Тогда Вильгельмина предположила, что у незнакомца, видимо, в доме тяжелобольной, и он в отчаянии прибежал за доктором, отсюда и такое странное поведение.
— Господина доктора нет дома, — отвечала она, — я сама жду его со вчерашнего вечера. Если вы пришли пригласить его к больному, то напишите ваше имя и где вы живете. Как только он вернется, я обязательно ему сообщу.
— Это будет слишком долго, — сказал незнакомец, и старуха невольно вздрогнула, встретившись с жутким его взглядом.
Больше ничего не сказав, незнакомец (а читатель наверняка уже догадался, что это был Леон) повернулся и пошел прочь.
Зачем он приходил? Может быть, для того, чтобы узнать, не спасся ли Гаген. Или же им руководила та непонятная мистическая сила, которая всегда влечет убийц к местам их преступлений и туда, где жили их жертвы?
Леон зашел в соседний ресторанчик. Хозяин был удивлен, увидев столь раннего посетителя. Леон заказал стакан вина и кусок мяса, потом привел себя в порядок. Получив заказ, Леон поспешно выпил вино, словно побыстрее желая забыться. Лицо его прояснилось, и он уже спокойно взялся за еду.
Когда к завтраку стали собираться другие клиенты ресторана, Леон зашел в закуток, отделенный от общего зала перегородкой, и, никем не потревоженный, проспал там до обеда. Проснувшись во втором часу дня, он спросил себе бутылку вина и стал спешно пить его, подливая в стакан. Только к вечеру он покинул ресторан и отправился в гостиницу, где жил Бруно.
Бруно, отворив дверь на стук, был крайне удивлен, увидев перед собой Леона Брассара. Затем на смену удивлению пришло удовлетворение тем, что сын Гагена сам пришел к нему, поскольку Бруно очень хотелось сказать ему, как несправедливо поступил он в отношении своего отца.
Что касается Леона, то он к Бруно пришел явно не с добрыми намерениями. Это можно было заметить по его сумасшедшим глазам.
— Рад вас видеть, господин Леон Брассар, — приветствовал его Бруно, очень удивив последнего, что знает его настоящее имя.
— Вы жених мнимой графини? — без обиняков спросил Леон.
— Странный вопрос. Почему вы его мне задаете?
— Потому что хочу знать.
Бруно почувствовал, что Леон находится в возбужденном состоянии.
— Я не понимаю, какое вам дело до меня и Лили? Впрочем, я не об этом хотел бы с вами поговорить…
— Однако вы не можете запретить мне любить эту девушку, — перебил Леон Бруно.
Бруно испытующе посмотрел на Брассара и нашел его очень странным.
— Оставим это, — сказал он. — Я, конечно, не могу распоряжаться вашими чувствами, Леон Брассар, но я вижу, что вы сегодня возбуждены. Позвольте поговорить с вами о другом. Видите ли, я знаю о вашем прошлом больше, чем вы сами…
При этих словах Леон вздрогнул и пристально посмотрел на Бруно.
— Я знаю, что доктор Гаген — принц Этьен Аналеско и что он — ваш отец, — продолжал Бруно. — Да вы садитесь, успокойтесь и послушайте моего совета. Я не желаю вам зла.
— Это все я тоже знаю. Но вы говорите, что знаете больше, чем я сам, — нетерпеливо напомнил Леон.
— Да, именно так, — подтвердил Бруно. — Видите ли… В вашей преданности графине Варбург вы зашли так далеко, что стали ее слепым орудием против собственного отца. Да, графиня ненавидит Гагена и готова во имя удовлетворения своих мстительных помыслов на все. Неужели вы хотите оставаться послушным орудием — против родного отца, Леон? Одумайтесь, Леон, пока не поздно. Вы сильно оскорбили принца, вы стали союзником его врагов, не предполагая, какой ужасный удар тем самым наносите его сердцу. Я прошу вас: бегите от графини — этой страшной женщины, которая сама попирает священнейшие законы природы и не ведает никаких благородных чувств. Вернитесь к отцу, покажите, что вы раскаиваетесь, и вы найдете в нем для себя не только любящее сердце, но и прекрасную будущность. Графиня, между прочим, хочет гибели не только Этьена Аналеско, но и… вашей, как ни ужасно, ни противоестественно это. Принц желает вам только добра, и при малейшем вашем раскаянии он встретит вас с распростертыми объятиями.
Слова Бруно произвели на Леона глубочайшее впечатление, взволновали его до глубины души, но реакция его, чувствовал Бруно, была не такой, какую он ожидал увидеть.
— Оставьте графиню, — продолжал Бруно. — Это ужасная женщина. Она хочет вашей гибели и способна на любое преступление.
— Вы можете говорить все что угодно, но я все-таки буду служить ей. Она… слишком прекрасна, чтобы противиться ей.
— Несчастный! Вы ослеплены порочной ее красотой. Так знайте же: она — ваша мать! — решившись, сказал Бруно.
В первое мгновение Леон словно не мог постигнуть смысла сказанного.
— Что вы говорите? — шепотом переспросил он и страшно побледнел.
— Принц Аналеско — ваш отец, а графиня Варбург — ваша мать. Теперь подумайте о ваших взаимоотношениях с ними обоими. Графиня обманула принца, который, полюбив ее, собрался на ней жениться. Она и тогда покушалась на его жизнь, и сейчас не побрезговала использовать против отца собственного сына.
— А графиня знает, что я ее сын? — с отчаянием спросил Леон, немного придя в себя.
— Прекрасно знает и пользуется вами в своих дьявольских целях. Сердце этой красавицы так черство и холодно, что ей просто никогда не была знакома материнская любовь.
— Вы говорите правду? — спросил Леон.
— Совершенную истину! — поклялся Бруно. — Все остальное отец расскажет вам сам.
Леон больше его не слушал. Он замер в беспредельном отчаянии. Ярость, накопившаяся в нем, которую он собирался выместить на Бруно, обретала теперь новый адрес — графиню Варбург.
Как безумный, Леон бросился вон из гостиницы.
На улицах начинало темнеть. Он бежал, не разбирая дороги, но было очевидно, что услышанное сейчас от Бруно многое перевернуло в его душе и заставило решиться на нечто иное, нежели задуманное им прежде. Еще бы! Он убил совершенно невинного человека, своего отца, и в том оказалась виновата графиня Варбург, его мать, которая в последнее время — теперь он это понял — незаметно, но постоянно и без устали подталкивала его к неслыханному преступлению. Да, именно графиня довела его до того, что он поднял руку на собственного отца.
Мысли эти сводили Леона Брассара с ума.
Он спешил вон из города, не разбирая дороги. Ноги сами привели его к тому месту, где накануне вечером они встретились с Гагеном. Что-то говорило ему, что пришел и его черед, что именно здесь, где он убил своего отца, и он должен покончить с жизнью.
Леон уже собрался сесть в лодку, как вдруг ему пришла в голову другая мысль. Его охватила дикая ненависть к графине, к этому демону во плоти, который, к несчастью, оказался его матерью. И он подумал, что должен жить, чтобы наказать эту мегеру за все содеянное. Он должен жить, чтобы проклясть ее, чтобы сказать ей, что из-за нее он не только лишился счастливого будущего, но и сделался убийцей своего отца.
Леон повернулся и решительно направился в Варбург.
XXVIII. УЖАСНЫЙ СЛУЧАЙ
Среди глубокой ночи Губерт вдруг проснулся, словно кто-то толкнул его. Он вскочил с постели — в комнате было темно. Он сразу же вспомнил их недавний разговор с Блэком и его согласие переночевать здесь.
Губерт прислушался. В комнате было тихо. Дыхания спящего Блэка не слышно.
Сильный испуг охватил Губерта.
— Блэк! — позвал он. — Вы тут?
Ответа не последовало.
Губерт стал искать спички и свечу. Наконец он осветил комнату и увидел, что постель его соседа пуста. Нехорошее предчувствие сжало сердце Губерта.
Он вышел из дома, осмотрелся — Блэка нигде не было видно. Тогда он направился к дому Артизана. Он увидел, что в окнах хозяйского кабинета горит свет. Губерт прошел к нему и постучался. Ответа не последовало. Кругом стояла тишина. Губерт постучался еще раз, затем тихонько отворил дверь. Комната была пуста. Зато дверь в кладовую оказалась настежь открытой, а на полу валялся фонарь, с которым мистер Артизан всегда ходил в подвал.
— Мистер Артизан! — крикнул Губерт.
Тишина.
Губерт подошел к кладовке и заглянул в нее. От неожиданности он вскрикнул — из бочки с керосином торчали ноги.
«Боже милостивый! — подумал он в страхе. — Да это же мистер Артизан! Он захлебнулся керосином».
