– Меня очень сильно ударили по голове, и я забыл японский.
– Ха-хах. Что ты говоришь? Я тебя совершенно не понимаю.
– Говорю, забыл японский!
– Эрни, – девушка буквально умирала со смеха, с трудом говоря слова, – ты всегда был большим придумщиком, но этот пранк уже заходит слишком далеко.
– Нет тут никакого пранка! – от отчаянья я перешёл на английский. – No prank!
– Теперь английский? Да хватит прикалываться.
Немного подумав, я вспомнил, как сказать фразу «я забыл японский»:
– I forgot Japanese!
Девушка посмотрела на меня ошарашенно. Смеяться она перестала, но всё ещё не могла поверить, что это не розыгрыш.
– То есть, ты меня понимаешь, но сам по-японски говорить не можешь?
Я очень активно закивал. Всё прямо в точку.
– Тебе отшибло память? – продолжала девушка с большим сомнением в голосе.
Я снова кивнул.
– А кто я такая, хоть помнишь? Как меня зовут? Как зовут младшую.
Я отрицательно замахал головой и сложил руками крест.
– Ох… Ну дела… И знаешь, я тебе даже верю. Актерства ты порой выдаешь отменные, но не настолько… Меня зовут Хиной. Вернее Хина для тебя, а полным именем Хината.
– Приятно познакомиться, – я протянул вперёд руку.
– Рукопожатие?... Это ты так со мной знакомишься? Тогда как зовут тебя? Неужели ты забыл своё имя?
– Нет, я Эрни. Это я помню.
– Что-что? Кто ты?
– Эрни.
– Эрни, которому отшибло память?
Я кивнул.
– Это Азуми тебя так поколотила?
– I don't know, – «я не знаю».
– Ладно… Прослушай голосовое отца. К твоей потере памяти вернёмся позже.
– Оkay.
– Твой английский ужасен, – нахмурилась Хина.
Да я даже не спорю… Я подошёл к телефону в коридоре. Нормальная такая тут квартира – полный хайтек! Мне нравился мой свежий ремонт в двушке на двадцатом этаже, но тут всё же было покруче.
Я взял трубку и каким-то чудом нажал на нужную мне кнопку. Заговорил японский характерно мужской голос. Только в отличие от японского Хины, этот я совершенно не понимал.
– I don't… – я забыл английское слово, – Ай донт понимать.
– Ты не понимаешь, что говорит отец?
Я активно закивал.
– Но как так? Мой японский ты понимаешь.
– Ай донт понимать.
– Что-что?
Я напрягся, чтобы выдать нужную фразу на английском.
– I don't understand what my father is saying. I don't understand his Japanese, – «Я не понимаю, что сказал мой отец. Я не понимаю его японский».
– Блин, Эрни, что с тобой творится… – Хина прошла в коридор. – Дай мне, пожалуйста, трубку, – я отдал девушке телефон. – Так… Вспомнить бы, как тут возвратить сообщение. А точно!... Я буду синхронно произносить всё, что говорит твой отец.
Мой отец? Так Хина мне не родная?...
– Good, – «хорошо».
– Привет Эрни. Давно же мы с тобой не виделись… – Хина поставила воспроизведение на паузу. – Эрни, ты меня понимаешь?
– Yes!!!, – «да!!!».
– Хух… Отлично. Тогда поехали дальше. – Хина включила запись. – Ты сейчас на тренировке, да? Наверно, так даже лучше – объяснюсь тебе монологом… Накадзима-сама вздохнул.
Прости меня, Эрни. Я угробил себя и, что хуже, тебя. У меня огромные долги... Их никак не вернуть…
Накадзима-сама закурил сигарету.
Я должен Токийской Стали больше одного миллиарда йен. Думаю, ты знаешь, кто они такие и как работают. Они возьмут своё до самой последней йены. Три отрубленных пальца на моей руке тому доказательство…
С меня требуют миллион йен в конце каждой недели и ещё десять миллионов йен в конце каждого месяца. Что-то вроде кредита с баснословными процентами…
Я крутился как мог, Эрни. Брался буквально за всё, что может принести деньги. Больше года это у меня получалось, но каждый месяц становилось сложнее и сложнее.
Сегодня конец месяца, а я собрал только пять миллионов. Хотя вернее, уже ноль миллионов… Всё проиграл на ставках – это было моей последней надеждой...
Я хреновый отец, Эрни. Прости меня… Застрели сестер, а потом застрелись сам, – Хина говорила сквозь слёзы. – Это единственный выход. Дерьмовая просьба, но поверь, так будет лучше. Оружие, я надеюсь, у тебя осталось...
