— Твои средства иссякли? Лжешь! — вскричала Рейнета. — И не рассчитывай, что я поверю тебе.
— Я не знаю, что меня заставляет переносить подобные сцены, — оскорбился Леон, — но мне кажется, вы имеете достаточно доказательств того, что ваше общество для меня совершенно непривлекательно…
— Ха-ха-ха!.. Непривлекательно! — исходила яростью Рейнета. — Ты так легко не отделаешься от меня…
На этой точке кипения Филибер счел необходимым прервать раскалившийся диалог, опасаясь непредсказуемых поступков от экспансивной француженки. К тому же назревающий скандал начинал интересовать публику, а это вовсе не входило в планы Филибера.
— Давайте переговорим обо всем дорогой, — принял он соломоново решение. — Только успокойтесь, пожалуйста, Рейнета, не плачьте, все образуется…
— Сесть в один поезд с этим негодяем? Никогда! — гневно сверкнула глазами Рейнета.
— Успокойтесь, успокойтесь, — продолжал утихомиривать Филибер разбушевавшуюся молодую даму. — Что делать! Вы же видите, что господин Брассар вас знать не хочет.
— Он изменил мне…
— О, не шумите, успокойтесь.
— Он хочет бросить меня здесь, в чужой стране, хотя не кто иной как сам он и увез меня из Парижа.
Леон между тем совершенно успокоился и устранился, предоставив Филиберу улаживать отношения с Рейнетой, а сам отправился в вагон, куда вскоре за ним поднялись капеллан с танцовщицей.
— Все устроится, вот увидите, — ворковал Филибер француженке. — Но обо всем надо переговорить спокойно. Хотя вы сами себе должны сознаться, что на возобновление прежних отношений в нынешнем положении трудно рассчитывать…
Рейнета в голос заплакала.
— Да и как можно поддерживать прежние отношения после всего случившегося…
Рейнета зарыдала еще пуще.
— Поэтому лучше всего расстаться друзьями. Видите ли, если вы получите приличную сумму…
Рейнета, уменьшив громкость рыданий, начала прислушиваться.
— …значительную сумму для вашего утешения и возвращения в Париж, тогда, мне кажется, вы можете вполне удовлетвориться.
Рейнета окончательно перестала плакать, а Леон продолжал равнодушно смотреть в окно вагона, словно его этот разговор совершенно не касался.
— Выслушайте меня спокойно, — продолжал Филибер вполголоса, обращаясь к Рейнете. Он спешил все уладить до приезда в Варбург. Он надеялся, что графиня охотно согласится принести маленькую жертву, лишь бы добиться желаемого. — Вы сделаете очень благоразумно, если удовольствуетесь деньгами. Предложение это, может быть, покажется вам слишком практичным и меркантильным, но на любовь, как видите, рассчитывать больше не приходится.
— Да, господин капеллан, вы правы, на любовь я уже не могу рассчитывать. Да я и не хочу его любви. Я хотела лишь доказать этому мерзавцу, что не всегда ему удастся обижать бедных девушек.
— Вы прекрасно это доказали, сударыня, поэтому можете смело возвращаться в Париж.
— Да, и я уеду как можно скорее.
— Такое решение радует меня. Вы проводите нас до Варбурга, там я опишу графине ситуацию, и вы получите свои деньги, так что вам не придется сильно страдать.
— И сколько я могу получить?
— Несколько сот талеров.
— А если перевести во франки?
— Вам дадут тысячу франков — и делу конец.
Леон искоса взглянул на капеллана.
— Конечно, эта сумма едва покрывает мои расходы, но я и тем довольна, лишь бы быстрей уехать в Париж и забыть этого бесчестного изменника, — начала успокаиваться Рейнета. — Ах, если бы вы только знали, сколько всякого он мне наобещал…
— Оставьте, не отвлекайтесь от нашего разговора. Значит, решено?
— Приходится соглашаться.
— Вы тоже согласны, господин Брассар?
Леон удивленно уставился на Филибера.
— Но у меня нет тысячи франков…
— Предоставьте, друг мой, мне позаботиться о них, — перебил его капеллан.
— Но кто же их все-таки заплатит?
— Я же сказал — предоставьте это мне. Я переговорю с графиней, и она выдаст нужную сумму.
— Это милостыня? — осведомился Леон.
— Нет, скорее плата за оказанную услугу, господин Брассар, — поправил его Филибер. — И не ломайте себе понапрасну голову. Предоставьте все мне.
Плата за услугу?.. Леон не понимал ровным счетом ничего. Графиня послала за ним. Графиня заплатит за него тысячу франков… Что же это, в самом деле? Он ведь никогда и не слыхал об этой графине! Что ей от него нужно? Его начинало разбирать любопытство.
Поезд наконец пришел на их станцию. Вскоре все трое катили в карете в замок Варбургов, и Рейнета совсем успокоилась.
Было за полдень, когда они подъехали к замку. Капеллан первым вышел из кареты. Рейнета — за ним. Шествие замыкал Леон.
Филибер провел Рейнету к себе, Леона же оставил в одной из бывших комнат Митнахта, а сам отправился к графине.
Он велел доложить о себе и немедленно был принят.
— Вы привезли Леона Брассара? — нетерпеливо спросила графиня.
— Он здесь, в замке, и ждет, когда вы примете его.
— Ах, он здесь…
— С ним девушка, бывшая танцовщица Рейнета, о которой я упоминал. Я уговорил ее уехать в Париж и обещал за это от вас тысячу франков.
— Что ж, это именно то, чего бы я и хотела, Филибер. Дайте ей деньги и отправьте ее.
Графиня вынула из письменного стола деньги, отсчитала нужную сумму и подала Филиберу.
— А Леон Брассар? — спросил капеллан.
— Пошлите его сюда.
Филибер сначала пошел к Рейнете и передал ей деньги. Очень довольная, она тотчас же поехала обратно на станцию. После этого капеллан зашел в комнату, где сидел Леон.
— Вас ждет графиня Варбург, — с некоторой торжественностью сказал он и жестом пригласил следовать за ним.
Леон повиновался, даже не вспомнив про Рейнету.
Когда они вошли в гостиную, графиня устремила на Леона Брассара пристальный взгляд. Как-то, еще не догадываясь, кто он, графиня, оказывается, уже видела Леона в больнице Святой Марии, но тогда не обратила на него никакого внимания. Теперь же он вызвал у нее неожиданный интерес.
Наружность Леона была крайне непривлекательной. Рыжие волосы, бледное лицо, покрытое веснушками, жесткая рыжая борода, серые глаза — все это не могло произвести приятного впечатления на человека, видевшего Брассара в первый раз.
Леон тоже мог видеть графиню в больнице лишь мельком. Сейчас же она произвела на него совершенно неотразимое впечатление. Она была восхитительно прекрасна, словно ожившая мраморная статуя. Леон невольно преклонился перед этой величественной красотой.
— Вы доктор из больницы Святой Марии? — спросила графиня.
— Да. Вернее, до самого недавнего времени я был там доктором, — уточнил он.
— Как — был? Разве вы ушли оттуда?
— Больная, выдающая себя за вашу падчерицу, бежала неизвестно каким образом. Я последовал за ней и привез ее обратно в больницу…
— Но ходят слухи, что вы сами увезли ее из заведения…
— Если бы я действительно сделал это, сударыня, то сильно бы за это поплатился. Больную же приняли обратно…
— Она снова в сумасшедшем доме?
— Конечно, графиня. А мне отказали в месте. Вот и все.
— Значит, вы теперь свободны?
— Совершенно.
— Ваше имя Леон Брассар, вы из Парижа, как я слышала. Я тоже прежде жила в Париже и интересуюсь всеми, кто оттуда. Есть у вас родители?
— Только старик-отец.
— А ваша мать?
— Вероятно, она давно умерла. Я никогда не знал ее, и отец тоже никогда не говорил мне о ней.
— Знаете ли вы, где провели свое детство?
— Да, сударыня, в доме моего отца.
— Вы не видели и не слышали там ничего особенного?
— Нет, графиня. Отец жил очень уединенно, и к нам никто не ходил.
Графиня, очевидно, была обрадована: Леон не подозревал о своем происхождении.
— Очень может быть, — сказала графиня, — что я рано или поздно решусь взять к себе в замок сумасшедшую, которая выдает себя за мою падчерицу. Но для этого мне понадобится хороший доктор-психиатр. Если, подумав, согласитесь остаться в замке, передайте ваше согласие через господина капеллана. Я буду очень рада видеть вас здесь.
