...Эрви оставила Аказа, когда он сражался с мурзой на берегу. Они долго бежали с Янгином, добрались до чащобы, остановились.
— Здесь нас никто не найдет,— сказал Янгин, задыхаясь.
— Я беспокоюсь за Аказа...
Не горюй. Аказ найдет нас. Ты видишь, трава влажная, и след на ней заметен...
Но вскоре пал туман. Янгин, бедовая голова, надумал распалить костер. Он видел, что Эрви вымокла до нитки, когда переправлялись через реку, и теперь дрожала. Может, от сырости и холода, а может, и от страха. Да и у самого Янгина зуб на зуб не попадал.
— Давай высушим одежду. Погони уже не будет. Татары в лес не сунутся.
Эрви осталась в одной исподнице, развесила свои свадебные наряды около костра. Туман все сгущался, дым костра стлался по н-мле, смешивался с сыростью, расползался по поляне. Вдруг затрешали сучки, Янгин схватился за нож, но из тумана вышел Ковяж.
Как ты нашел нас? —спросил Янгин, заложив нож за поїм По следам?
По дыму,— ответил Ковяж.— Носом почуял. Где Аказ?
Ждем...
Искать надо. В илеме беда. Стариков привязали к дубам, «шли много заложников. Если Аказ и Эрви не придут — утром старикам смерть. Где ты оставил брата?
На реке. Он дрался с мурзой...
Возвращайся туда, найди Аказов след, иди по нему. Я на К >ш у пойду.
А Эрви?
Я здесь одна побуду,— сказала Эрви.— Ищите.
Когда братья пошли в разные стороны, Эрви крикнула:
— Оставь мне нож, Янгин!
Янгин кинул ей нож. Ковяж скрыл от Янгина, что ранен отец. Недаром младшего брата зовут Шокшо вуй — Горячая голова. Он может убежать в илем, кинуться на мурзаков...
Эрви долго не думала. Еще тогда, когда Ковяж сказал о заложниках, она решилась. Как только братья ушли, Эрви надела пояс и, оставив свадебные одежды висящими у костра, исчезла в тумане...
...Спустя полчаса около шатра появились Боранчей, Сарвай, Аптулат и Эшпай. Со связанными за спиной руками, они шли под охраной двух мурзаков. Хайрулла шел сзади.
— А где Туга?
— Как будто ты не знаешь, — ответил Аптулат. — Туга при смерти.
— Аллах свидетель — во всем вы виноваты сами,— Кучак обошел стариков кругом, помахивая плеткой. Пояс с саблей он снял, показывая, что он безоружен и никого не боится. — Я ехал к вам без зла. А вы, хранители законов старины, блюстители обычаев народа, нарушили закон гостеприимства. И трех ночей закон нарушили...
— Худой закон, — сипло проговорил Аптулат. — Ты нам его привез из Крыма. Он нам не нужен.
Мурза не обратил внимания на слова карта и продолжал:
— Вам этого показалось мало. Вы меня обманули и позволили дрянному мальчишке устроить драку. Да что там — сами в эту драку влезли... Туга полез на нож. Я много джигитов потерял. Кто мне за них ответит? Все их убийцы попрятались в лесу. А вы, мудрые из мудрых, вместо того чтобы выдать их мне, упорно скрываете. Могу ли я быть милостливым к вам?.. Аказа выловить послали? Зачинщиков нашли?
— Аказ в лесу, как дома. Найди его, попробуй,— сказал Сарвай.
— Я верен слову. Если их тут утром не будет, вы умрете в мучениях.
— Пусть будет так,— сказал Эшпай и отвернул лицо в сторону.
— А дочку нашел? — Кучак черенком нагайки ткнул в бороду Боранчея.— Трех ночей закон исполнил?
— Я не велел ей приходить сюда.
— И ты умреш!
— Я слишком стар и смерти не боюсь. А ты, вонючий пес, ты на чужой земле! Плюю я на тебя!— Боранчей рванулся к мурзе, вытянул шею и плюнул ему в лицо. Охранники бросились на старика, свалили его на землю. Мурза вытер лицо и прохрипел:
— На кол его! Сейчас же!
Аскеры схватили Боранчея, поволокли. И никто не заметил Эрви. Она возникла из тумана неожиданной резко крикнула: «Эй!»
Аскеры замерли на месте, Хайрулла, выхватив саблю, мгновенно повернулся на голос, но, узнав Эрви, опустил оружие. Эрви смело подошла к мурзе, сказала:
— Ты мучишь стариков за то, что скрыли от тебя невесту. Смотри, я здесь и для гнева нет причины.
— А где твой муж?— Кучак дал знак Хайрулле, чтобы тот подал ему саблю. Он был уверен, что Аказ рядом.
— А разве по закону трех ночей в шатер ведут и мужа?
Мурза ухмыльнулся, довольный ответом Эрви, повернулся к
старикам, сказал насмешливо:
— Вот у кого учитесь жить. Она умнее вас всех. За то, что ты пришла, проси, чего захочешь. Наряды, золото...
— Вели их отпустить. Не тронь отца. Я буду тебе покорна.
Мурза поднял руку и жестом приказал отпустить Боранчея.
Аскеры приволокли старика назад, бросили к ногам мурзы.
Воранчей поднялся, увидел Эрви, шагнул к ней, протянул руку и тихо спросил:
— Тебя поймали?
— Сама пришла, отец.
— Как ты осмелилась?! Стыд и позор!
— Гоните его в шею! — крикнул мурза, и Боранчея вытолкали. Старик сопротивлялся, кричал:
— Не дочь ты мне после этого! Не дочь! Как будешь смотреть в глаза Аказу?!
Когда вопли Боранчея стихли, мурза сказал Эрви:
— Иди в шатер, не слушай старика.
Эрви кивнула в сторону старейшин:
— Их тоже отпусти. И слово дай, что никого не тронешь.
— Вы слышите, упрямцы.— Мурза подошел к Аптулату.— Вас смерть ждала... Но приходил сюда недавно мудрый человек, просил вас пощадить... Я говорю о Мырзанае. Теперь Эрви об этом просит, и я даю вам жизнь. Эй, Хайрулла! Развяжи их и накажи всем, чтобы не трогали. Пусть живут.— Пока Хайрулла развязывал стариков, Сарвай крикнул Эрви:
— Что скажешь ты сородичам, когда уйдешь из этого шатра?! Мурза убил Тугу, а ты в его постель...
— Туга... убит! — Эрви вздрогнула от этих слов, как от удара плеткой...
Несмотря на гневные упреки отца, на страшную весть о гибели Туги, Эрви не растерялась и твердо решила исполнить задуманное до конца. Она будет тянуть время. Янгин и Ковяж найдут Аказа, и он придет. Но если опоздает... Эрви не отдаст себя даром!
Ну, что стоишь! Иди в шатер,— возглас мурзы заставил Эрви вздрогнуть, но она не подала вида, что испугалась.
— Нет. Там связаны другие заложники. Их тоже надо отпустить.
— Ых! Прекрасна, как цветок, упряма, как шайтан. Умеет сделать воском мужскую душу. — Появился Хайрулла. — Иди, заложников... развяжи. Уходят пусть. Довольна ты? Входи.
— Я подожду...
— Чего?
— Когда Хайрулла вернется.
— Со мной шутить нельзя! Иди скорей!— Мурза схватил Эрви за руку и повел в шатер. Он посадил ее на мягкие ветки хвои и вышел.
И здесь в шатре пришел к Эрви страх.
Слуги внесли и поставили на середину большой котел. Но зачем кипяток? Быть может, мурза думает, что я буду сопротивляться, и за это на меня будут лить горячую воду,— в страхе подумала Эрви и, когда в шатре появился мурза, крикнула:
— Пусть унесут котел, я во всем буду послушна!
— Я не хочу тебе зла,— мягко произнес мурза,— не бойся. Здесь ты будешь мыться. Поняла?
Эрви кивнула головой.
— Теперь раздевайся.
— Зачем, великий мурза?
— Будешь мыть тело. От тебя пахнет лесом.
Эрви не знала, как быть. Раздеться перед мужчиной? Этого лесные женщины не делали никогда. Кучак подошел к ней, и не успела Эрви опомниться, как он взялся за ворот ее рубахи и с силой развел руки в стороны. Послышался треск, и порванная рубашка спала со смуглых плеч. Эрви, вздрогнув, быстро сложила на груди руки крестом, сжалась в комочек.
— Снимай все остальное, садись в котел и мойся.
От стыда, смущения и горячей воды тело запылало, сделалось розовым и еще более упругим...
Мурза сидел на подушках, вытянув шею. На его скулах блестела тонкая струйка слюны.
— В Казань со мной поедешь?
— Дай мне подумать, мурза. Завтра скажу.
— Ты посмотри на себя. Ты, как слезинка, чистая, горячая. Твое место в моем дворце, а не в кудо Аказа. Ты видишь: я всесильный мурза, буду тебе сейчас служить,— Кучак встал, развернул узел, лежащий в углу, и, достав мягкую белую ткань, накинул ее на Эрви. Затем подхватил ее под локти, сильным рывком поднял и перенес из котла на пихтовые ветки, разбросанные по земле. Потом достал невиданной яркости халат, набросил его на плечи Эрви. Прохладный шелк нежно ласкал разогретую кожу.
Мурза указал на узел:
— Иди посмотри. Там все твое.
Эрви медленно развязала узел и стала тихо перебирать дорогие украшения, одежды, каких раньше не только не держала в руках, но и не видела. Тем временем Кучак разделся и лег под одеяло.
