— Ну что ты...
— Я сочувствую Четвинду — ему не повезло. Как он воспринял это? Очень тяжело?
— Я не сказала ему.
— Что?!
Ей пришлось оправдываться:
— Его нет. Он в Испании. У меня нет его адреса.
— Понятно...
Он помолчал.
— Тебе будет трудно, Нелл. Но ничего не поделаешь. Зато мы будем вместе.
— Да.
Вернон огляделся вокруг.
— В любом случае все это останется ему. Я так мелочен, что мне даже жаль отдавать это место. Но, черт возьми, это же все еще мой дом. Он принадлежал моему роду на протяжении пятисот лег. Хотя ладно, какое это имеет значение? Джейн как-то сказала, что невозможно получить все. У меня есть ты — это самое главное. Мы найдем где жить — даже если это будет всего пара комнат, нам хватит.
Он снова потянулся к ней и заключил в объятия. Почему на нее повеяло таким холодом и страхом от этих слов: «Всего пара комнат...»
— Пошло все это к черту! Мне это мешает!
И он стремительно — почти смеясь — подцепил нитку жемчуга на ее шее и дернул. Жемчуг рассыпался по полу. Ее восхитительный жемчуг! Она подумала: «Все равно мне, видимо, придется его вернуть». И вновь этот холод. Вернуть все драгоценности, которые подарил ей Джордж.
В конце концов он что-то заметил. Стоя перед ней на коленях и заглядывая ей в глаза, он спросил:
— Нелл, что-то... что-то не так?
— Да нет, все в порядке.
Она не могла смотреть ему в глаза. Ей было стыдно.
— Нет, ты недоговариваешь... Скажи мне.
Она помотала головой.
— Нечего говорить.
Она не может снова стать бедной — не может, не может...
— Нелл, ты должна мне сказать...
Нельзя, чтобы он узнал — он ни за что не должен знать — какая она на самом деле. Она сгорала от стыда
— Нелл, ты ведь любишь меня, правда?
— Да! — это далось ей легко. Хотя бы это уж точно было правдой.
— Тогда в чем же дело? Я чувствую, что-то не так... Если только...
Он встал. Его лицо побелело. Она вопросительно смотрела на него.
— Все дело в этом? — спросил он тихо. — Должно быть, да У тебя будет ребенок...
Она сидела, окаменев... Она об этом не подумала Окажись все это правдой, проблема решилась бы сама собой. И Вернон никогда бы не узнал...
— Так и есть?
Вновь показалось, что прошли часы. Мысли вихрем проносились у нее в голове. Не она сама, а какая-то сила снаружи заставила ее медленно опустить голову в знак согласия...
Он немного попятился. Потом заговорил бесцветным голосом, с трудом произнося слова:
— Это все объясняет... Бедная моя Нелл... Ты не можешь... мы не можем... Послушай, но никто ведь не знает — обо мне, я имею в виду. Кроме врача, Себастиана и Джейн. Они не проболтаются. Было сообщение, что я мертв — так и есть...
Она попыталась сделать протестующий жест, но он остановил ее движением руки и направился к двери.
— Ничего не говори. Ради Бога, ничего не говори. От слов будет только больнее. Я ухожу. Я больше не смею ни обнять тебя, ни поцеловать. Я... Прощай.
Она слышала, как открылась входная дверь, дернулась, словно хотела позвать его — но ни звука не вырвалось из ее груди. Дверь снова закрылась.
Время застыло... Машины не было слышно...
Но она все равно не двигалась...
Лишь в какой-то момент ощутила обжигающую горечь — когда заглянула в себя и подумала; «Так вот какая я на самом деле...»
Но продолжала сидеть, как изваяние.
— К вам мисс Хардинг, мадам.
Нелл вздрогнула. Прошли сутки с момента ее разговора с Верноном. Она уже думала, что все позади. А теперь Джейн!
Она боялась Джейн...
Она должна отказаться принять ее.
— Пригласите ее сюда, — сказала она.
Здесь, в ее маленькой гостиной, будет спокойнее...
Как долго приходится ждать. Может, она ушла? Нет — вот она.
Джейн показалась ей очень высокой. Нелл словно вся подобралась на диване. У Джейн было злое лицо, она всегда это замечала. Но сейчас на нем поистине было выражение ангела-мстителя.
Дворецкий удалился. Джейн стояла, возвышаясь над Нелл. Потом запрокинула голову и захохотала.
— Не забудьте пригласить меня на крестины, — проговорила она.
Нелл передернуло. Она надменно сказала;
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Это пока семейная тайна, не так ли? Нелл, вы лгунишка, будь вы неладны — вы не ждете ребенка. Вы вообще вряд ли захотите иметь детей — слишком рискованно и больно. Что же заставило вас так изощренно лгать?
Нелл неожиданно произнесла:
— Я не говорила ему ничего. Он сам догадался.
— Это еще отвратительнее.
— Я не понимаю, зачем вы пришли сюда — и говорите все это.
Ее протест звучал жалко, бессильно. Как она ни старалась, она не смогла вложить в него должное негодование. Можно было обмануть кого угодно, только не Джейн. Джейн всегда была непревзойденно проницательна, и это просто ужасно. Если бы только она ушла!
Нелл встала и попыталась взять себя в руки.
— Я не понимаю, зачем вы приехали. Если только для того, чтобы устроить мне сцену...
— Послушайте меня, Нелл. Я скажу вам правду. Однажды вы уже бросили Вернона Он пришел ко мне. Да — ко мне. Он жил со мной три месяца Он жил со мной, когда вы пришли в мою квартиру в тот памятный день. Ах, вас это ранит!.. Значит, в вас еще сохранилось чисто женское самолюбие — это хорошо.
Тогда вы забрали его у меня. Он ушел к вам и даже не вспомнил обо мне. Сейчас, Нелл, он ваш, если вам он нужен. Но вот что я скажу: если вы его снова бросите, он опять придет ко мне. Да-да, придет. Вы всегда подозревали меня в непорядочности, воротили свой носик и относили меня к разряду «определенных женщин». Что ж, может быть, именно поэтому у меня есть власть над мужчинами. Я знаю о них больше, чем вы когда-либо сможете узнать. Вернон будет мой, стоит мне только захотеть. Так вот: я этого хочу. Всегда хотела.
Нелл вздрогнула и отвернулась. Ее ногти впились в ладони.
— Зачем вы мне все это говорите? Вы — дьявол.
— Я говорю вам все это, чтобы причинить боль! Адскую боль, Нелл, пока еще не поздно. И не отворачивайтесь от меня, не пытайтесь спрятаться от того, что я вам говорю. Вам придется посмотреть на меня и увидеть — да, увидеть — и глазами, и сердцем, и умом... Вы любите Вернона остатками своей мелкой душонки — так представьте его в моих объятьях, представьте его губы, его поцелуи, обжигающие мое тело... Вы будете, будете думать об этом...
Скоро вам станет безразлично даже это. Но пока что вы против... Может ли женщина добровольно отдать любимого мужчину сопернице? Да еще и ненавистной сопернице? Знаете, эдакий подарочек — «Джейн от Нелл, с любовью»...
— Оставьте меня, — слабо проговорила Нелл. — Оставьте меня...
— Сейчас. И помните, еще не поздно... Вашу ложь еще можно исправить...
— Уйдите... Уйдите...
— Поторопитесь — или никогда уже не сможете этого сделать.
У дверей Джейн остановилась и бросила через плечо:
— Я пришла ради Вернона, а не ради себя. Я хочу вернуть его. И верну... — она помолчала, — если только вы не...
И вышла. Нелл осталась сидеть, сжав руки.
— Она не получит его. Не получит... — прошептала она в ярости.
Она вернет себе Вернона. Хочет вернуть его. Он уже . был влюблен в нее. Он полюбит ее снова. Что она там говорила — «его губы, его поцелуи, обжигающие мое...».
О Боже, это невыносимо. Нелл вскочила и бросилась к телефону.
Дверь открылась. Она медленно обернулась. На пороге стоял Джордж. Он был спокоен и находился в прекрасном настроении.
— Здравствуй, моя хорошая.
Он пересек комнату и поцеловал ее.
— Ну, вот я и вернулся. Неприятное путешествие. Лучше каждый день пересекать Атлантический океан, нежели Канал.
Она совершенно забыла про возвращение Джорджа! Она не может рассказать ему обо всем прямо сейчас — это было бы слишком жестоко. Да и, кроме того, кто обрушивает на человека печальные новости во время обычного разговора? Она скажет ему вечером... позже... А пока что будет играть свою роль.
Она механически ответила на его приветствие и села, слушая его.
— Дорогая, я привез тебе кое-что в подарок. Кое-что, напомнившее мне тебя.
Он достал из кармана бархатный футляр. Внутри, на мягкой подушечке, покоился крупный розовый бриллиант — изысканный, безупречный — на длинной цепочке. Нелл вскрикнула от восторга.
Джордж достал драгоценность и осторожно надел цепочку на Нелл. Она опустила глаза и посмотрела вниз. Великолепный розовый камень мерцал, лежа ровно в центре ложбинки на груди. Его свет завораживал.
Джордж подвел Нелл к зеркалу. Она увидела красивую светловолосую женщину, очень спокойную и элегантную. Она осмотрела короткую стрижку, ухоженные руки, маникюр, воздушный пеньюар из мягкого кружева, тончайшие шелковые чулки и маленькие расшитые тапочки; задержала взгляд на розовом бриллианте, загипнотизированная его строгой холодной красотой.
