Сердце Тайрьяры (СИ) - Московских Наталия

Ольциг застыл, глядя на меня одновременно со страхом и негодованием. Филисити отвела глаза. Оба напряженно переводили дыхание, не зная, как со мной заговорить. Темное облако исчезло, и я опомнился первым, качнув головой и бросившись к обрыву. – Рон! – закричал я, свешиваясь вниз. Имя арбалетчика отрезвило остальных. Филисити и Ольциг вслед за мной осторожно взглянули на спуск. Снизу послышался стон. Роанар с трудом держался за выступ. Казалось, он вот-вот сорвется. Внизу на земле распласталось тело декса. Существо не двигалось, однако dassa все же отправил в него одно из своих боевых заклинаний. – Он был уже мертв, – качнул головой я, стараясь не смотреть, как тело демона превращается в горсть пепла, и монах обжег меня взглядом. – Лучше ничего не говори, Райдер, – строго сказал он и, делая шаг вниз, обратился к Роанару, – Рон, держись, мы сейчас! В моей памяти мелькнула картина прошлого, и я резко остановил монаха, несмотря на его негодование по поводу моих действий. Юноша расширил глаза в немом приступе злости и уже хотел вылить на меня поток гневных обличительных замечаний, но я не дал ему этого сделать, заговорив первым: – Вниз нужно спускаться очень осторожно, dassa. Дорога ненадежная. На это нет времени. Филисити, ты можешь поднять его ветром? Колдунья недоверчиво покосилась на меня, переглянувшись с Ольцигом. Я всплеснул руками и предупреждающе качнул головой. – Филисити... – Да, – опомнившись, кивнула девушка. Сосредоточившись, она пустила с кончиков пальцев зеленое сияние. Ветер закрутился и, подхватив арбалетчика, понес его обратно к тракту. – Ты спас дексов, – обличительно прошипел монах. – Не начинай, – небрежно бросил я, отмахиваясь от слов юноши, как от назойливой мухи. Глаза Ольцига расширились еще сильнее, хотя, казалось, это невозможно. – Да как у тебя язык поворачивается!.. – воскликнул он, но я перебил, не соглашаясь. – Я их не спас, а отогнал. Их было слишком много, я не хотел рисковать вашими жизнями. И это было всяко быстрее, чем атаковать. Мы могли не успеть вытащить Рона, если бы сражались. Ветер, вызванный Филисити, мягко опустил Роанара на землю. Арбалетчик тяжело застонал, окровавленная левая рука зажимала правый бок. – Он ранен... – испуганно шепнула девушка, тут же садясь рядом с бароном, – Ольциг! Монах пару мгновений смотрел на меня обличительным взглядом, затем изучающе посмотрел на мою щеку и качнул головой, погрозив мне пальцем. – Мы не закончили, – предупреждающе произнес dassa, присаживаясь рядом с бароном. – Ольциг, он прав, – холодно сказала Филисити, – оставь это. И не начинай. – Он спас дексов! – возмущенно возразил монах. Девушка строго посмотрела на него. – И наши жизни. – Но с какими мотивами? – не унимался юноша. Я тяжело вздохнул и снисходительно улыбнулся ему. – Хотел заодно посмотреть, могу ли я ими управлять. Dassa попытался прочесть что-то в моих глазах, затем качнул головой и сосредоточился на раненом. – И все равно я этого не одобряю, – недовольно заверил он. – Знаю, – усмехнулся я в ответ, облегченно выдохнув. Арбалетчик попытался подняться, но лицо его тут же исказилось от боли, и он со стоном опустился обратно. На лбу выступила испарина, дыхание было тяжелым. Филисити удержала Роанара за плечи и присела так, чтобы голова барона лежала у нее на коленях. На лице арбалетчика появилась вымученная улыбка. Мы столкнулись глазами, и я сумел лишь сдержанно кивнуть. Срочно захотелось чем-нибудь занять руки. К счастью у целителя нашлось для меня занятие. – Райдер, разорви его сорочку на месте раны. Нужно посмотреть, что там, – сообщил он, потирая руки. И, несмотря на то, что раньше монах справлялся со всей работой целителя сам, я не стал перечить, а послушно выполнил его указания. Перчатки мои тут же окрасились кровью – рана арбалетчика была длинной, глубокой и сильно кровоточила. Роанар стиснул зубы и дернулся, когда я разорвал сорочку. Филисити взяла его за руку. – Потерпи немного, – тихо сказала она. Я прочистил горло и посмотрел на Ольцига. – Много крови... – Порезался о выступ, – с нервным смешком сказал барон, переведя почти виноватый взгляд с меня на Ольцига, – все плохо? Монах качнул головой. – Не разговаривай. Береги силы, – строго сказал он, занося ладони над раной. Золотое свечение загорелось над арбалетчиком. Я упорно смотрел на золотой свет, стараясь концентрироваться только на нем. Хотелось отвлечься от всего остального. Треклятая царапина начала нещадно чесаться при том, что не переставала кровоточить. Прошло полминуты, но кровь, текущая из раны арбалетчика даже не думала останавливаться. – Почему так долго? – напряженно спросил я. Ольциг обжег меня взглядом. – Печень повреждена. Нужно больше времени. Несколько минут тянулись невыносимо долго. Когда рана барона неохотно начала затягиваться, все, наконец, вздохнули с облегчением. Ольциг убрал руки и вытер взмокший лоб. Филисити отпустила руку Роанара и ободряюще улыбнулась ему. – Все позади. Ты будешь в порядке, – сказала она. Рон прикрыл глаза, переведя дух и слабо кивнул. Взгляд Ольцига – необычайно строгий – остановился на моей щеке. – Твое лицо. Это сделал декс? – тихо спросил он так, чтобы остальные нас не слышали. – Ради всего святого, Ольциг, мы ведь закончили с этим, – закатил глаза я, поднимаясь. Юноша оставался непреклонным. – Ответь на вопрос, – монах сложил руки на груди и посмотрел на меня со строгостью мэтра, глядящего на нерадивого ученика. Я вздохнул, стараясь побороть раздражение и кивнул. – Да. Что с того? Считаешь, поэтому я отослал демонов обратно в Орсс вместо того, чтобы убить? Роанар приподнялся и непонятливо посмотрел на меня. Начала нашего с dassa спора он не слышал, но решил вмешаться после моих слов. – Так это сделал ты? Ты можешь ими управлять и дал им уйти живыми? Почему не заставил их разбиться о скалы во имя их темного божества? – возмущенно воскликнул барон. Филисити встала на мою защиту. – И ты туда же? Оставьте его в покое! – Почему, Райдер? – упорствовал арбалетчик. Ольциг многозначительно посмотрел на меня. – Ты не хотел видеть их мертвыми, так? – спросил он. Я тяжело вздохнул. – Ты служитель Господа, dassa, откуда в тебе такая тяга к насилию? – К насилию? – изумился он, – это дексы, Райдер! – Что это меняет? Смерть есть смерть, – не согласился я. Филисити опасливо взглянула на меня, и я тут же пожалел о своих словах, поняв, как их можно трактовать. – О Викторе Фэлле ты так же будешь думать? – монах упер руки в боки, буквально прожигая во мне дыру взглядом, и обратился к остальным, – кажется, мы поторопились его развязать. Роанар качнул головой. – Не горячись, Ольциг. – Мы никого не будем связывать! Хватит! – строго воскликнула Филисити. – Если уж на то пошло, вы меня не развязывали, – криво улыбнувшись, ответствовал я, – это сделала темная магия, которой вы так страшитесь. И к вопросу о мертвых дексах. Я своими руками убил четверых. И еще четверых отогнал, и да, я сделал это потому, что чувствую с ними некое родство. Виктор Фэлл сделал меня их подобием, и это уже нельзя изменить. Когда я могу избежать с обеих сторон кровопролития, я его избегаю. Когда настанет черед выбирать, кого защищать, я, не поколебавшись, выберу вас! Но темная кровь заставляет меня видеть одинаковую жестокость и в убийстве человека, и в убийстве демона. На несколько секунд мы замолчали. Я вздохнул и продолжил свою мысль. – Так что примите это. Или покончите со мной прямо сейчас, я даже не буду сопротивляться... – Райдер! – окрикнула таирская колдунья, однако я оставил ее окрик без внимания. – ... но хватит отворачиваться от меня при каждом удобном случае, – я строго смотрел на Роанара и Ольцига, – это нечестно. Здесь и сейчас – выбирайте, союзники мы или враги. Филисити сделала ко мне несколько шагов и кивнула. – Мой ответ ты знаешь. – Мы союзники, – повел плечами Рон, устало глядя на меня, – никто не собирался тебя убивать. Я лишь интересовался твоими мотивами, вот и все. Я усмехнулся и взглянул на монаха. Тот опустил глаза и покачал головой. – У нас в корне разные взгляды, – произнес он, – но я ни за что бы тебя не убил. Только боюсь, что это могут сделать за меня. Я удивленно уставился на него и заметил, что Филисити и Ольциг смотрят на мою левую щеку со страхом. – Эта рана... – девушка опасливо посмотрела на монаха, – она... – От декса, – кивнул он. Колдунья ахнула, прикрыв рот рукой. Роанар тяжело опустил взгляд. – Что с того? – всплеснул руками я. Dassa тяжело вздохнул. – Я надеюсь, темная кровь защитит тебя снова, – сказал Ольциг так, словно уже читал по мне заупокойную, – рана, нанесенная дексом, смертельна. По крайней мере, для большинства людей. Через два дня может начаться сильная боль и ломота в теле. Если это произойдет, ты умрешь. Противоядия от этого не существует. Мне жаль, Райдер. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга, затем Ольциг лишь повторил, что ему очень жаль и поспешил занять чем-нибудь руки и приготовить новое место для костра. После всего, что произошло, нам был нужен привал. Роанар и Филисити продолжали еще какое-то время смотреть на меня. Под их взглядами я не мог даже пошевелиться. – Поможет мне кто-нибудь? – раздраженно выкрикнул Ольциг, и мои друзья сорвались, как по команде. Я остался один и несколько секунд глядел в какую-то неизвестную точку вне пространства, пытаясь осознать и переварить информацию, которую только что получил. Моя рука невольно потянулась к лицу. Рана на щеке – небольшая царапина – зудела и кровоточила. А когда декс нанес ее, она начала шипеть и дымиться. Что ж, если это плохие признаки, выходит, через два дня меня не станет... Глава 3. Таирский экзорцист Костром на этот раз занимались Ольциг и Филисити. Рон поначалу пытался помогать им, но он быстро уставал, все валилось у него из рук, и было решено отправить его отдыхать. Это было лишней причиной устроить привал: сейчас Роанар был слишком слаб, чтобы одолеть спуск. Мне же выпала роль караульного. Моей задачей было сообщить, если замечу магический всплеск или декса. Впрочем, со вторым я мог бы справиться и сам, и, кажется, друзья все же сумели это принять. Тяжелее всего это осознание давалось Ольцигу – он хмурился, упорно избегал смотреть на меня и говорить со мной, но, думаю, всплеск его радикального настроения скоро пройдет – в конце концов, с лесными колдунами дело обстояло так же. Вечер был тихим. Закат с Тритонова перевала представлял собой зрелище непередаваемой красоты. Варский лес – редкий по сравнению с теми участками, что мы уже прошли, стелился у подножия гор Онкода, а вдалеке раскинулся город Таир, с которого лишь в сумеречный час, как теперь, пропадало одеяло из густого тумана, тянущегося с Тайрьяры. Саму реку, как и Орсс, отсюда было не разглядеть, но от одного осознания того, как мы близко к цели, сердце начинало биться чаще. Полдня пути, и мы сумеем достичь Таира. Оттуда до границы с Орссом рукой подать!.. Но, если мои друзья окажутся правы, то через два дня я умру от мелкой царапины, нанесенной когтем декса. Мои руки, наконец-то освобожденные, непроизвольно сжались в кулаки. Это глупо! Сейчас, когда левая щека перестала зудеть и кровоточить, слова Ольцига казались мне сущей нелепицей. Такого попросту не может быть. – Райдер, – осторожно окликнула меня Филисити. Я повернулся к ней и с улыбкой кивнул. – Он очень красивый. Таир, – я снова обернулся на раскинувшийся передо мной пейзаж. Большой город, казавшийся отсюда маленьким, с крепкими каменными домами, старыми церквями Единой Веры и с сохраненными как памятники культуры языческими тотемами, которые отсюда было не разглядеть. Но я помню рассказы таирской колдуньи о ее родине и могу представить, каков Таир изнутри. В моих нахлынувших сегодня воспоминаниях он был столь же красив и загадочен. Филисити стала рядом со мной и улыбнулась. – Он прекрасен на закате. Когда сходит туман. Что-то в ее голосе словно отозвалось в моих воспоминаниях. Картины прошлого, которые я видел, но не мог вспомнить. Я попытался уцепиться за воспоминание, но не сумел: затылок кольнула боль – резкая и короткая, но она заставила меня поморщиться, прикрыть глаза и прекратить попытки угнаться за минувшими днями. Филисити почти беззвучно ахнула и положила руку мне на плечо. – Райдер? – в глазах ее читалась неподдельная тревога, – как ты себя чувствуешь? Я криво улыбнулся, повернувшись лицом к Филисити. – Я в порядке. К моему удивлению глаза девушки блеснули, она повернула голову в сторону, и упрямо провела рукой по лицу. – Прости, что-то в глаз попало, – сказала она, и голос ее дрогнул. Я вздохнул, снял перчатку и аккуратно, коснувшись мягкой щеки колдуньи лишь кончиками пальцев, заставил ее посмотреть на меня. – Филисити, – чуть опустив голову, улыбнулся я, – со мной ничего не случится. Девушка зажмурилась, смаргивая слезы, и я кивнул, подтверждая свое заверение. Филисити тут же обожгла меня взглядом, словно осуждая за беспечность, затем протянула руку к царапине на моей левой щеке и поджала губы. – Болит? – Нет, – покачал головой я, – говорю тебе, это пустяк. Девушка тяжело вздохнула. – А если нет, Райдер? Как ты можешь быть уверен? – Если нет, – пожал плечами я, – мы спросим у вашего таирского dassa, что с этим можно сделать. Он экзорцист, возможно, он знает, как действовать в таких случаях. – А если он не поможет? – всплеснув руками, воскликнула колдунья. Я усмехнулся. – Обожаю оптимистов вроде тебя. В таком случае мне предстоит умереть мучительной смертью от мелкой царапины на щеке. Ты это хотела услышать? Глаза Филисити расширились, она глядела на меня с укоризной, возмущением и одновременно с нескрываемым беспокойством. Я обхватил ее за плечи, прежде чем она решила обиженно уйти: что-то подсказывало мне, что именно так она и собирается поступить. – Послушай, темная кровь уже не раз защищала меня. Отогнала рогатого лерса, изменила заклятие Ольцига на веревках, помогала мне расправляться с кошмарами в Лэс-Кэрр-Грошморе, заставила дексов улететь обратно в Орсс, спасла меня от смертельного боевого заклятия и от магического всплеска. Неужели ты думаешь, что я умру от царапины декса после того, как Виктор Фэлл влил в меня кровь такого существа? Девушка смотрела мне в глаза с надеждой. Ей очень хотелось верить моим словам. – Я просто не могу тебя потерять, – шепнула она, покачав головой. – Иди сюда, – я привлек хрупкую колдунью к себе и обнял, вдохнув травяной запах ее пушистых волос, тут же поняв, как хотел это сделать, когда мои руки были связаны. Мы простояли молча несколько минут, затем я наклонился и поцеловал Филисити в губы. Девушка с жаром ответила на поцелуй, и я почувствовал, что по ее щекам все равно упрямо бегут слезы. Отстранившись, я склонил голову и улыбнулся ей. – А вот это против правил. Женские слезы – мое слабое место. Филисити тихо посмеялась и качнула головой, вытирая щеки. – Прости, – кивнула она, – просто я боюсь за тебя... – Ты не потеряешь меня Филисити. Не так легко, – с кривой улыбкой сказал я, и девушка легко хлопнула меня по плечу. Я в свою очередь быстрым движением наклонился и вытащил из ее сапога свой кинжал, который Роанар отдал девушке на хранение, когда связал меня после лагеря лесных колдунов. – Эй! – возмущенно воскликнула Филисити, отходя, но я лишь склонил голову, легко проведя пальцем по клинку. – Думаю, я уже могу забрать это. Знаешь, я по нему скучал. Девушка хитро прищурилась и кивнула. – Вот как? А ему и со мной было неплохо. – Спасибо, что сохранила его для меня, – я вернул ей улыбку. – Так и будете там стоять? – недовольно окликнул нас Ольциг, – или, может быть, хотите поужинать? Я указал девушке на место для костра и кивнул. – Идемте, миледи. Филисити одарила меня игривым взглядом. Я с облегчением вздохнул: кажется, она перестала заранее оплакивать меня. Хотя бы на время. Мы присели возле костра, где Ольциг уже делил на порции зажаренного кролика. Роанар сидел на земле, хмуро глядя на пламя. Лицо его было бледным и осунувшимся, под глазами пролегли темные круги. Арбалетчик не даже не шелохнулся при нашем приближении. Я сел на землю напротив него и вопросительно кивнул. – Как ты? Роанар поджал губы и посмотрел на меня. Несколько секунд он молча кивал, затем, наконец, выдавил: – Хорошо. Я прищурился. Похоже, барону не очень хотелось говорить на эту тему. Что ж, ему грех жаловаться. Ольциг вылечил его рану, и ему ничто не угрожает, хотя, не будь с нами талантливого целителя, Роанар был бы уже мертв. А вот мне, похоже, орденская магия не поможет, если подозрения dassa оправдаются. Передо мною в памяти возникло лицо Дайминио Солли. Думаю, мой покровитель отругал бы меня за такие слова, произнеси я их вслух. Зависть – грех. Хотя он, конечно, преподнес бы это не так топорно. Скорее всего, он сказал бы что-то вроде: “желать чужой жизни – в корне неверно. Никогда ведь не знаешь, что у человека под кожей”. Кажется, когда-то он даже говорил мне что-то подобное, когда я был юнцом и только начинал учиться в Ордене. Проклятье, Дайминио, как же мне сейчас не хватает тебя! – Почему ты не вылечишь это? – небрежным тоном бросил Роанар, жадно вгрызаясь в доставшийся ему кусок кроличьего мяса. Увлеченный своими раздумьями, я даже не сразу понял, о чем толкует арбалетчик. Лишь после его быстрого кивка на мою левую щеку, мне стало ясно, о чем речь, и я невольно дотронулся до царапины рукой. Она, похоже, чуть покраснела и припухла, как любая свежая необработанная ранка, но ничего больше я не ощущал. Ольциг резким движением протянул мне мою порцию, и я не преминул поблагодарить юношу, одновременно пожимая плечами в качестве ответа Рону. – Не знаю. Наверное, не заслужил снисхождения от господина мэтра, – в словах прозвучало куда больше сарказма, чем мне хотелось бы. Я поджал губы и принялся за еду. Аппетит за тяжелый день разыгрался не на шутку. Монах, как ни странно, не обратил на мое замечание ровным счетом никакого внимания. Он что-то бубнил себе под нос, кажется, на древнем языке. Я невольно прислушался и тут же расширил глаза от возмущения, услышав знакомые слова. Господи, надеюсь, я ошибаюсь. – Декс тебя сожри, dassa, это, что, заупокойная?! Ольциг всплеснул руками, словно я только что нанес ему тяжелейшее оскорбление. Он вскочил, шумно дыша через нос, от чего его ноздри расширялись, как у бешеного быка. Казалось, еще чуть-чуть, и этот нелепый долговязый юнец набросится на меня с кулаками. И, того и гляди, порвет на кусочки, так он был на меня зол. – Мы прошагали одному Богу известно, сколько миль! – возмущенно закричал он, и что-то подсказало мне, что лучше его сейчас не перебивать, – миновали такие участки, где ни один счастливчик не выживет! Мы собрали их все, клянусь Тремя Плачущими Ангелами! И вот, у самого Орсса ты умудряешься получить рану от декса, а потом еще и защищаешь этих тварей! Что ты за человек, Райдер? Как? Просто скажи мне, как такое могло произойти?! Я не знал даже, как на это реагировать. С одной стороны меня раздражало в который раз проходить заново тему меня и Орсса. С другой стороны казалось, что dassa пребывает в неподдельном отчаянии от того, что со мной произошло, и искренне скорбит... плохо только, что он делает это заранее. Прочистив горло, я качнул головой и ответил: – Я. Не. Умираю. Ясно? Это, – моя рука указала на левую щеку, – царапина. Я превосходно себя чувствую... – Это пока! – со злостью, с какой могут кричать только на могилу безвременно ушедшего друга, выкрикнул Ольциг мне в ответ. На этот раз мое самообладание дало трещину. Я со злостью швырнул кусок мяса на землю, резко встал со своего места, одновременно с тем всколыхнулось и магическое облако, доселе спящее. Оно возникло за мною темным шлейфом, когда я, что было злобы и строгости в голосе, закричал на юнца: – ПЕРЕСТАНЬ МЕНЯ ХОРОНИТЬ!!! Не выжидая больше ни секунды, я направился подальше от места нашей остановки в темноту Тритонова перевала, где дорогу освещали только звезды и полная луна.