Вернувшийся через час комбат был до неприличия доволен и, доставая из пакета упаковки презервативов и разноцветные тюбики со смазкой посмеивался.
- Если вы планируете все это сразу использовать, то боюсь, я скончаюсь в процессе, - скептически произнес я.
- Если только от счастья, - он быстро чмокнул меня в уголок рта. – И давай все-таки на «ты» перейдем, я вот даже облегчитель процесса купил, - он показал на бутылку виски.
В результате мы прилично нализались, но, несмотря на четыре брудершафта, назвать его по имени и не на «вы» у меня так и не получилось.
- Повторяй за мной: Андрей, ты, - мы валялись на диване в обнимку, и майор предпринимал очередную героическую попытку заставить меня отказаться от официоза.
Меня это забавляло, и я глупо хихикал.
- Андрей Витальевич, а вы, между прочим, вчера мне пообещали быть снизу!
- Не помню такого, - он якобы серьезно нахмурил брови. – Не мог я такого сказать человеку, который со мной на «вы».
- У-у, - обиделся я.
- Костик, неужели так сложно назвать меня по имени? Неужели я так много прошу?
- Я вас слишком уважаю, - пробормотал я ему в шею, наслаждаясь запахом, присущим только ему. - Мне неловко. К тому же, мне не нравится имя Андрей. Все равно полным именем обращаться – это нехорошо, а Андрюша звучит глупо и не подходит вам совершенно.
Конечно, будь я трезвым, то никогда бы не вывалил все это на майора, но он не обиделся, а наоборот, тихо засмеялся.
- Андрис, - сказал он.
- Что? - проспиртованные мозги отказывались соображать.
- Меня зовут Андрис. Тебе так больше нравится?
- Андрис, - я покатал на языке непривычное имя, посмотрел на комбата. – Тебе идет.
Он довольно улыбнулся и поцеловал.
- Андрис Витальевич, - применил я новое знание.
- Нет.
- Что нет? – удивился я.
- Родителя звали Витаутас, отчество можешь сам попробовать образовать, - он коварно улыбнулся, заранее зная, насколько это сложно и в трезвом-то виде, а в состоянии практически нирваны и подавно.
Я пошевелил губами, вот вроде ничего особенного, но звуки путались и не хотели следовать правильно друг за другом.
- Тьфу, - плюнул я, поняв, что мне это не удастся. – Ты поэтому адаптировал?
- Да, надоело видеть мучения сослуживцев.
- Андрис, - ещё раз с наслаждением произнес я – это имя подходило ему безоговорочно – и попытался забраться на майора сверху.
- Может быть, до завтра подождешь? – спросил он, помогая устроиться у себя на груди.
- Не-ет, - упрямо протянул я, - а вдруг ты завтра передумаешь? Лучше я сейчас воспользуюсь, - глаза майора удивленно распахнулись, а я через небольшую паузу продолжил, хитро улыбаясь, - предложением.
- Ну, воспользуйся, - он по-блядски улыбнулся и раздвинул ноги.
Я лежал сверху на майоре, слушал его дыхание и наслаждался покорностью. Он не сделал ни одного движения, только помог забраться сверху. Лицо спокойное, глаза полузакрыты. Губы. Вот они привлекли внимание. Влажные. Маняще-притягательные. Ну что ж, раз мне дан полный карт-бланш, приступим. Тянусь к ним, накрываю своими, целую. Не страстно, нет, нежно. Отвечает. Покорно, позволяя вести, добровольно отдавая роль первой скрипки.
Первая легкая волна наслаждения пробегает по позвоночнику, концентрируется в паху, где намечается пока еще едва заметное напряжение. Еще. Безропотно откидывает голову, подставляя беззащитную шею. Языком прохожусь от скулы к кадыку, прихватывая его зубами. Ниже. К черту футболку! Ласкаю языком грудь и чуть ниже кубики пресса. Ему чуть щекотно, я чувствую, как подрагивает при прикосновении кожа и сокращаются мышцы. Не понять, нравится или нет. Лежит, запрокинув голову и дышит чуть чаще, чем обычно. Продолжим, пожалуй. Хочется немного пошалить, поэтому, старательно игнорируя полувставший член, осторожно втягиваю в рот кожицу на мошонке. Прерывистый вздох, ага, не так равнодушен, как хочешь показать! Ласкаю-вылизываю, с восторгом глядя, как наливается силой великолепный орган перед глазами. Не-ет! Его я трогать не буду! Вместо этого прикусываю нежное местечко там, где уже начинается нога. Сгибает еще сильнее и шире разводит в сторону, подхватывает себя под коленками и...
Чистая незамутненная радость вступает в контакт с парами спиртного, как будто вдохнул веселящего газа. Сердце рвется из груди и стучит все быстрее, как будто требует выпустить его из тесной клетки. Дышать. Надо дышать. Целую коленку, еще раз, скольжу языком… Как в замедленной съемке вижу, ноги поднимаются еще выше, полностью раскрывая и давая доступ к самому сокровенному. Че-ерт! Это так... так офигенно. Нет таких слов в великом и могучем, чтобы передать тот искрящийся восторг, бурлящий в крови щекотными пузырьками. Против воли стону – невозможно спокойно смотреть на потайное местечко, маленькую сморщенную дырочку открытую сейчас моему взгляду. Облизываю указательный палец и нежно провожу по краям, лишь чуть надавливая, совсем невесомо, не собираясь проникать глубже. Его закушенная губа и едва слышный стон стали мне наградой.
Вот он лежит передо мной: открытый, доступный, покорный, готовый отдаться тому, кого любит. Мне. Я наслаждаюсь моментом, стараясь продлить эти мгновения. Это восхитительно-приятно, но не то. Не так. Все должно быть иначе. Понимание пронзает, и возникает острое чувство неправильности происходящего. Он играет в покорность и подставляется – я изображаю топа. Это не наши роли. Он любит и потому позволяет, но простит ли потом? Нет, он не обидится, конечно, речь не об этом. В нашей паре я ведомый, я отвечаю, принимаю ласки, а он задает тон нашей страсти, а уж в том, что наши отношения в постели – это страсть чистой воды, сомнений нет. Так вот, если я просто воспользуюсь моментом и поимею его, будет ли это правильным решением? Не разрушится ли некая тонкая грань, отделяющая истинные чувства от простого удовлетворения потребностей? Наверное, когда я захочу его до дрожи в пальцах, до хрипа в легких, до тьмы в глазах – тогда это будет правильным, а сейчас я скорее хочу, чтобы он зажег меня своим огнём, потому что он Солнце, я - Луна, светящая отраженным светом.
Выдохнул сквозь зубы воздух и лег рядом, проводя пальцами по животу майора, размазывая по коже лужицу смазки, натекшую с крепко стоящего члена. Хочу!
- Спасибо, - прошептал я, целуя шелковистое плечо.
- За что? – удивляется он, опуская ноги и поворачиваясь ко мне. В глазах недоумение.
- За предоставленную возможность, за право выбора. Знаешь, мне ведь важнее просто знать, что я могу это сделать, и ты не будешь против. Ведь не будешь?
- Нет, - он ответил неожиданно хриплым голосом и резко подмял меня под себя.
