Я говорю «спасибо» и кладу трубку, списывая ситуацию на болтливость Элиаса. Я прислоняюсь головой к спинке дивана и шепчу слова благодарности Богу.
На свете есть хорошие люди, нужно только искать их в правильных местах.
— Ты выглядишь измотанной. — Калеб приближает камеру FaceTime к своему лицу.
Мягко говоря, я выгляжу дерьмово, потому что мой сон никогда не был хуже. Я больше не хочу спать со светом, не после того, что сказал Джакс. Страх и плохие воспоминания всегда были моей слабостью, и, возможно, Джакс прав. Не все, что он сказал, но небольшая часть. Мне нужно посмотреть в лицо своему страху, чтобы отпустить кошмары, которые держат меня в ловушке. Но на такие вещи нужно время, ведь у меня были кошмары шесть из семи ночей.
Он постукивает по экрану, привлекая мое внимание.
— Давай, переверни этот хмурый взгляд.
— Как насчет сейчас? — я предлагаю ему натянутую улыбку.
— Отвратительная и фальшивая. Хватит нести чушь, Елена. Прошла уже неделя, а ты едва покинула свою квартиру.
— Я едва покидала свою квартиру, пока не устроилась на работу, путешествуя по всему миру.
— Ха, ха. Весело. Не заставляй меня лететь туда и надирать тебе задницу.
Мои глаза сузились.
— Я бы хотел посмотреть на это. Дай мне снова увидеть эти руки.
— Убери головоломку, надень одежду, которая не выглядит так, будто ей место на показе мод в Goodwill, и выйди на улицу после того, как я положу трубку.
— Вау, спасибо. С твоим обаянием тебе стоит звонить мне почаще. Это творит чудеса с моей самооценкой.
— О, пожалуйста. Ты заставил Джакса Кингстона вожделеть тебя, так что я не могу сказать, что ты тяжелый на вид. — Калеб смеется до кашля.
— Ты в порядке?
Он отмахивается от меня.
— Я в порядке. Я беспокоюсь о тебе. Я не был уверен, что у тебя такое же плохое настроение, как у Джакса, а судя по всему, у тебя почти такое же плохое настроение, как у него.
Мое сердце замирает при упоминании Джакса.
— Калеб, как бы я ни хотела поговорить с тобой, я не хочу говорить о Джаксе.
— Ты даже не хочешь услышать, как он себя чувствует?
— Нет.
— Или как он несчастен без тебя? На конференциях он выглядит просто ужасно. У парня самые темные круги под глазами, которые даже тональник не может исправить.
А вот это уже интересно. Моя бровь приподнимается, но губы остаются в нейтральной линии.
— Даже это.
— Ладно, очень жаль, но я все равно тебе скажу. Без тебя он выглядит как недельный мусор. Я никогда не видел, чтобы мужчина выглядел таким подавленным и удрученным из-за того, что бросил кого-то. Тебе это не кажется странным?
Я ожидала, что Джаксу будет лучше без меня. После всего, что он сказал, я думала, что он хочет покончить со мной.
Конечно, так и есть. Никто не говорит такие вещи, как он, тому, с кем хочет быть вместе.
— Я думаю, ты слишком много читаешь. — Я дергаю за свободный угол одеяла. — Ты молод и не был в отношениях. Слова, которые он сказал, нельзя вернуть назад извинениями.
— Может, я и молод, но я прошёл через дерьмо. И я не глупый и не слепой. Я не знаю, что он тебе сказал, но, судя по его виду, это съедает его изнутри.
— Отлично, в конце концов, он человек, — бормочу я себе под нос.
— Слушай, что-то в этом не так. Он явно не счастлив без тебя. В прошлой гонке он занял седьмое место. Седьмое! Такие гонщики, как он, не проходят путь от финиша на подиуме до среднего уровня. Не тогда, когда он в паре гонок от победы над Ноа в борьбе за титул! Эй, он уже несколько лет не выигрывал Чемпионат.
— Это позор. — Мой ровный голос не соответствует беспокойству, прокладывающему путь в мой мозг. Меня не должно волновать выступление Джакса, рискующего своим шансом на Чемпионат Мира, но мне трудно не сопереживать.
Вот она я, испытываю то самое сочувствие, из-за которого я ввязалась в эту историю.
— О, заткнись. — Калеб вздыхает. — Может, он болен.
Я закатываю глаза.
— Болен от чего? От того, что разбил собственное сердце?
— Теперь она наконец-то поняла, — шепчет Калеб в потолок.
Я смеюсь.
— И что же, о мудрейший, ты предлагаешь мне сделать?
Калеб улыбается. Это выглядело бы довольно зловеще, если бы не его очки в роговой оправе.
— Тебе? Ничего. Ему? Все.
Я молчу, потому что боюсь спросить. Я благодарна Калебу. Он и Элиас поддерживали меня в здравом уме в течение последней недели, пока я переживала разрыв с Да Без них я была бы по колено в еде на вынос и дешевом вине, чтобы заглушить боль.
Калеб смотрит в сторону.
— Елена, кто-то пришел проверить мои показатели. Я позвоню тебе позже?
— Конечно. Пока.
Я вешаю трубку и возвращаюсь к приготовлению ужина. Все это время я пытаюсь отвлечься от мыслей о том, что сказал Калеб. Единственный вопрос, который крутится у меня в голове, — почему?
Почему Джекс борется после того, как у нас все закончилось?
Почему меня волнует, что с ним происходит?
Почему я чувствую желание позвонить и проверить его, несмотря на то, как ужасно он со мной обошелся?
Я вычеркиваю последний вопрос из головы, не позволяя себе волноваться ни секунды. Я съедаю грустный ужин на одного, прежде чем забраться в свою кровать. Темнота заливает комнату, когда я выключаю последний свет и натягиваю одеяло до подбородка.
Мое сердце колотится несколько минут, прежде чем успокоиться. Я погружаюсь в сон, надеясь, что больше не будет кошмаров.
Почувствовав запах подгоревшего ужина, я бегу с кровати на кухню. Дым валит из духовки, когда я открываю дверцу, проклиная себя за то, что забыла поставить таймер.
— Отлично. Паста готова. — Я надеваю рукавицы и достаю сковороду из духовки. Кашель вырывается из меня, когда я проветриваю воздух вокруг себя.
Говорят, что разговаривать с самим собой — признак сумасшествия, но в последнее время я нахожу это довольно успокаивающим. Я привыкла быть занятой. Еще с университета я была трудоголиком, и мне трудно расслабиться, как в последнее время.
Отсюда и недавняя попытка попробовать новые рецепты.
В другой комнате звонит телефон. Я не обращаю на него внимания, пока наполняю кастрюлю водой. Звонок раздается снова. Оставив наполовину наполненную кастрюлю в раковине, я выхожу из кухни и нахожу свой телефон спрятанным где-то в одеяле моей кровати.
