задавать вопросы, как в гребаном Гугле,
держу пари, что ты не захочешь им ничего говорить. – Теперь я стою прямо перед ней.
Ее подбородок вызывающе приподнимается, изящество ее шеи заставляет мои пальцы дрожать.
– Ты меня не знаешь, парень.
– Верно, не знаю. – Перевожу взгляд на кружевные подвязки, опоясывающие упругие бедра; маленькие застежки на кончиках соединяют тонкий материал с ее стрингами. – Но ты так смело говоришь обо мне… и теперь я чувствую себя обязанным.
В ней вспыхивает интерес – легкое движение ног выдает ее: девочке хочется, чтобы между ними кое-что оказалось.
– И что же именно, осмелюсь спросить, ты сейчас чувствуешь?
– Необходимость соответствовать. – Мои глаза встречаются с ее, как раз вовремя, чтобы засвидетельствовать еще одну случайную реакцию.
Но в самом деле, насколько я застал ее врасплох?
Там, откуда я родом, шикарная еда такая же редкость, как машина, в которой она уехала с заправки. Когда ты видишь такое прямо перед собой, когда ты знаешь, что это в пределах твоей досягаемости – только протяни руку, сам себе поклянешься, что никому не позволишь забрать у тебя сказку. Даже она должна это понимать.
– Ты сумасшедший. – Она качает головой.
– Да, – соглашаюсь я и протягивая руки, чтобы положить ладони по обе стороны от нее. – А ты? – Постепенно ее хмурый взгляд становится глубже, она выпрямляется, прижимаясь своей грудью к моей. Я позволяю ей немного оттеснить меня назад, но она ничего не говорит, поэтому я снова напираю.
– Должен сказать, – продолжаю я, – мой радар на психов в рабочем состоянии, девочка Барби, и сейчас он показывает на тебя.
Она спрыгивает с громким стуком каблуков, и ее глаза оказываются на одном уровне с моими.
– Я тебя даже не знаю.
– Непохоже, что ты увидишь меня снова после сегодняшней ночи, так что какое это имеет значение?
– Ты говоришь так, будто выберешься отсюда живым.
– Вот что я тебе скажу. – Опускаю руки. – Я сделаю это сегодня, сейчас. И подумаю о том, чтобы снова сюда вернуться.
Густой, гортанный смешок вырывается у нее из горла.
– И зачем мне это нужно?
– Откуда мне знать…
По очереди высвобождаю руки из рукавов своей кожаной куртки и отбрасываю ее в сторону. Стягиваю футболку, и внимание малышки мгновенно переключается с чернил на моих предплечьях на чернила на моей груди. Протянув руку, провожу костяшками пальцев по ее руке. Чувствую, как она дрожит.
– А тебе это зачем?
Пристальный взгляд встречается с моим, и я вижу, как бегают ее зрачки. Наверняка внутренний голос велит ей отступить. Покончить с этим. Поступить так, как, по ее мнению, поступила бы хорошая девочка, но она такой не является.
Она понимает, что должна выставить меня за дверь, но все же колеблется… всего одну секунду.
Зеленые глаза вспыхивают решимостью, и она оказывается на мне: запрыгивает верхом и скрещивая длинные ноги на моей пояснице. Подается вперед, выгибая спину так, что ее грудь оказывается прямо над моей; ее губы умоляют, чтобы я покусал их. Она слегка виляет бедрами, и у меня в груди одобрительно покалывает.
Ее язык, как будто она специально ловила момент, выстреливает между губами и скользит по моему пирсингу. Я тут же открываю рот, но она быстро лишает меня возможности прикусить ее губы, заставляя мои челюсти стукнуться друг о друга.
– На случай, если ты не заметил, – говорит она, и ее голос становится громче, выдавая безрассудное желание, с которым она не в силах бороться. – Я нажала на кнопку сигнализации. – Я смотрю ей в глаза, и она, ухмыляясь, добавляет: – У тебя есть пять минут.
Толкнув коленом под зад, подбрасываю ее еще немного вверх и крепко обхватываю бедра.
– Мне хватит и трех.
– Жалкое зрелище.
– Не-а. – Разворачиваю нас, направляясь к шезлонгу перед окном. Опускаюсь на колени, пристраивая ее попку на край какого-то модного материала, который я в жизни не смог бы правильно назвать.
– Это мастерство, детка. А теперь закрой свой прелестный ротик, если не хочешь, чтобы я его заткнул, и закинь свои каблуки мне на плечи.
Она резко втягивает воздух, ее глаза темнеют от желания, но она пытается обуздать себя, сохранить контроль.
– Любишь доминировать?
– Ты даже не представляешь как.
Она ахает, когда я расстегиваю застежки у нее на бедрах. Шершавые подушечки моих пальцев ласкают шелковистую кожу. Держу пари, она привыкла к прикосновениям других – ухоженных рук. Вокруг нее одни неженки.
Недовольная моим темпом, она стаскивает топ через голову, обнажая бюстгальтер того же оттенка, что и ее загорелая кожа.
– А через четыре минуты и пятнадцать секунд уже и не представишь.
Я хрипло смеюсь и расстегиваю ремень джинсов.
Ее подбородок начинает опускаться, но моя правая рука тут же взлетает вверх, удерживая его пальцами, прежде чем она успевает взглянуть.
– Ты не будешь смотреть.
Ее бровь приподнимается.
– Боишься, что буду осуждать?
Подтягивая ее задницу к краю, достаю из бумажника презерватив, засовываю бумажник обратно в карман и разрываю упаковку зубами.
– Скорее, попросишь попробовать на вкус. – Чуть сдавливаю ее подбородок, затем делаю рывок вперед, прижимая кончик своего члена к треугольнику ее трусиков. – Но на это нет времени.
Она собирается рассмеяться, но я нажимаю сильнее, и она шипит.
Прохладная упругая резина расправляется на моем члене. Ее зрачки расширяются, она стискивает зубы, чтобы освободиться от моей хватки, но, как я уже сказал, я не собираюсь давать ей ни малейшего шанса.
Может быть, если бы она была хорошей девочкой и не включила сигнализацию, я бы дал ей взглянуть.
Если бы она была хорошей девочкой, мы бы не были сейчас здесь…
Пусть сведет себя с ума, лишь догадываясь о размере того, что сейчас скользнет в нее.
Отодвигаю тонкую ткань трусиков в сторону. Она хитрит и быстро проводит большим пальцем вниз, кончиком задевая мою набухшую головку, прежде чем я успеваю раздвинуть ее бедра, но ей не удается ничего понять.
Ее каблуки скользят по моим лопаткам, пока не вонзаются в кожу чуть ниже ключицы. Наверняка останется след, и что-то подсказывает мне, что именно этого она и хочет.
Напираю на нее, и она выгибает спину; ее золотистые волосы рассыпаются по плечам. Вхожу медленными, уверенными толчками, и она толкается в ответ в заданном темпе; ее задница то и дело прижимается к моему болтающемуся ремню. Она борется за то, чтобы управлять процессом – я этого не позволю, но и не скажу ни слова, чтобы не испортить веселье.
Наклонившись вперед, провожу пальцами по внешней стороне ее бедер.
– Ну же, маленькая воровка. Ты же можешь
