И тут Брайан схватил меня за грудки и рванул на себя, чего не делал с подростковых времен – да,
он действительно волновался:
- Лиззи хочет, чтобы ты зашел, и ты зайдешь, даже если мне придется надрать тебе задницу и
затащить за волосы. Понял?
- Ладно-ладно. Брайан, успокойся.
Вот так мы и стояли – Брайан с одной стороны, я – с другой и держали ее за руки. Все
продолжалось дольше часа, бедняжка Лиззи совсем выбилась из сил. А я как никогда радовался, что
не женщина.
Наконец доктор наложил на голову ребенка что-то подозрительно напоминающее воронку, Лиззи
потужилась последний раз, и явилось чудо - розовый, лысый, морщинистый мальчик с головой в
форме воронки и страшным красным треугольником на переносице. Меня обуял ужас, но Лиззи
заверила, что все в порядке.
- Мы назовем его Джеймс Генри, - гордо сообщила она.
Генри звали нашего отца, а Джеймс – мое второе имя. Я поцеловал ее в лоб.
Брайан подошел ко мне с ребенком.
- Ты же не собираешься дать мне его подержать? Я не могу, а вдруг я его уроню или сделаю
больно?
Он рассмеялся:
- Лучше привыкай к нему, братишка. Лиззи говорила, что ты обещал сидеть с ребенком раз в
неделю.
- Ты имеешь в виду, не я обещал, а она меня развела?
Но как только племянник оказался у меня на руках, я понял, как он красив. И дорог мне. Впервые
после истории с Мэттом я ощутил хоть какую-то радость и громко рассмеялся:
- Я – дядя!
В первый вторник ноября ко мне на занятия пришли семеро учеников. Мы сидели вокруг
обеденного стола, когда раздался стук в дверь. Только Мэтт никогда не пользовался звонком, я
постарался подавить глупое волнение по поводу его прихода.
Но открыв дверь, сразу понял, что это не приятельский визит. На пороге стоял Мэтт в полицейской
форме, а рядом с ним еще один офицер. Мэтт заметно смущался – сжимал в руках фуражку и
старался не смотреть мне в лицо, а я отчаянно гнал от себя воспоминания о его губах на моей шее,
пальцах в волосах, твердом теле, прижимающемся...
- Сэр, - обратился ко мне другой коп, прерывая мои предательские мысли. Я с трудом оторвал
взгляд от Мэтта и перевел на него. – Нам сообщили, что в вашей квартире находятся подростки.
Мне потребовалось несколько секунд для ответа:
- Да. – Я шагнул в сторону, открывая обзор. Все казалось очевидным: две коробки с пиццей,
дюжина открытых учебников на столе и ученики. Они застыли кто с карандашом в руках, кто
поднеся кусок пиццы ко рту – какая-то дурацкая пародия на Тайную вечерю. Офицер – шеврон
гласил, что его звали Джемисон – прошел мимо меня к столу:
- Что здесь происходит? Кто из вас Эйден?
Эйден, залившись всеми оттенками багрянца, поднял руку.
- Это все? – уточнил Джемисон. – В спальне никого нет?
- Что? – в ушах зашумело, но я услышал, как Мэтт промямлил:
- Грант, не надо.
Но тот лишь ухмыльнулся.
До меня потихоньку начало доходить, что происходит. Я глубоко вдохнул и ответил:
- Странный вопрос. В спальне никого нет. Я просто с ними занимаюсь.
Джемисон открыл рот, чтобы прокомментировать, и наверняка собирался сказать какую-нибудь
гадость, но тут встрял Мэтт:
- Джаред. – По его лицу я понял, что он сам не рад. – Нам позвонил один из родителей. – Эйден
застонал. – Мать беспокоится, что ее ребенок проводит здесь слишком много времени, и попросила
проверить.
- Я не делаю ничего плохого. – Я так сильно сжал челюсти, что непонятно, как они меня
понимали.
Офицер Джемисон хмыкнул.
Мэтт неодобрительно на него глянул и ответил:
- Я знаю. – Уставился в пол, переложил фуражку из одной руки в другую. – Она волновалась и
обзвонила других родителей. Извини. - Он все же поднял на меня глаза, и я возненавидел себя за то,
как дрогнуло мое сердце. – Думаю, тебе лучше отпустить их по домам.
- Хрень какая-то! – Ринго встал из-за стола. – Только Джаред смог разъяснить нам этот материал.
Вы не можете нас разогнать!
- Послушай, сынок… - обратился к нему Джеймсон.
- Стоп! – Удивительно, но он замолчал. – Это мой дом, офицер, и вы не имеете никакого права тут
распоряжаться. Я не сделал ничего плохого, не нарушил закон и хочу, чтобы вы ушли. Прямо сейчас.
– Я посмотрел на Мэтта. – Оба.
Тот вздрогнул и отвернулся.
Джемисон хотел что-то ответить, но я демонстративно повернулся к ученикам:
- Естественно, мне не хочется, чтобы кто-то думал, будто я развращаю детей. – Я постарался
скрыть сарказм в голосе. – Поэтому давайте-ка по домам.
Ребята тут же громко запротестовали. В основном нецензурно.
- Джаред, вы не можете нас сейчас бросить. Нам нужна ваша помощь. У нас только-только стало
получаться.
Один из парней его поддержал:
- Точно. Я лишь в этом году получил проходной балл, чтобы играть в футбол. Два года меня не
брали в команду из-за низких оценок по математике.
- Послушайте, я продолжу занятия…
- Сэр, я не думаю… - попытался перебить меня Джемисон.
Я повысил голос:
- Но лишь с теми, кто принесет от родителей записку с разрешением. Остальным, кстати, тоже это
передайте. И я знаю ваш почерк, поэтому не пытайтесь подделать.
Все, кроме Эйдена, облегченно вздохнули. Похоже, только так я мог разрулить ситуацию.
Когда ребята разошлись, Джемисон отправился к машине, но Мэтт задержался, поглядывая на
меня с опаской. Я собирал бумажные тарелки, пустые банки из-под попкорна, словом, делал все
возможное, чтобы не смотреть на него.
- Джаред, мне очень жаль. Я знаю, что ты не делал ничего неподобающего.
Я молчал. Гнев потихоньку отступал, оставляя место неловкости и обиде.
- Именно поэтому? – спросил он тихо. – Поэтому ты не преподаешь? Дело совсем не в магазине.
- Да. – Мой ответ прозвучал тошнотворно обреченно.
- Может, ты мог бы…
Я не хотел говорить с ним об этом. Не сейчас, когда между нами столько недосказанного. Поэтому
постарался добавить к голосу яда:
- Что-нибудь еще, офицер Ричардс? – Я знал, что это его заденет, но ничего не мог с собой
поделать.
Он развернулся:
- Все.
Я с трудом подавил желание как следует хлопнуть за ним дверью.
Глава 19
В четверг большинство моих учеников пришли с разрешением от родителей. Некоторые даже
написали, что они доверяют мне и ценят то, что я делаю для их детей. Я почувствовал себя лучше, и
наши занятия продолжились уже без всяких инцидентов.
А через несколько дней позвонил Коул:
- Привет, дорогуша, ты свободен сегодня вечером? - Он всегда говорил игривым певучим голосом
и никогда не называл меня по имени.
- Мы оба будем свободны этим вечером, если ты меня опять так назовешь.
- Не будь занудой.
- Ты в Вейле? Разве сезон уже открыли?
- Я проездом, дорогуша. Подумал – почему бы не заскочить к тебе вечерком? Если только ты в
настроении.
Поначалу я хотел отказаться, но кого я пытался одурачить? Мэтт отнюдь не монашествует в своих
отношениях с Черри, так что у меня нет никаких обязательств. К тому же, мне выбирать не
приходилось. Кто знает, когда Коул опять объявится – может, в следующем месяце, а может, в
следующем году. Или вообще никогда. И мысли о месяцах, которые предстояло провести лишь в
компании с собственной рукой, подтолкнули меня к ответу:
- Коул, я с радостью с тобой встречусь.
- Буду к вечеру, дорогуша.
Когда я следующим утром вышел из спальни, он уже успел одеться. Невысокий и по-мальчишески
худощавый Коул с замысловатой прической нарочито демонстрировал гомосексуальные ужимки. Он
искоса посмотрел на меня с каким-то странным выражением.
- Что?
- Просто интересно, дорогуша, кто такой Мэтт?
Я почувствовал, как заливаюсь краской. По крайней мере, оставалось надеяться, что я не произнес
