Тима же, не долго думая, вызвал духов Гадаара и Лона и коротко им приказал:
— Один летит передо мной на максимальном расстоянии и как увидит охрану — тут же предупреждает. Второй — то же самое, но за моей спиной. Кто куда — решайте сами. Двигаемся, для начала, в мою комнату. Вопросы? Нет? Вперед.
А дальше был суматошный бег по взбудораженному поместью Лилианы. Еще несколько убийств, в том числе и не в меру ретивых слуг, что решили задержать беглеца.
Если честно Тима сам не понимал как ему удалось так просто тогда унести ноги, да еще и свой рюкзак захватить. Повезло, не иначе. Очень помогли плененные души солдат и слуг. Один из них, не имея сил сопротивляться, показал тайный ход, ведущий из хозяйской спальни и предназначенный для бегства в экстренном случае. Что показательно, о тайном ходе, с его же слов, знал только этот пожилой слуга, чье семейство не одно поколение служило роду Ирри. Он с гордостью хвастался, что даже молодая хозяйка о нем не подозревала.
Сам ход был достаточно коротким и вел в небольшое каменное строение, прилепившееся к ограде неподалеку от черного входа. Там имелась также и потайная дверь, ведущая за территорию поместья, однако слуга не знал как ее открыть. Поэтому, Тиме пришлось отсиживаться в самом ходе до вечера, молясь всем богам, чтобы не нашлось больше знатоков, разбирающихся в секретах местной архитектуры.
Уже поздней ночью он выбрался из своего укрытия и аккуратно, отправив своих разведчиков в разные стороны, выбрался с территории поместья.
— Ты меня не слушаешь! — вырвал его из воспоминаний голос Лилианы
— Не слушаю, — признался Тима. — Извини, задумался немного, — после некоторой паузы добавил он.
— Опять терзаешься муками совести? — она испытующе посмотрела на него, — ты все тогда сделал правильно. Даже не смей корить себя!
— Нет. Наверное. Просто вспоминал тот вечер. Знаешь, а ведь я чувствовал тогда что что-то не так. Я мог бы…
— Не мог, — отрезала девушка, — я бы не поверила. Да я, если честно, до сих пор не верю в предательство этого… этой… — Лилиану переполняли гнев и негодование каждый раз, когда она вспоминала о поступке Юлиуса, но истинно аристократическое воспитание не позволяло ей выразиться так, как хотелось. Хотя хотелось очень сильно.
Тима сделал, было, шаг в ее сторону, намереваясь обнять и успокоить, но вовремя вспомнил, что девушка сейчас находится, мягко говоря, не в том состоянии, что позволяет подобные проявления чувств.
— Лили, я…
— Да знаю, знаю, — отмахнулась она, а затем, посерьезнев, добавила:
— Я помню о твоем обещании и верю тебе. — Помолчали. — Ладно, хватит пока, думаю, на памятник любоваться. Скоро начнется служба.
— Ты, главное…
— Помню, помню. Перейти полностью в мир духов. Пойдем.
Тима отвернулся от памятника, перед которым проторчал достаточно долгое время, делая вид, что любуется этим произведением искусства и направился в сторону местного центрального храма, коим было одно из двух отдельно стоящих зданий на этой площади. Вторым, если верить словам Лилианы, был городской магистрат.
Вообще, центральная площадь (бывшая некогда королевской, а после переворота потерявшая старое название) была довольно примечательным местом. Довольно большой, никак не менее пятидесяти метров в диаметре, неровный овал, выложенный все тем же серым камнем, из которого была построена большая часть города. По бокам площадь была зажата вышеупомянутыми храмом и магистратом - огромными, по местным меркам, зданиями, казалось, так и желающими перещеголять друг друга в богатстве фасадов. С третьей же стороны находились массивные ворота в, не менее массивной, каменной стене. Каменная арка ворот была затейливо украшена каменными же узорами.
Тима может и хотел бы рассмотреть все это великолепие внимательнее, но не рискнул. Ворота эти вели в бывший дворцовый комплекс, где сейчас заседали все шишки страны и, что не удивительно, серьезно охранялись. А что-что, но привлекать к себе излишнее внимание в его положении было крайне неуместно.
На входе в храм образовалась небольшая очередь из желающих посетить утреннюю службу. Тут были как мужчины, так и женщины. Все были хорошо одеты, до умопомрачения вежливы и показательно возвышенны. Тима ответил на поклон какого-то напыщенного хмыря средних лет, поприветствовал, приложив палец к середине лба двух девушек в простых на вид, но явно не дешевых, шерстяных платьях, наклонил голову и выждал некоторое время, отдавая дань уважения пожилой, но очень властной женщине. В общем, делал все, как его учила Лилиана. И никто вокруг не мог подумать, что этот воспитанный, небогато, но со вкусом, одетый юноша, на самом деле, тот самый жуткий преступник, убийца молодой госпожи Ирри, слухи о котором уже несколько дней ползли по городу.
— Молодец. Ты все правильно делаешь. — Комментировала Лилиана его расшаркивания с окружающими. — Все, можешь заходить.
Местный храм совершенно не походил на земные. Ни внешним убранством, больше напоминающим дворцы французских королей времен бесконечных Людовиков. Ни внутренним . Причем, именно попав внутрь, Тима по настоящему почувствовал, что находится в чужом мире. И, если помещение, находящееся сразу за входными дверями ничем особым не выделялось — обычный, самый банальный холл, кое-как украшенный с претензией на помпезность. У Лилианы был почти такой же, только раза в три поменьше, правда не столь шикарный. То основной зал значительно отличался от всего виденного Тимой ранее. Больше всего он напоминал помесь лекционного зала университета, театра и… церкви. Огромное круглое помещение, опускающееся ярусами вниз, опоясанное концентрическими кругами кресел, разделенное на сектора широкими лестницами. В самом центре помещения находился высокий каменный пьедестал. Тоже круглый. От высокой, богато украшенной двери, расположенной в противоположной от входа стороне, к нему вела не менее широкая, чем другие, лестница. Окон в помещении, судя по всему, не было, однако, это совершенно не мешало залу быть отлично освещенным. Настолько, что было хорошо видно красочные фрески, преимущественно в алых и золотых тонах, коими были расписаны стены зала. У Тимы создалось впечатление, что он находится на осенней, залитой солнечным светом, поляне. Очень приятное ощущение.
