Часть 1
1 Стены здания пульсировали, откликаясь на движение, ритм, мелькающий свет и биение сотен сердец. Клуб притаился в тени столичного комплекса “Руси” на возвышенности, внутри которой в прохладном полумраке пустовала парковка. Элитарное заведение “На холме” также принадлежало государственной корпорации “Русь”. Здание было вынесено за пределы гигантского комплекса госкорпорации и должно было считаться “нейтральной территорией”. Приближалась жаркая полночь очередной пятницы – седьмое августа. Офисные ярусы гигантских высоток закрылись на уборку и профилактику и те, кто мог позволить себе спустить за ночь суммы, эквивалентные годовым зарплатам своих подчиненных, находились здесь. Непосредственная близость центрального комплекса “Руси”, выделенное госкорпорацией элитное полицейское подразделение, а также совершенные охранные системы надежно оберегали главных налогоплательщиков страны от нежелательного внимания, случайных опасностей и преднамеренных покушений. Круглая зала третьего этажа была погружена в розоватую дымку и полумрак. Кондиционеры ежесекундно отфильтровывали запах разгоряченных тел, алкогольные пары, сигаретный и кальянный дым, наркотическую взвесь, запах еды и рвоты, духов и синтетики, дыма и секса, триллионы болезнетворных бактерий и практически неуловимый запах, от которого никто из присутствующих здесь и не думал открещиваться – запах денег. Громыхала музыка. Рядом сидящий собеседник не услышал бы и пары слов, если бы слушал собеседника, а не вшитый в слуховой канал имплантат. Говорящий надорвал бы связки, пытаясь донести что-то до окружающих, если бы не вживленный в горло переговорный чип. Посетители могли расслабленно прикрыть глаза, но не переставали видеть окружающее пространство. Они могли и вовсе исчезнуть, не вызвав ни обиды, ни недоумения. Реальный ли человек перед тобой, проекция или новомодная, практически неотличимая от живого человека кукла от Toshiba Robotics – не имело никакого значения. Свобода в выборе формы социальной активности была одной из немногих свобод, горячо отстаиваемых гражданами и защищаемых государственными и жизнеобеспечивающими корпорациями. Зал был полон. Был ли он наполнен посетителями или боты “На холме” создавали иллюзию многолюдности, тоже никого не интересовало. Посетителям клуба нравилось находиться среди своих, а потому зал был перманентно полон: в любое время суток, рабочей недели и года. Смешанный лес тел колыхался в танцзоне напротив сцены с тремя девушками-заводилами. У бара за задней стеной сцены сидели, погрузившись в свои миры, неотличимые друг от друга клерки. По окружности стены, отделенные от зала пурпурной проницаемой пеленой, размещались кабинки. На мягких бордовых диванах в одной из них сидели трое. В полумраке сквозь дымовую завесу могло показаться, что эти трое идентичны. Белые рубашки на мужчинах и белая блузка на женщине, у всех закатаны рукава и раскрыты вороты. Между пальцами отдельно сидящего брюнета – дымящаяся сигарета. В руке женщины – электронный аналог с курительной смесью, а на талии – рука расположившегося рядом долговязого мужчины в очках. Они были молоды и веселы; приросшие к лицам маски достатка и беззаботности скрывали эмоции и мысли. Их чат был закрыт для посторонних, а статус не позволял вклиниться в разговор, просто оказавшись рядом. Их что-то отличало от посетителей соседних кабинок, но понимание этого отличия приходило не сразу: эти трое разговаривали: – Кудасов, слышал Верблюдова? – звонкий женский голос осел от тяжелых паров, ворвавшихся в горло с непривычным напором. Закашлявшись, она посмотрела на сигару и отбросила ее: – Дрянь! Повышение продаж? Ха! Это хуже советских папирос! – В советских папиросах был хоть какой-то процент табака! – засмеялся мужчина напротив. – Ты пробовал? – Ты накинула мне лишнюю сотню? – он помолчал, затягиваясь с видимым удовольствием, – нет, Лид. Но полагаю, они были лучше этого, – он продемонстрировал собственную сигарету. – Какой верблюд? – запоздало спросил сосед женщины. – Рекламщик Найка. – Этот пидр позорит компанию... – Тебя же оштрафуют! Оскорбления! Миша, слышал его? – Петьку или Верблюдова? – Фу, не произноси эту фамилию! – Лида озабоченно схватилась за лоб. – Почему не сменит ее? Она нервно засмеялась, но тут же успокоилась. Михаил с любопытством наблюдал за знакомой, даже не пытаясь предугадать, куда дальше прыгнет ее плохо связанная, хоть и многослойная мысль. Лида снова заговорила: – Если станешь персоной года, снимешься? – Зачем? – Будешь лицом... везде! и деньги. Это круто! – Вряд ли, – он качнул головой, лениво затягиваясь, и обратился к другу напротив. – Ты действительно считаешь, что Верблюдов позорит Найк? – Я так сказал? – Да, было! – подтвердила Лида и вынула из его пальцев низкий стакан с янтарной жидкостью, подсвечивающей столешницу вокруг. Михаил просматривал меню, но собеседники не могли заметить неуловимой дрожи зрачка. Перед его взглядом с соблазнительной недостоверностью красовались аппетитные блюда, развлекательные сервисы, легальные наркотики и “особи”, в соответствии с законом – исключительно антропоморфные, а с натуральной или электронной начинкой – уже выбирал арендатор. – Я не хотел его бить, – ответил Кудасов, вспомнив что-то свое. – Ты еду смотришь? Ты реально будешь здесь есть? – удивилась Лида, снова игнорируя реплику соседа. – Да, я голоден. И ты тоже, Петь. – Он уже наелся, похоже. – Да, я действительно так считаю! – снова с запозданием подтвердил Кудасов. Под очками на щеках менялись разноцветные тени. Похоже, столик в клубе “На холме” и наркотическая эфемерия были не единственными мирами, в которых он в эту минуту присутствовал. – Если сейчас кто-то согласится, у Верблюдова будет договоренность. Среди присутствующих действительно может оказаться следующая персона года. Кого сюда только не заносит... – Тебя, – заметила женщина. – Да, например, меня, – иронично согласился Михаил. – И тогда он получит договор в три, а то и в пять раз дешевле рыночной цены лица персоны года. Директор по продажам в компании, поставлявшей Михаилу табак, нахмурилась и повела плечами. Время, что она дала себе на формулирование следующего вопроса, позволило задать его без потерь служебных частей речи, почти так, как привыкли общаться сидящие за столом мужчины, и разучилась подавляющая часть населения страны: – А если у этой персоны единственным знакомым видом спорта будет борьба с будильником по утрам? – Это будет проблема Верблюдова и он ее решит. Лида пожала плечами и потянулась к пачке сигарет Михаила. – Ммм!.. – затянувшись, она удивленно рассмеялась. – Твой менеджер любит тебя! – Твой менеджер любит меня, – поправил ее Михаил. – Это из “холодильника”, поставки десятилетней давности, еще до кальдеры! Таких нигде нет! Он постарался ради тебя, знаешь? Часто заказываешь? – Не знаю, Лид. Я достаю их из тумбочки на кухне. Лида усмехнулась, понимающе кивая. С минуту они сидели молча, позволяя атмосфере бара захватить себя. Михаил продолжал разглядывать старую знакомую, в чьих словах не было и толики правды. Впервые за последние годы она оказалась в компании с главой своей жизнеобеспечивающей корпорации и чувствовала животную необходимость флиртовать. Ее бравада продолжилась неожиданно: – Проститутки ненавидят тебя! – Что я им сделал? – Говорят, ты готовишь миллион проституток. Боятся остаться без работы. Михаил секунду смотрел на собеседницу непонимающим взглядом, а потом взорвался смехом. Он смеялся искренне и долго, а потом возразил: – Для кого, Лид? У этой индустрии слишком узкий рынок сбыта в реале, а для сети и так желающих достаточно. – Я не стану персоной года, – вернулась женщина к предыдущей теме. – Не станешь, – согласился Михаил. – Ты не ценишь таких, как Верблюдов. – Считаешь? – она обернулась, чтобы попытаться разглядеть посетителей кабинки в десятке метров сзади. – Сколько он стоит? – “Mixes Ltd.” он не по карману. – Кудасов, Миша всегда такой? – обернулась Лида к обнимавшему ее соседу. – Родителей не выбирают... – отозвался тот задумчиво. – Чего?! – Черт, я же телом... мне нужно выйти... – Тебе уже хватит, Петь, – Михаил поднял взгляд к выбирающемуся из-за стола другу. – Да нет, мне для... – он махнул рукой, и вяло направился к уборным. Михаил обернулся, наблюдая, как Кудасов идет по проходу между волнующимся танц-полом и кабинками, здоровается с кем-то по пути, обнимается, целуется, смеется. На полпути он забыл куда шел и присел за чей-то столик. Михаил отвернулся и встретил взгляд женщины напротив. С минуту они сидели молча. На ее лице, во взгляде без единого признака хмеля, со стремительно прыгающими с темы на тему мыслями, калькулирующими зависшие на рабочем столе отчеты и договоры, застыла неестественная для нее печаль. Михаил подумал, что Лиде, как и многим здесь, нужно несколько часов отрыва, чтобы начать думать не цифрами, чтобы вспомнить о существовании хоть чего-то, не относящегося к работе, перестать конкурировать с бизнес надстройками своих корпоративных систем, осознать себя человеком. Сам он буквально пару часов назад завершил самую значимую из заключенных за все четыре года президентства сделку. Она сулила миллионы прибыли и обеспечивала безопасность работы его компании на территории новых США. Переполняемый гордостью и удовлетворением, он хотел поделиться этим свершением со своей женщиной. “Я это сделал, Олька! – планировал он сказать, но уже отправленная n2n мысль врезалась в стену ограниченного доступа, – Мы только что подписали дублирующий договор на разработку Валета!” Она была недоступна. В век связи, в век культа доступов единственный человек, с которым он хотел поделиться, оказался недоступен. Когда в кабинет зашел Петр, Михаил отбросил зажигалку и недовольно уставился на друга. – Отпразднуем? – предложил тот. – Дай свои иночи. Петр тряхнул головой, не сразу сообразив зачем, но поняв, запротестовал: – Ты хочешь, чтобы она и мне перестала отвечать? – Иночи, Петь... Помешкав, Петр сдернул очки, раздраженно швырнул их на столешницу перед Михаилом и отошел к окну, за которым душными сумерками подбиралась ночь. – Вика, авторизуй, – приказал Михаил и продолжил тихо и торжественно: – Олька, я сделал это! Я хочу, чтобы ты... – Мне наплевать, что ты сделал и что хочешь! – ответил голос в ухе. – Не смей использовать контакты Петьки! Когда последовал разрыв связи, Михаил медленно затянулся и неторопливо снял с лица гаджет друга. Он не был ни удивлен, ни разочарован. Обернувшийся от окна Петр прочитал на лице друга знакомую смесь эмоций: горькую иронию, застывшую складочкой в уголке рта, озабоченность, пролегшую морщинкой между бровей, и боль, мимолетно мелькнувшую во взгляде и скрывшуюся за крепко сжавшимися веками. – Ну, поехали, отпразднуем... – согласился Михаил. Сейчас он сидел напротив директора по продажам “Mixes Ltd.” и полагал, что Лида с Петром обеспечат друг другу необходимый отрыв, раз уж женщина оказалась за их столиком. – Новую бабу тоже в лаборатории спроектируешь? – спросила Лида и Михаилу понадобилась лишняя секунда, чтобы понять вопрос. Увидев краем глаза входящий вызов от незнакомого абонента, Михаил недовольно нахмурился, но ответил. – Михаил Юрьевич, здравствуйте. Мне стоили немалых денег ваши контакты. Прошу вас, не рвите связь. – Кто это? – поднял Михаил голос. Лица собеседницы перед глазами не появилось. – Подождите, я выйду, здесь слишком громко. Михаил прекрасно слышал собеседницу. Лида это знала, но вежливость требовала от Михаила маленькой лжи, а от Лиды – игнорирования этой лжи. Переходить на n2n с незнакомкой Михаил не собирался. Нет, он не опасался нового вируса, по слухам, способного отдать мозгу жертвы команду на полное расшаривание ... просто этот вид связи казался президенту трансконтинентального холдинга слишком интимным. Он выбрался из кабинки и направился к уборным. Не поверившие в шепоток о его реальном присутствии в клубе знакомые махали Михаилу рукой. Он приветливо кивал им, спеша уединиться. – Мих, подожди! – кинул Кудасов мысль другу, вспомнив, что тоже собирался в туалет. Задержавшись в дверях и пропустив друга, Михаил зашел и заблокировал замок. – Я слушаю. – Дослушайте до конца, Михаил Юрьевич, и не считайте это шуткой. Через год вы потеряете свою женщину, друга, работу, станции и, вероятно, жизнь. Я могу сказать, где и когда, что именно случится, а вы сможете предотвратить или уменьшить потери. Мои услуги дороги, но они того стоят. У меня есть рекомендации ваших друзей и партнеров... Не дослушав, Михаил разорвал связь. Продажи услуг всякого рода экстрасенсов и медиумов становились беспримерно агрессивными и продолжали набирать обороты. Михаил уже знал, что его жизнь разобрали по событиям, составили минутный тайминг, оценили в условных единицах его успехи и потери, и выставили на открытые торги. Каждый раз он с усталым равнодушием рвал связь и старался поскорее забыть очередного провидца. Понимание единственной разницы давало ему преимущество в борьбе с наседающими дельцами: знать жизнь и прожить ее – не одно и то же. И вот, вновь и вновь выдирая свою судьбу из планов по продажам, молодой президент Live Project Incorporated чувствовал дуновение свободы, какую дает иллюзия возможности выбора. – Кто там? – спросил Петр из кабинки. – Ошиблись номером. 2 “Беспрецендентная сделка объединяет крупнейшие корпорации в борьбе с мировым терроризмом! Из достоверного источника стало известно о подписании “Live Project Incorporated” и “Global NA” дополнительного соглашения на разработку нового вида живого проекта: служащего правопорядка. Таким образом,
