– Нет. Вообще в данный момент я в Лос-Анджелесе.
– Ну, это несколько осложняет дело, не так ли? Когда ты вернешься?
– Во вторник.
– Умеешь ты выбрать время, прелесть. В среду я улетаю в Париж.
– Серьезно? Едешь в отпуск?
– Нет, – отрезал он в бесцеремонной манере, которая пробудила во мне любопытство. – Тогда, значит, договариваемся на вторник?
– Конечно.
– Во сколько прилетает твой рейс?
– В четыре, но сразу после мне будет нужно заехать в офис и встретиться со своим боссом. Я буду дома примерно в шесть.
– Идеально, прелесть. До скорого.
– Погоди… что? – Но я опоздал. На линии уже была тишина. Я хотел было перезвонить ему, но решил, что добьюсь только того, что выставлю себя дураком.
***
Рейс отложили на час, и мне пришлось поторопиться, чтобы успеть на встречу с Маркусом Барри.
Маркусу было за сорок. Я бы не назвал его своим другом, но он был порядочным человеком и работать с ним было легко. Он относился к тому типу людей, которые рискуют умереть от сердечного приступа еще до того, как им исполнится шестьдесят – слишком много работал, много курил, много пил и существовал на одном фаст-фуде. Еще он был невероятно успешным. Зарабатывал более пятисот тысяч долларов в год и ездил на «порше». Я надеялся повторить его путь – за исключением трансжиров и надвигающегося инсульта.
– Маркус, прошу прощения за опоздание, – сказал я, влетая к нему в кабинет и закрывая за собой дверь.
– Где ты был?
– Мой рейс задержали…
– Я не мог до тебя дозвониться.
– Да? – Я достал телефон и взглянул на мертвый экран. – Черт. Извините, сэр. Так торопился, что забыл включить, когда вышел из самолета.
– Неважно, – сказал он. – Пусть останется выключен, чтобы нас не прерывали.
– Мне отчитаться по Калифорнии?
Он отмахнулся от меня.
– Нет, Джон. Ты знаешь свою работу. – Ничего ближе к похвале мне от Маркуса не светило. – Есть одна вещь, которую я хочу с тобой обсудить.
Я сел напротив него на стул.
– Я слушаю.
– Монти вчера созывал встречу. – Маркус был одним из очень немногих людей в нашей компании, которые могли называть Монтгомери Брюингтона, нашего СЕО, по имени. – Говорил о реструктуризации.
– В каком смысле?
– Он хочет, чтобы в каждом штате у нас появился свой представитель, чтобы снизить расходы на командировки.
– Полагаю, это разумная мысль. Но как оно отразится на мне?
– Имей в виду, Джон, пока это всего лишь предположение. Еще ничего точно не решено. Но если что, – он пожал плечами, – будет несколько вариантов развития событий.
– Например?
– Есть семь основных зон, которые, по его словам, нужно покрыть: Аризона, Лос-Анджелес, Сан-Диего, Сан-Франциско, Вегас, Колорадо и Юта. Проблема в том, что сейчас ими занимаются не семь человек, а десять.
– Вы хотите сказать, что трое из нас потеряют работу? – спросил я, сражаясь с паникой, которая внезапно начала разрастаться в моей груди.
– Никто не потеряет работу, Джон.
– Тогда что?
– Троих из вас, возможно, понизят.
– Что?
– Не переживай раньше времени. Хорошая новость в том, что ты в списке пятый и потому вряд ли станешь одним из этих троих.
И это он называл хорошими новостями. Я сосчитал до пяти, чтобы немного расслабиться.
– Из чего следует, что мне с большой долей вероятности предстоит переехать?
– Да. Отсюда вопрос: что ты думаешь по этому поводу?
Я коротко обдумал его слова. Хотя привязанности к Аризоне у меня не было, я не особенно хотел переезжать, но лишь потому, что знал, как это муторно. Плюс в Финиксе жил мой отец. Мне, конечно, будет не хватать его, если я перееду, однако это не являлось поводом для отказа.
– Вы же знаете, Маркус. Я сделаю все, что от меня потребуется.
Он улыбнулся и встал, давая понять, что встреча закончена.
– Молоток. А теперь поезжай домой и отдохни. Увидимся утром.
***
Я вышел из офиса с головой, забитой мыслями о переезде в другой штат и о возможном повышении, которое могло за этим последовать. В некоторой прострации я доехал до дома и заподозрил неладное, лишь увидев припаркованный на тротуаре «сааб».
Когда я зашел домой, то обнаружил у себя на диване Джулию с бокалом вина.
– Как прошла поездка? – спросила она.
– Без происшествий, – ответил я, бросив багаж у порога. – Что ты здесь делаешь?
– Твой бойфренд попросил впустить его…
– Мой кто?
– …я сперва не собиралась, но он каким-то образом уболтал меня и…
– О чем ты?
– …и это так мило, устроить тебе сюрприз в виде ужина…
Не дослушав ее, я промаршировал через гостиную и распахнул дверь на кухню. У плиты стоял Коул.
– Что, черт возьми, ты здесь делаешь? – рявкнул я.
Он даже не оглянулся.
– Готовлю ужин, дорогой. Разве не очевидно?
– То есть, ты решил, что можно вот так запросто вломиться ко мне в дом?
– Не надо драматизировать, – сказал он, поворачиваясь ко мне лицом. – Я не вламывался. – Как и в прошлый раз, он был одет в темные облегающие брюки и невесомый свитер, бледно-зеленый оттенок которого подчеркивал цвет его глаз. Теперь мне было видно, что они не карие, а золотисто-зеленые.
Он был босиком, и я поймал себя на том, что мой взгляд сам собой опустился к его изящным ступням.
– Послушай, мне жаль, если я расстроил тебя. Честно. – В его тоне было больше искренности, чем обычно. – Но я по себе знаю, каково это, много ездить и постоянно питаться в ресторанах. Я подумал, ты обрадуешься домашней еде. Вот и все, лапа. Я звонил тебе, но попал на автоответчик. – Ну конечно. Я так и не включил телефон после того, как пять часов назад зашел на борт самолета в Лос-Анджелесе. – Согласен, с моей стороны было дико некрасиво подставлять бедную Джулию, но если бы я начал готовить только после твоего прихода, мы бы сели за стол не раньше восьми. И потому я решил рискнуть.
И моя злость начала угасать. С его стороны это и впрямь был очень предусмотрительный жест. Я и не помнил, когда в последний раз ради меня так старались. После Лос-Анджелеса, где все десять дней я завтракал, обедал и ужинал, где придется, ужин в тишине дома была бесконечно соблазнительнее, чем идея провести вечер в каком-нибудь переполненном ресторане. Да и аромат – чтобы он там ни готовил – был таким, что слюнки текли. Путь к сердцу мужчины, по-видимому, и правда лежал через желудок, потому что внезапно мне захотелось его расцеловать.
– Спасибо, – негромко произнес я. Он быстро отвернулся, но я успел заметить, что на щеках у него проступил румянец. – Что готовишь?
Он коротко взглянул на меня через плечо.
– Соте из омара.
– Пахнет изумительно.
С кокетливой улыбкой он повернулся ко мне.
– Ну еще бы, куколка. Я превосходный повар.
– Тебе нужна помощь?
– С готовкой? Нет. Но ты можешь накрыть на стол. Скажи Джулии, что хватит на всех – на случай, если она захочет остаться.
Джулия! Я совсем забыл о ней. После моего выступления можно было не сомневаться, что теперь она думает, будто я на нее злюсь. Вернувшись в гостиную, я увидел, что она беспокойно расхаживает по комнате.
– Джонатан, прости! – воскликнула она, едва я вошел. – Мне не следовало…
– Все нормально, Джулия. Правда.
Но она явно мне не поверила.
– Обещаю никогда так больше не делать.
– Все нормально. Он застал меня врасплох, но и только. Я рад, что ты впустила его.
– Ладно. Раз ты уверен…
– Уверен. Он говорит, еды хватит на всех, если ты захочешь к нам присоединиться.
Она усмехнулась.
– И испортить ваше свидание? Ни за что.
– Это всего лишь ужин, – произнес я, когда Джулия встала.
– Знаешь, Джон, – сказала она, открывая дверь, – мне кажется, он то, что надо.
– Это всего лишь ужин, – повторил я. Но она уже ушла.
