Боец приподнял на весу столешницу. «Я бы предположил, что это и вовсе никакая не подсказка, а щит, если бы не…», — мысль будто прервалась от того, насколько неудобна была в обращении эта штука, когда приходилось держать её на весу.
Нет, щит таким быть не может. В отверстия, неудобно расположенные на поверхности, с трудом можно было поместить два пальца, а речи о том, чтобы нормально маневрировать ей как щитом даже и не шло. Быть может, тогда это мобильный вариант амбразуры? Искатель перехватился и взял её за края. Нет. Выглядело наверняка нелепо. Через отверстия, если держать столешницу на вытянутых руках, можно было неплохо обозревать то, что происходит за её пределами, но об удобстве снова речи не шло.
Повернувшись несколько раз вправо и влево, искатель заострил внимание на левую от двери стену, на которой были наляпаны газетные обрывки. Пожалуй, это было единственное место, мало исследованное с той поры, как он вошёл в потайную комнату. Подойдя к стене, искатель прислонил к ней столешницу и стал изучать стену. В общем, стена как стена — кирпичная, без штукатурки, вдобавок пыльная.
Боец начал простукивать кирпичи — один за другим. Тонких мест, как будто, не обозначилось. Присмотревшись к обрывкам газет, искатель заметил, что расположены они точечно. Возможно, в одну из этих точек следовало нанести удар этой самой столешницей, дабы выбить какой-то из кирпичей? Идея как минимум странная, но сейчас на странных идеях зиждился весь его ум, подуставший от сложных шарад и намёков.
На стене было три газетных обрывка, и, скорее всего, это было завязано с теми цифрами, которые указаны на деревяшке. Только какова связь? Пытаясь примериться, в какую из точек сперва нанести удар, искатель провёл мысленно линию от одной газетной вырезки к другой. И в голову пришла интересная мысль — совместить отверстия в столешнице с газетными вырезками.
Прислонив к стене деревяшку, искатель обнаружил, что отверстия как раз и совместились с вырезками. В левом отверстии рассматривалось слово «подвал». Перехватившись и переместившись немного вправо, боец, старясь не двигать столешницу, усмотрел в правом отверстии цифру «32». Взявшись за столешницу снизу и опустив руку от правого края, он поставил столешницу, так, чтобы этот край находился от него справа. Что могли значить эти слова и цифры? Ещё раз окинув взглядом столешницу, под светом утра, проникающего в окно, он разглядел карандашную пометку на этом крае. Это был прямоугольник, одна из сторон которого совпадала с краем столешницы.
Искатель быстро достал из рюкзака молоток, добытый у механика и, примерившись, нанёс несколько сильных коротких ударов по пометке. Прямоугольник упал на пол. После этого он сбил торчащие по краям щепки и снова прислонил столешницу к стене. Добившись того, чтобы круглые отверстия совпали как можно ровнее со словами-подсказками, заключёнными в ней, искатель, продолжая удерживать в нужном положении конструкцию, присел, чтобы посмотреть с чем совпадает выбитое им только что пространство. В прямоугольник — выемку на крае деревяшки — вписывалось слово «палец» с газетной вырезки. Опустив столешницу, боец поднял с пола выбитую деревяшку, повертел её в руках и увидел на одном из его краёв цифру «1», так же небрежно написанную то ли ручкой, то ли карандашом.
Глава 10. Сумеречные зоны 44-го дома. Часть 1-5
Обзаведясь информацией, которая не выглядела как что-то монолитное и внятное, искатель, тем не менее, испытал чувство сродни тому, что испытывает человек, закладывая в полотно последний фрагмент паззла, который он собирал в течение длительного времени.
Сложно было сказать, отчего возникали такие ощущения. Возможно, оттого, что в уме отчётливо угнездилось понимание того, куда следует идти. И это снова был подвал. Волнение вызывал пока только один момент: будет ли, наконец, этот подвал некоей финальной, ключевой точкой и что произойдёт дальше.
Когда ищешь неизвестно что, и в памяти один большой пробел, трудно рассчитывать на что-то конкретное. Именно поэтому искателем овладевали исключительно аморфные переживания и ожидания.
Окинув напоследок взглядом необычную комнату, в которой кирпичные стены соседствовали со старой мебелью и зеркальным потолком, искатель вышел оттуда и снова оказался в комнате квартиры старика-информатора. Более заковыристого информатора на тот момент он даже не представлял. Оглянувшись на выходе из потайной комнаты, боец лишний раз заострил своё внимание на громоздком входе. Он решил задвинуть массив стены обратно, хотя не считал вероятным скорое появление здесь незваных гостей в виде правоохранителей. Это было сделано инстинктивно — так поступил бы человек, уходя из дома с расчётом на то, что в скором времени надо будет вернуться. Да и неуважительно это по отношению к себе — оставлять после себя же беспорядок.
Впервые за время своего пробуждения в заляпанной кровью ванной, искатель ощущал целесообразность выполняемых им действий настолько сильно и отчётливо. И это было странное чувство, потому что цели он сформулировать не мог — той цели, с которой он сейчас пойдёт снова в злополучное подземелье. Но именно сейчас спуск в подвал представлялся не только интригующим, но и многообещающим.
Боец бегло осмотрел комнату, поправил ковёр, частично прикрывавший вход в тайник, и направился в прихожую. Разгаданная недавно головоломка, если это и впрямь можно было назвать разгадкой, придавала внутренних сил и даже заставляла двигаться в направлении подвала несколько спешно.
Щелчки замка каким-то прощальным эхом пронеслись по унылому серому подъезду, и искатель стал отсчитывать ступеньки, спускаясь к первому этажу. Дверь подъезда пронзительно и коротко скрипнула, нарушив тишину утра. Было не до красот: единственное, что волновало искателя, это чтобы раздавшийся звук не привлёк чьего бы то ни было внимания. Спустившись со ступенек крыльца, он повернул направо, словно ходил этим маршрутом уже много-много раз, и направился к двери в подвал, расположенной с правого торца дома.
На ходу искатель снял через правое плечо рюкзак и, покопавшись в содержимом, достал из него штыреобразный ключ, которым он пользовался как оружием в одной из схваток с бестиаром. На улице всё выглядело безжизненно. По крайней мере, на горизонте не было даже и намёка на признаки какой-либо жизни, и искатель быстро юркнул к спуску в подвал, вставил ключ в замок, резко надавил — и оби́тая металлом дверь послушно отъехала вовнутрь тёмного помещения.
Ноги сами подсказывали путь. И хотя был он здесь всего несколько раз, коридоры стали казаться совершенно знакомыми и предсказуемыми. Первым делом оставалось догадаться, что значила каждая из найденных в тайной комнате подсказок. Про подвал уже было ясно — тут вариантов был, скорее всего, минимум. Что касается цифры «32» — версия тоже имелась. На каморках, беспорядочно раскинутых по витиеватым закоулкам, можно было видеть цифры, вероятно, соотносившиеся с номерами квартир жильцов.
Судя по тому, что числа, намалёванные на дверях каморок, шли по нарастающей, хоть и в не совсем понятной последовательности, можно было предположить, что заветный 32-й номер следовало искать дальше. Боец, включив свет, стал углубляться в подвал. Дверь за дверью, закоулок за закоулком, вскоре он оказался в том самом месте, где несколько суток назад сразился с монстром, тогда ещё абсолютно ему неведомым. Это место было ни с чем не перепутать: пробоина в кирпичной стене, сделанная им собственноручно, отлично выполняла функцию опознавательного знака.
Искатель продвинулся на несколько шагов вдоль стены, которую частично разрушил, и подсветил дисплеем смартфона на дверь, расположенную напротив. Сверху белой краской было жирными неаккуратными цифрами выведено «32». По цифре сомнений уже не возникало — читалась она однозначно. На всякий случай, искатель продвинулся чуть дальше, но вскоре упёрся в подобие деревянной глухой перегородки. Что-то за ней как будто находилось, но никаких обозначений он не обнаружил и пока не стал тратить время на исследование той территории.
