Микаэль молча кивнул.
— И в-третьих, не смей никогда и ни перед кем опускаться на колени. Разве что, перед будущей женой, когда будешь делать ей предложение.
Нил грустно улыбнулся уголком рта и слегка кивнув, раскинул руки в стороны, тепло приглашая Микаэля в свои объятия.
— Иди сюда.
Парень вскочил на ноги и плача, кинулся к нему, чуть не сбив того с ног. Нил едва устояв, обнял его и погладив по голове, спросил:
— То кричишь не прыгать, то сам пытаешься столкнуть меня с крыши?
— Прости, — сквозь слёзы прошептал парень, прижимаясь к Нилу всем телом.
Всё также гладя Микаэля по голове и успокаивая, Нил тихо сказал:
— Я там вчера наговорил, да и вообще всем растрепали, так что теперь хочешь — не хочешь, а олимпийское золото тебе придётся завоёвывать. Ты уж извини, что подставил…
— Я завоюю. Я обещаю тебе, что выиграю, — плакал парень, не выпуская Нила из своих объятий.
— Я в этом абсолютно уверен… Но я сейчас пошутил, если что. Я уже говорил тебе, что куда важнее всех этих кубков и медалей, чтобы ты был по настоящему счастлив и все твои мечты исполнились, — Нил поднял лицо парня за подбородок, — Ты меня понял? И не смей себя ни в чём винить.
Микаэль молча кивнул и снова прижался щекой к плечу Нила, слушая гулкие удары его сердца. Измученный, бледный, еле стоящий сейчас на ногах, но это по-прежнему был его Нил. И Микаэль рыдал в голос, наконец выпуская наружу свои боль и горе, все свои переживания, которые выжигали его душу невыносимым чувством вины последние сутки, оставляя лишь глубокую скорбь по любимому родному человеку и огромную любовь к своей семье.
Неожиданно дверь с грохотом распахнулась и на крышу ворвался запыхавшийся Алекс. Он замер на мгновение, увидев Нила и Микаэля, а затем устало привалился спиной к стене, проведя ладонью по лицу. Нил, не отпуская Микаэля, протянул руку, приглашая его в свои объятия. Александр подошёл и обнял их обоих.
— Простите меня, мои родные. Совсем я замучил вас обоих. Но я очень благодарен, что вы рядом, — Нил по очереди притянул каждого за затылок и поцеловал в макушку.
— Как ты? — тихо спросил Александр.
— Не знаю, — честно ответил Нил.
Они стояли так бесконечно долго, пока Микаэль немного не успокоился, а потом отправили его в душ и переодеться, а сами сели на парапет. Джостен молча закурил.
— Нил, — острожно позвал его Александр, — Надо что-то поесть. Ты уже вторые сутки без еды.
Нил отрицательно мотнул головой.
— Мне всё равно придётся туда спуститься. Не с крыши же прыгать, — неожиданно сказал Джостен.
— Я хотел убрать некоторые вещи, но… — Алекс замялся.
— Но он везде, — устало выдохнул Нил, — А самое главное, что он здесь, — Нил положил руку себе на грудь, — И тут, — он постучал двумя пальцами по своему виску.
В кармане Алекса завибрировал телефон, оповещая о приходе сообщения. Он достал его и прочитал, а потом, помолчав, тихо сказал:
— Сегодня с часа дня начнётся прощание, а завтра в десять похороны. Аарон всё подготовил. Все «лисы» уже здесь. Думаю, что они до вечера будут с ним. Скажешь, когда будешь готов и…
— Наверное, я не смогу, — перебил его Нил и закрыл глаза, затягиваясь.
Александр перевёл на него удивлённый взгляд.
— Я знаю, что его больше нет, но я не видел его мёртвым. Наверное это трусость, но я не хочу видеть его мёртвым. Я помню его живым, его прикосновения, его голос, его улыбку, — Нил раскрыл ладонь перед собой, — Помню его тёплую руку в своей ладони, помню стук его сердца. Я не хочу помнить его мёртвое тело в гробу, я не могу помнить его мёртвым. Я точно знаю, что никто меня не поймёт, но я просто не могу…
Алекс молчал, глядя перед собой, и не знал, что сказать.
— Наверное, ты имеешь на это право, — наконец ответил он, — В любом случае решение принимать только тебе. И что бы ты не решил, думаю, все поймут. Главное, чтобы ты сам потом о нём не пожалел.
Нил прикрыл глаза ладонью.
— Хочешь побыть один? Я буду внизу, если что, позови.
Нил молча благодарно кивнул.
***
Александр и Микаэль приняли душ и съели что-то, не разбирая и не чувствуя вкуса. Просто заставили себя проглотить еду, понимая, что им понадобятся силы сегодня. Где-то через час помощница Александра привезла им траурную одежду и живые цветы, по букету от каждого. Для Нила цветы не заказывали, если он всё-таки придёт на прощание, то уж точно сам выберет цветы для него.
Звонил Аарон и сказал, что церемония прощания будет закрытой, только родственники и друзья, никаких журналистов. Это сильно удивило Александра. Смерть Эндрю и его похороны были сейчас главной сенсацией.
— Как тебе это удалось?
— ФБР. Они обеспечат охрану в надежде, что Нил и дальше продолжит с ними сотрудничать.
— Ты обещал им это, зная, что он точно не станет?
— Мне плевать. Надеюсь, Нил пошлёт их всех подальше. Сейчас главное, чтобы они дали нам спокойно с ним проститься. Но если ты хочешь, то можешь снимать. Но только ты.
— Нет, — сразу отрезал Александр, — С меня хватит того, что вчера его глаза видела половина страны.
— Я понял. Тогда ждём вас.
— Не знаю, сможет ли Нил быть на прощании.
Аарон молча ждал объяснений.
— Думаю, никто из нас до конца не понимает, что он чувствует.
— Он же потом всегда будет жалеть об этом? Может, кому-нибудь с ним поговорить?
— Вряд ли это поможет. Просто бывает такая боль, с которой человек не может справиться, даже если он такой сильный как Нил. Наверное, мы должны принять любое его решение. Хотя я тоже думаю, что он потом будет жалеть об этом.
— Тогда ждём вас с Микаэлем.
В это время Нил сидел на крыше и курил, пока у него не начала кружиться голова от дикого количества никотина в крови. И когда спустя несколько часов, он всё-таки спустился вниз и сразу пошёл в «их» комнату, Алекс и Микаэль проводили его обеспокоенными взглядами, не смея окликнуть.
Ладонь Нила горела огнём, когда он взялся и повернул ручку, его сердце выскакивало из груди, когда он переступил порог комнаты. А дальше всё, что происходило за пределами их спальни, перестало существовать. Время остановилось, а воздух стал настолько густым, что с трудом проникал в лёгкие, обжигая грудную клетку огнём. Всё пространство без остатка заполнилось воспоминаниями: «его» линзы на тумбочке, какие-то заметки, оставленные «его» рукой в ежедневнике, даже пульт от кондиционера, лежащий с «его» стороны кровати, «его» книги, несколько фотографий, которые «он» отказывался вешать, считая потребность выставлять на показ счастливые минуты их жизни, дурным вкусом. Нил трогал всё дрожащими руками, медленно двигаясь по комнате.
Нил точно знал, что все эти годы был счастлив с Эндрю. Но он никогда не мог описать это счастье. И только сейчас он понял, что счастье — это, когда в твоей жизни не происходит ничего плохого, когды ты даже не замечаешь всех этих мелочей, не понимая, что из них и соткана вся эта жизнь. Нил чувствовал, как уходят его последние силы, растворяясь в воспоминаниях. И когда он наконец добрался до его шкафа и распахнул дверцы, то уже еле стоял на ногах. Распахнул и задохнулся. Нил закрыл глаза и простонал, чувствуя, что не может сделать вдох. И чтобы не умереть, он в отчаянии разрыдался, а потом плача, начал осторожно проводить руками по его вещам, прижимаясь щекой к его рубашкам и пиджакам, жадно вдыхая его запах, задыхаясь от слёз и почти умирая.
А когда силы окончательно кончились, Нил сгрёб руками в охапку всё, что только мог, и опустился на пол гардеробной. Прижимая вещи к себе и зарывшись в них лицом, он рыдал навзрыд… Спустя время, он с трудом встал и еле держась на ногах, прошёл в ванную, не глядя, нащупал и надел на себя его халат, закутавшись в него чуть ли не с головой, а затем лёг на кровать, уткнувшись носом в его подушку, и вымученно простонал… Постепенно бьющая всё его тело дрожь начала стихать, всхлипы стали реже, и Нил обессиленно отключился.
Только спустя несколько часов Нил очнулся от охватившего его полузабытья. Голова гудела, а все мышцы ломило от боли. Измученное, истерзанное горем тело не справлялось, и он ничего не чувствовал сейчас кроме боли. Ему требовалась передышка, чтобы не умереть. Нил плохо соображал, поэтому на автомате принял ледяной душ и решил выпить кофе. Натянув чёрные джинсы и рубашку, он наконец вышел на кухню.
