки был про Нолу. Высокая тень толкала часы прямо на нее. Нам нужно поговорить с ней, сказать ей, чтобы она держалась подальше от часов, пока мы не выясним это.
– Согласен.
Я кивнула и сделала еще глоток вина:
– Как прошел день? Хорошо продвигается твое исследование?
– Даже очень. – Он умолк, и на мгновение я подумала, что он наконец расскажет мне больше. Вместо этого он спросил: – А как прошел твой день?
Я откинулась на спинку кресла и начала раскачиваться.
– Большую часть времени я провела с Ребеккой, что уже говорит само за себя. Тем не менее у меня был с ней интересный разговор, и я узнала кое-что, что может оказаться нам полезными, а может, и нет.
В тусклом свете было видно, как он недоуменно поднял бровь.
– Ник Марка в чатах и блогах, посвященных поиску сокровищ, – не Черная Борода. А Джонатан Голдсмит.
– Ты имеешь в виду Самого Интересного Человека в Мире?
Я удивленно уставилась на него:
– Как ты это узнал?
Он пожал плечами:
– А как все другие?
Чтобы не отвечать, я сказала:
– Я просмотрела все сохраненные чаты и прочитала блоги, и он не самый разговорчивый из участников. Он никогда не добавляет ничего нового в обсуждаемую тему, зато задает массу вопросов. Существует определенный водораздел между теми, кто верит в существование недостающей половины Алмаза Надежды, и теми, кто в нее не верит. И мистер Голдсмит, насколько я могу судить, на стороне верующих.
Джек ничего не сказал, лишь медленно раскачивался взад-вперед. Его кресло скрипело под ним о половицы, словно старые кости.
– А ты, Джек? Ты начинаешь менять свое мнение?
Он продолжал молча раскачиваться.
– Джек?
Вздрогнув, он повернулся ко мне:
– Извини. Что ты сказала?
– Я спросила тебя, начал ли ты менять свое мнение относительно существования близнеца Алмаза Надежды.
Он ответил не сразу:
– Я следил за всей болтовней в Интернете, и некоторые доказательства весьма убедительны, особенно теории, о которых говорил Черная Борода. Но наверняка я знаю одно: мы с тобой тщательно обыскали весь дом и ничего не нашли. И я уверен, что Марк сделал то же самое в Галлен-Холле, когда искал рубины. Мы ничего не нашли. – Он пожал плечами. – Я бы с удовольствием поверил, что это правда, но убедительных доказательств просто нет, а даже если они когда-то и существовали, то давно канули в Лету.
Я подняла свой бокал и с удивлением обнаружила, что он уже пуст.
– Ребекка также сказала мне, что Марк нашел нечто такое, что, по его мнению, решит все их финансовые
