Тогда, пять лет назад, не я помог изувеченному ребенку, но она спасла меня. Спасла от безумия, помогла выжить в зловонной мрази из вещизма, пуританской морали и лицемерия - среде обитания человечества. Дала шанс отмыться самому и увидеть в окружающих хорошее.
Однажды, когда Марина уже месяц была в Израиле, тоска пригнала меня в Отрадное, к подъезду её старой квартиры. Было очень ранее утро и в пустом дворе не было никого, лишь двое бомжей возились около мусорного бака. Парень и девушка. Хоть и затруднительно у бомжа определить возраст, но было видно, что они молоды, не больше 30 лет. Мне не известно, да и не интересны, причины что привели их к такой жизни: опухшие испитые лица, обноски, неизменные баулы с отысканным в мусорных кучах хабаром - типичные бомжи. Но меня поразило другое: он нашел в мусорном баке целый банан, без кожуры. Возможно его уронили и некто брезгливый выбросил в мусор.
Банан был мятый, местами почерневший, но вполне целый. Он протер его смахивая прилипший мусор и протянул ей. Она приняла подношение, откусила и поднесла к его губам, он улыбнулся ей и тоже откусил, чуть-чуть. Они стояли около давно переполненного мусорного бака, по колено в зловонных отходах и вместе кушали банан, при этом смотрели друг на друга с неповторимой, такой искренней любовью и нежностью, такой теплотой, что все внутри меня сжалось превратившись в единый кусок льда - айсберг зависти.
И вот, в прошлую субботу, подслушивая щебетание моих девочек, я понял: они - островок чистоты в океане мрази обыденности. Понял и мгновенно вспомнил, как мы с Мариной сидели на её кровати обнявшись, а вокруг нас суетились люди оформляющие смерть Марининой матери. Вспомнил, как вместе: я, Марина, Кристина и Света, плескались в бассейне у Петровича. Как на следующий день Марина прикатила к нам в спальню и со смехом стащила одеяло заставляя нас подняться - вот она ЧИСТОТА! Все остальное - мразь.
Я понял и, без сил опустившись на пол, заплакал. Я, умудренный, битый жизнью мужик с сединой на висках, сел на пол и заплакал. Они встрепенулись, подбежали ко мне, обнимали, с тревогой заглядывали в глаза, целовали бегущие по щекам слезы, а я лишь обнимал их сильнее прижимая к себе и не находя в себе сил и смелости сказать, что я их люблю. Сказать как сильно я их люблю. Сказать, что я нашел ответ на давно мучивший меня ворпос. Сказать, что Марина был права.
Сказать не смог, но решение принял и сегодня я его исполню. Я обещал себе и исполню, а там будь что будет. Для себя я решил, что не смогу жить без них, всех троих. Вместе. Я уверен, что смогу обеспечить им счастье, всем. Я согласен каждый день тонуть в мрази, лизать, сосать и давать одновременно, буде такая фантазия у хозяев мрази называемой жизнью. Но моих девочек в обиду не дам. Я готов на что угодно, лишь бы сохранить наш островок чистоты. Островок на котором живу я и мои милые: Мариночка, Кристина и Света. Они меня отмоют, уверен, выходят в выходные дни после ежедневных погружений в клоаку жизни, вылечат от кессонной болезни.
Я уверен. Я смогу. Я обещал. Себе обещал. Когда Марина приедет в мой дом, когда пройдут первые охи-ахи, я соберу моих девочек на диване в гостиной. Том диване напротив камина что я выбирал сам думая именно о том, как мы будем все вместе, зимним вечером, нежиться на нем и смотреть на веселый огонь играющий в камине. Я усажу их на этот диван, опущусь на колени и наконец разорву себя выпуская наружу всю свою любовь, все отчаяние от того, что я не могу выбрать! Я не имею права выбирать между ними! - Они разные и они одно. Я люблю их всех вместе и по отдельности, всех по разному, но каждую одинаково сильно. Пусть у меня не три сердца, но каждая из них - та его часть, без которой оно все не существует. Они поймут, должны понять, ведь они у меня такие умницы.
-Саша. - Ко мне на плечо опустилась ручка Кристины. - Опять всю ночь не спал. - Вздохнула она. Я только кивнул и повернулся к ней.
-Который час?
-Половина седьмого. - Ответила она. Я окинул её взглядом, невольно залюбовавшись заспанным видом замотанной в теплый плед девушки и тут же засокрушался, как самый настоящий старичок:
-Ну что же ты, босиком, а ну ка. - Я притянул Кристину к себе, усадил на руки заставив поджать ноги и плотнее закутал в плед. - Простынешь. Чего так рано вскочила?
Она не ответила, лишь поёрзала устраиваясь поудобней и положила голову на плечо. Я обнял хрупкое тело, прижал к себе, закрыл глаза и начал баюкать забубнив противное и въедливое, но такое трогательное и теплое: «Чи-чи-чи, чи-чи-чи, чи-чи-чи».
-Вот вы где. - Послышался за спиной обвинительный голос Светы.
-А тебе что не спиться? - Спросил я шепотом и не поворачиваясь чтоб не разбудить заснувшую у меня на руках девушку.
-Мне правильно не спиться, - она встала напротив и упрела руки в бока, - время девять, будильник прозвенел, я проснулась.
-Как девять? - Не поверил я, - Кристина ко мне только что пришла, и время было половина седьмого.
-Половина седьмого было два с половиной часа назад, когда она в туалет вставала, а сейчас девять и через час приедет машина. - Не отступила она. Я осмотрелся и невольно опешил: солнце еда показавшееся над горизонтом когда пришла Криска, сейчас торчало точно под мышкой Светланы.
-Ух-ё! - Выдохнул я и затормошил пригревшуюся на мне девушку, - Кристинка, подъем, чуть не проспали. - Она вскинула голову и непонимающе захлопала глазами.
-Пошевеливаемся! - Засмеялась Светка и чмокнув нас по очереди поспешила в дом.
Через 30 минут я уже прохаживался по крыльцу умытый и переодетый. Завтракать не стал, не лезло в меня ничего, только выпил очередную кружку кофе. Девчонки неспеша собирались не понимая моего нервного состояния. Час откровенного разговора неумолимо приближался.
-Я трус, я трус, я трус. - Бубнил я себе под нос и делал одну затяжку за другой. - Я не трус, я не трус, я не трус. - Осекал себя на новом круге блужданий по крыльцу и новой сигарете.
-Чего мечешься? - На крыльцо вышла Кристина. - Нервничаешь как беременная перед первыми родами. - Усмехнулась она, потянулась чмокнуть меня в щеку, но отпрянула. - Фу, табачищем весь провонял. Иди умойся и пожуй хоть чего, а то Мариночка тебя обнять не сможет, тянет как от переполненной пепельницы.
-Ага. Да. - Кивнул я и бросился исполнять разумный совет бубня на бегу: - Как беременная, как беременная. Об этом я не подумал. Ну да ладно, сегодня надо пережить и выполнить, а там разберемся.
Знакомый минивен с наглухо тонированными окнами избавив меня от метаний приехав на 10 минут раньше. Я как ошпаренный вломился в салон и всю дорогу одергивал себя силясь быть спокойным и не подгонять водителя. До МКАДа ехали без проблем все время чуть превышая допустимые на Новой Риге 110. На МКАДе уже плотненько, толкались, но ехали без остановок. Лишь на пересечении с Варшавским мне пришлось понервничать из-за двигающегося, но слишком медленно двигающегося, потока.
Встали уже на подъезде к аэропорту - грёбаный светофор! Трижды грёбанное ДПС! Я готов был выпрыгнуть из машины и бежать впереди руками выпихивая автомобили на обочину, в кювет, к черту лысому на рога! Девочки, уловив мой настрой сели по бокам и синхронно положили руки мне на колени. Помогло.
В 11:00 позвонила Маринушка - приземлились, идут к трубе. Черт. Черт! Черт!!! Они идут к трубе, а мы все еще не проехали этот проклятый светофор! В голове промчалась сумасшедшая мысль: до аэропорта километров пять, если сейчас выскочу - добегу минут за 15. Мысль промелькнула, но была вытеснена остатками здравого смысла. Вместо нее пришла другая: какого дьявола мы не выехали раньше! Еще раньше на час! Нет - на два. Вчера!
Через 40 минут, когда мы наконец-то миновали злополучный светофор и летели по полупустой дороге к аэропорту снова позвонила Мариночка - получили багаж, выходят из второго подъезда. Они выходят! Наконец-то! Наконец-то они выходят и перед нами одна машина. Вот он, перегораживающий въезд шлагбаум. Он поднимается, мы въезжаем, я высовываюсь в открытое окно и вижу толкающую кресло Алину. Марина замечает меня и машет, я машу в ответ.
-Как маленький. - Смеётся за спиной Светка. Плевать.
Проезд забит машинами, но я не могу больше ждать, я вижу её! Алина тоже замечает меня, машет рукой и отворачивается позвать толкающего за ними следом тележку с чемоданами грузчика. Марина встает из кресла.
-Господи! - Всхлипывает у меня за спиной Криска. - Она стоит! Получилось! Светка! Она стоит! Она будет ходить!
Марина стоит не держась за кресло, она смеётся, машет мне, до неё еще далеко но я вижу слезки текущие по её загорелым щечкам и сам плачу, плачу не стесняясь.
Долбаные машины! Да откуда вас тут столько! Мы все еще стоим на том же месте едва миновав шлагбаум! Я не выдерживаю, открываю дверь и бегу к ней. Визг тормозов, прямо перед лицом расширившиеся от ужаса глаза Марины, крик Светы, удар, темнота.
1 Я славлю мира торжество,
Довольство и достаток.
