— Как лестно звучит! А ты… ты тогда была так вызывающе прекрасна в этих черных шароварах и расшитом золотом лифе. Я помню до мелочей, как ты тогда явилась ко мне и почти что заставила меня всех разогнать.
Кара нервно усмехнулась.
— Ничего подобного, не придумывай! Я смиренно ждала, пока ты закончишь с делами, чтобы просто поговорить.
Бэстифар заливисто расхохотался.
— Твое понимание смирения явно отличается от общепринятого — даже среди гордых малагорских женщин, — заметил он. — Ты стояла там, в дверях, с таким вызовом, что на это невозможно было не отреагировать. А после все эти твои «зачем тебе это все?», «что тебе от меня нужно?»… ты даже сказала мне что-то, вроде «ищи себе других дурочек, которым нужны только твои подачки».
Кара смущенно улыбнулась.
— Мне было пятнадцать.
— Ты и сейчас достаточно дерзкая в своих волеизъявлениях. — Он провел пальцами по ее плечу, и она вздрогнула от его горячего прикосновения. — Ты тогда приставила мне нож к горлу, стремясь доказать, что отличаешься от любых наивных дурочек, готовых прыгнуть ко мне в гарем.
Кара прищурилась.
— А ты попросил меня поискать еще хоть кого-то вроде меня в стенах гратского дворца, — покачала головой она. — Я тоже хорошо помню ту встречу, Бэстифар. И все, что было после.
Аркал расплылся в широкой самодовольной улыбке, а затем вдруг посерьезнел, всмотревшись в задумчивое лицо Кары.
— Ты расскажешь мне свою историю? — спросил он.
Глаза Кары строго сверкнули. Тот же вопрос, что и пятнадцать лет назад. Он ведь больше не задавал его с тех самых пор, как она ответила ему отказом в день их знакомства.
Она опустила глаза и покачала головой.
— Ты же знаешь, я не могу, — тихо произнесла она. — Моей истории не существует.
Бэстифар вспыхнул.
— Кара, это немыслимо! — воскликнул он. — Не люблю об этом кому-либо напоминать, но я малагорский царь. Для меня подобных запретов не существует.
— Этот запрет был сделан до твоего восхождения на трон. А закон родился задолго до тебя.
— Я ведь могу отменить эту традицию! — заявил он.
— Это не отменяет того, что моя история была стерта еще до начала твоего правления. — Она вздохнула. — Бэстифар, послушай, в день, когда меня изгнали, я перечеркнула прошлое, оборвала с ним все связи и была рада его забыть. Я не хочу вспоминать свою историю, мне проще думать, что у меня и вовсе ее нет.
— Но мне — так не проще, — нахмурился аркал.
— И что же? — Кара вскинула подбородок. — Будешь вырывать из меня мою историю пыткой?
В глазах Бэстифара загорелся опасный огонь. Он приподнял руку. Красные искры перекатились между его пальцев. Кара демонстрировала полную невозмутимость, хотя внутри нее всколыхнулась волна страха. Она знала, что, если он это сделает, этот шаг будет роковым — она не останется с ним. Не на таких условиях. Это с Мальстеном Бэстифар играл в эти игры с болью — у них был свой, одним им понятный ритуал, связанный с расплатой, в суть которого Кара не могла вникнуть до сих пор. Но к ней Бэстифар никогда не применял своих сил, это было негласным табу. Если сейчас из своего упрямства он это сделает…
Боги, молю, пусть он одумается! — думала про себя Кара, бесстрастно глядя на аркала.
Искры, пляшущие между его пальцами, погасли. Он резко выдохнул, его тон сделался спокойным, почти безразличным:
— Как знаешь, — кивнул он.
— Бэстифар… — начала Кара, потянувшись к нему, но его напряженный вид дал ей понять, что сейчас не время. Она вздохнула и плотнее завернулась в шелковое одеяло. — Я… пожалуй, оставлю тебя.
Бэстифар вскочил с кровати и оделся почти в мгновение ока. Рубаха небрежно болталась поверх кожаных штанов, волосы были взъерошены и растрепаны. Он выглядел не менее нелепо, чем в день их первой встречи, и все же Кара смотрела на него, и дыхание ее невольно замирало.
— Нет, — бесстрастно сказал он. — Уйду я. Я не заставлю даму одеваться в коридоре тюрьмы, а ты ведь именно так хотела поступить. В твоем распоряжении столько времени, сколько тебе будет нужно. Охрана стоит в конце коридора. Я приглашу их встать неподалеку от двери, чтобы они могли сопроводить тебя в твои покои.
С этими словами он, не поворачиваясь к ней, отпер дверь камеры и скрылся в темных коридорах акрайльской тюрьмы.
***
Сонный лес, Карринг
Двадцать четвертый день Мезона, год 1489 с.д.п.
До Бенедикта Колера донесся звук неровной поступи, и он обернулся, встретившись взглядами с Ланкартом. Колдун пребывал в приподнятом настроении, его явно переполняла гордость. В руках он держал прозрачный пузырек, закупоренный деревянной пробкой. Плескавшаяся в нем жидкость имела странноватый зеленый оттенок.
— Вот! — возвестил Ланкарт, хромой походкой добравшись до стола, за которым сидел Бенедикт, и поставив перед ним пузырек. — Я полагаю, оно готово.
Колер скептически приподнял бровь, взяв пузырек в руки и покрутив его перед глазами.
— Ты полагаешь?
Некромант небрежно пожал плечами.
— Я выражался бы более определенно и уверенно, если б у меня раньше был опыт в изготовлении подобных снадобий. Но это мой первый раз… ох, и давно я уже не произносил ничего подобного!
Лицо Ланкарта исказила кривая улыбка, почти заговорщицкая, а нос с загнутым кончиком стал еще больше походить на клюв хищной птицы. Казалось, он ждал от Бенедикта определенной реакции на свои слова и на свои шутки, однако тот остался невозмутим. Он задумчиво рассматривал жидкость, переливающуюся зелеными бликами в пузырьке, взгляд его выражал легкое недоверие.
— Знаешь, я рассчитывал на больший энтузиазм с твоей стороны, — почти обиженно буркнул некромант. — В конце концов, не каждый день держишь в руках снадобье, позволяющее избежать влияния данталли, ты не находишь?
Колер глубоко вздохнул.
— Вопрос в том, поможет ли это снадобье против Ормонта. Мы ведь до сих пор не знаем, не сумел ли он взять под контроль хаффрубов во Фрэнлине во время пожара в трактире «Старый Серп». Старший жрец фрэнлинского отделения Культа полагает, что, судя по почерку, там поработала охотница на иных, однако, чтобы женщине удалось отсечь головы нескольким хаффрубам… — он поджал губы и покачал головой, — она должна была быть зверски быстра.
Ланкарт нахмурился.
— С точки зрения моих познаний, я был бы склонен считать, что развитие событий, которого ты опасаешься, абсолютно исключено.
Бенедикт поднял на него испытующий взгляд.
— Но?..
— Но раньше я полагал бы и то, что данталли не может сбежать и из моей деревни. Однако Ормонту удалось меня удивить. Так или иначе, во-первых, в Малагории может оказаться и не один данталли. Ведь, я так понял, царь Мала питает к ним определенную слабость. А во-вторых, это снадобье сумеет затруднить возможность Ормонта взять тебя под контроль. Это позволит выиграть несколько спасительных мгновений, в течение которых у тебя может получиться обезвредить его. Это уже лучше, чем ничего, согласись.
Бенедикт задумчиво кивнул.
— Если не принимать во внимание тот факт, что снадобье твое пока ни на ком не испытано.
Ланкарт пожал плечами.
— Так прикажи одному из своих верных псов выпить его, и дело с концом, — хмыкнул он. — Думаешь, если ты отдашь им прямой приказ, они тебе откажут?
Бенедикт ожег его взглядом.
— Для начала, не смей называть Ренарда и Иммара моими верными псами. В нашей команде совершенно иные отношения, и тебе следует уважать это.
Ланкарт отмахнулся.
— Не впутывай меня в эти тонкости, Колер. Меня не волнует, как вы общаетесь между собой в своей идиллической группке. Я говорю лишь, что твои люди подчинятся тебе, если ты им прикажешь.
— Я не собираюсь им этого приказывать, — строго возразил Колер. — Создание этого снадобья было целиком и полностью моей инициативой. Стало быть, и проверять его предстоит мне, а не кому-то другому.
Ланкарт несогласно покачал головой.
— Глупо, — сказал он.
Бенедикт прищурился.
