Компания отдыхающих была небольшой группой, насчитывающая всего 11 человек. Кроме упомянутых Самойлова, Лемберта, Великановой и Макаровой, на вечернюю вылазку с удовольствием отправились ещё Гаркавенко, Молотилин, Алик Дейман, Стас Пригожин, Тамара Стручкова, Таня Кирикова и Люба Денисова. Естественно, это были только местные жители, их друзья–одноклассники из общежития давно разъехались по домам. Да и многих местных школьников тем же Гаркавенко и Молодилину (собиравших всех на встречу) застать дома не удалось. Совместно решено было провести вечер не в самом лесу, а около него на берегу пруда. С этой целью был выбран пруд (назывался он Кириковым — но отнюдь не принадлежал Тане) справа от дороги на Богуслав, за старой мельницей. На въезде в Таращу со стороны Богуслава и прочих посёлков, по улице Розы Люксембург было расположено старинное трёхэтажное красно–белое здание, стены которого изложены фигурным кирпичным орнаментом — прямо настоящий дворец. Это и есть водяная мельница — самое мощное предприятие Таращи. Построили её в конце ХІХ-го века. Эту мельницу в народе называли «Петель», потому что муку в ней «петлевали», то есть мололи на самый тонкий помол. Значительно позже её переоборудовали, достроив ещё один новый корпус, в завод «Мотор», выпускающий металлопродукцию. Ранее много поколений таращанцев молотили здесь хлеб из своих нив. Приводит колесо в движение вода из Кирикового пруда. Рядом, через дорогу, когда–то находилась и старая паровая мельница. По дамбе через Котлуй проходит путь на Луку, Богуслав или на Лысянку, Звенигородку, Катеринополь. Это своеобразные ворота Таращи с юго–востока, потому что с обеих сторон дороги пруды и непроходимые грязи.
Сразу же за прудом как раз начинался сосновый лес. На этом пруду, в отличие от дальнего пруда за техникумом, практически никто не купался. Ни его дно, ни сам берег (вход в воду) к этому не располагали. Хотя внешне это место очаровывало своей красотой — сочетанием неподвижной голубой глади пруда, зелени тонких гребешков обычной травы вперемешку с трилистниками клевера и тихим покачиванием верхушек стройных сосен. И, если выбранное друзьями место и не располагало к купанию, то оно отлично подходило для отдыха.
По народным поверьям в Иванов день принято купаться, хотя в некоторых областях считается такое купание опасным, поскольку в этот день именинник — сам водяной, который не может терпеть, когда в его царство лезут люди, а потому мстит им тем, что топит всякого неосторожного. Купаться, как уже говорилось, никто из участников похода и не собирался, поскольку пруд к этому не располагал. Не пускали девушки и венков на воду — течения в пруду практически не было. Правда, венки они всё же сплели, но просто надели их на головы. Но зато в этот праздник, по тем же поверьям, вода может «дружить» с огнём, и их союз считается природной силой. И огонь — является главной особенностью купальской ночи. Разжигаются, так называемые, очищающие костры. Вокруг них пляшут, через них прыгают: кто удачнее и выше прыгнет, тот будет счастливее.
Чтобы не затягивать повествование, можно отметить, что вечер группа одноклассников провела очень хорошо и весело. Не спеша, была выпита вся приобретённая жидкость и съедена вся провизия. На свежем воздухе пища употребляется обычно очень легко. Да и состояла она в основном из помидоров, огурцов, зелёного лука и ранних домашних яблок сортов типа «Папировка» (её ещё часто называют «Белым наливом»), «Китайка золотая ранняя» или «Десертное». Всё это отлично шло под аккомпанемент весёлых разговоров, дружеских шуток и мелких, вполне приличных, анекдотов, иногда и небольших розыгрышей. А завершилась вечерняя трапеза ещё и пением любимых песен.
Когда же яркий солнечный диск начал скрываться за горизонтом, решено было развести небольшой костёр. На берегу пруда это было неопасно для леса при жаркой погоде, а пищи для будущего огня хватало с лихвой. Когда костёр набрал свою силу, стало ещё веселее и интереснее. Во–первых, огонь, как и быстротекущая река или водопады, всегда очень завораживающее зрелище, а во–вторых, все были прекрасно осведомлены о традициях своих далёких предков. Ну как в ночь перед Ивана Купала не попрыгать через горящий костёр! И это действо оказалось хорошим, весёлым развлечением. Прыгали через огонь и в одиночку, и парами, взявшись за руки. Второй способ оказался для всех более привлекательным, хотя и более сложным. Парами не так–то просто было синхронно разбегаться, отталкиваться и совершать перелёт через костёр. Вначале было немало сбоев — и до прыжка, и после него. В сам огонь, к счастью, никто не угодил, но приземлялись пары, стараясь не размыкать при этом рук, по–разному. Бывало, что кто–либо из двойки прыгающих немного оступался, попадая во время приземления в уже перегоревшие угли, поднимая при этом тучи золы. Но это только веселило остальных, при этом никто из прыгающих не обжёгся. Пары по составу периодически менялись, и лишь одна пара оставалась постоянной — Великанова и Самойлов, никто и покушался их разъединить. Прыгали они довольно слаженно и удачно. И лишь один раз во время разбега перед самым прыжком Люба оступилась и вынуждена была для сохранения равновесия отпустить Викторову руку, прыгнув через костёр хотя и вполне синхронно, но как бы в одиночку. Приземлилась она довольно удачно и эта мелкая погрешность не испортила общей картины от прыжков всех участников.
Однако оказалось, что древние обычаи, и особенно поверья, участники отлично завершившегося вечера знали всё же недостаточно хорошо. Вот только выяснилось это значительно позже, когда это уже не имело никакого значения.
* * *
Возвращались по домам все уже довольно поздно. Однако эта пешая прогулка тоже имела свою пользу. Во время её, в процессе беседы, отдыхающие лучше узнали о своём родном городе и её обитателях, и древних, и современных. А началось всё с обыденной фразы, брошенной Стасом:
— Хорошо мы сегодня отдохнули. Красота! И место замечательное. Да и вообще, замечательный у нас город.
— А ты–то хоть хорошо знаком с его историей? — подколол его Лемберт. — Вот, например, когда он был основан?
— Не помню точно, кажется в 16‑м или 17‑м веке. А ты сам–то знаешь? — подобные перепалки были свойственны этим непримиримым оппонентам. Они оба были довольно начитаны и порой кичились своими познаниями.
В их диалог подключились и другие одноклассники. Немного поспорив, они, как им казалось, установили истину. Пришли к выводу, что город Тараща был основан в ХVІ-м веке, примерно в 1709‑м году. Однако под именем урочища Тараща он упоминался ещё с 1611‑го года. Долгое время местечко было казацким. Городом оно фактически стал в 1722‑м году, а 1800‑м году уже было назначено уездным городом тогдашней Киевской губернии. Располагался этот уездный городок к югу от Киева, в 21‑й версте (1 верста = 1067 м) от ж/д станции Ольшаницы Фастовской железной дороги. Удалённый от главных торговых путей, он никогда не имел торгового значения. В 1724‑м году в Тараще числилось всего 60 домов. Со слов стариков они также знали, что до 19‑го века Тараща даже вроде входила в состав Польши.
Одиннадцатиклассники гордились своим городком, не подозревая, что в 1913‑м году корреспондент «Киевской мысли» охарактеризовал их город следующей фразой: «Тараща — в сущности, еврейское большое местечко, несколько принарядившееся под город». Чуть ранее энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона так писал о жителях Таращи: «Большая часть населения занимается ремеслами, хлебопашеством и огородничеством; купцы ведут свои дела в уезде».
— Вы лучше скажите — а каких его известных людей нашего города вы знаете? — вклинился в беседу Олег Дейман, до того времени больше слушавший.
— Ну, это несложно: Щорс, батько Боженко, — сразу же ответила Стручкова.
Да, что–что, а историю 20‑х годов они знали неплохо. Как знали и то, что в феврале 1918‑го года в Тараще состоялся первый уездный съезд. А уже в марте была проведена мобилизация в партизанский отряд, который принял участие в партизанском движении. Уже в июне его отряды и составили ядро легендарного Таращанского полка.
— Э–э–э, — протянул Анатолий, — подожди, Томка, с такими выводами. Алик то, по–моему, имел в виду известных людей, которые родились в Тараще.
— Ну да, — подтвердил Дейман.
— Вот, видишь. А Щорс таковым явно не является.
— Да и Боженко тоже, — подхватила эстафету Великанова. — Он родом, по–моему, из Херсонской области.
— Вот те и на! — искренне удивился Самойлов. — А какие же тогда наши земляки?
— Да кто его знает, — задумчиво протянул Пригожин. — Так вот сразу и не припомнишь.
В то время таращанцы ещё не знали, что самым знаменитым их земляком является академик АН СССР, будущий президент Академии Наук СССР (1975–86 гг.) Анатолий Петрович Александров, сейчас уже дважды (а позднее, с 1973‑го года трижды) Герой Социалистического Труда. Правда, знаменитый учёный почему–то стеснялся своего города и называл своей родиной Киев. А вот бюст А. П. Александрову (как полагается по Указу Верховного Совета СССР для дважды и трижды Героев Соцтруда) вообще установлен не на его исторической родине, а в 85 км от Ленинграда, в городе Сосновый Бор. Там были расположены Ленинградская АЭС и филиал Института атомной энергии им. И. В. Курчатова (позже Научно–исследовательский технологический институт им. А. П. Александрова).
