Проклятый скиталец (СИ) - Шульц Марк

     «Если имели силы думать о тебе в тот миг…»

     – Можешь меня ненавидеть за то, что я выжил, но перестань думать лишь о сожалениях. Твои родители хотели, чтобы ты жил, а не терзал себя одним самобичеванием.

     – Хорошо. – Он утерся и строго посмотрел мне в глаза. – И я не буду тебя призирать. Но если ты перестанешь втирать мне про всякую хрень!

     – Ахахаха, договорились! Тогда, раз уж между нами мир, расскажи хоть как вы тут выживали бес помощи?

     Впрочем, рассказ оказался не долгим. После поспешного изгнания из братии, детишки осели в одном из немногих пустующих домов. Для пропитания пытались воровать, но быстро с этим делом завязали. А после и Лида появилась, она заботилась о них, помогала им. Святая женщина.

     –… А ты? Я сначала думал, что тебя заперли в крепости за что-то. Так народ болтал, а ты оказывается с Лидкой теперь. Как так вышло?

     – Да как обычно, просто встретились как-то раз на рынке, разболтались, вот теперь и вижусь с нею изредка. А пропадал я у Старика, теперь его подмастерьем хожу.

     – Подмастерьем? У Старика!? Какое у него может быть подмастерье!?

     – Обычное как оказалось. Бумаги разбираю, по шапке получаю, все, как всегда.

     – Пхах, за то деньги есть!

     – Ну мелочь перепадает и на том спасибо.

     – Понятно…

     Дальше мы шли молча. Парень сам себе на уме, я же думал о своем.

     – Ты чего это приуныл?

     – Да я… Я не могу о них не думать, Сигвард.

     – Ну помнить о родителях это хорошо, но горевать то зачем?

     – А ты о своих совсем не горюешь?

     – О своих? Нет.

     – Как так? – Мальчишка оказался в ступоре.

     – Долгая история, впрочем, и рассказывать ее особого желания нет.

     – Ну Сиги!

     – Чего, Сиги?

     – Не вредничай ты! Ты то сам обо мне все почти знаешь!

     *Вздох*

     – Вот ты прицепился. Ну не помню я их.

     – Это как так?

     – Вот так. Не помню ни их лиц, ни как они выглядели, не знаю их имен. Я не помню где мы жили, не помню были ли у меня братья и сестры. Я даже не знаю, как меня предки нарекли.

     Парнишка встал на месте ошарашенно глядя на меня.

     – Ну да, я ничего не помню о своем прошлом. Первое что мне приходит в голову, это то как меня по лесам гнала огромная четырех-лапая тварь, чем-то смахивающая на человека. В тот день я познакомился со Стариком. Он спас меня, мелкого мальчонку, порубил тварину на куски и глазом не повел. Я к нему прицепился, шел туда, куда и он, даже тогда, когда он отсылал меня куда подальше. Со временем он свыкся и позволил находиться рядом, а после и вовсе стал мне как отец. Именно он дал мне это имя.

     – Но почему ты оказался там, в лесу?

     – Я долго думал об этом, но Старик как-то сказал, что самая простая разгадка самая верная.

     – И?

     – От меня избавились, Мартин. Меня просто оставили на съедение лесным тварям. Я свыкся с этой мыслью и теперь стараюсь особо не думать о прошлом.

     – Прости, Сиги.

     – Зачем ты извинишься? Все как у всех, так что не переживай особо. Лучше приободрись, скоро к твоим друзьям вернемся. А если Грыдля увидит тебя заплаканного, опять попытается на меня со стекляшкой напасть.

     – Да ладно, он все-таки напал!?

     – А то! К слову, кто это вас, паршивцев, мату учит!?

      ***

      …

      И душой он жаждет встречи лишь с одной,

      Тая в глуби своей единственный секрет.

     – Так, вот мы и закончили! – Сказала Лида, завидев нас, входящих внутрь.

     – Мало, хотим еще! – Пищала неугомонная Виолла.

     Они сидели на полу обступив, с виду уставшую Лиду.

     – Да, еще хотим! – Поддержала ту застенчивая Лина.

     – Ну ребятишки, дальше вам сказки Мартин расскажет, да? – Она улыбаясь указала на бедного Мартина. Почему бедного? Ну, улыбка ничего хорошего ему не предвещала.

     – Мартин! – Благо ребятишки его по-быстрому обложили.

     Единственной, кто не повелся, была маленькая Виола, она так и осталась требовать свою сказку.

     – Ну, Ви, хватит!

     – Да ладно тебе, Лида. – Присаживаюсь рядом. – А хочешь расскажу сказку про Волколака и Красную Шапку?

     – А она страшная?