Понял!
Давай на чистоту! Когда мы встретились, мне стало тошно от одного твоего вида, милый товарищ. Я посмотрел в твою вечно смеющуюся рожу, и мне захотелось выбить тебе зубы. Но я не стал, Диего, из уважения к тебе, тринадцатилетнему мальчишке, которому адресованы мои письма.
Ты бы меня не предал, правда?
А этот, новый взрослый Диего предал. Мне Игнасио с упоением и подробностями рассказал, что Рауль взял вместо меня второго воспитанника. Данте. Как я ненавидел его. Да, мы чем-то похожи, поэтому я его так сильно невзлюбил. Он заменил тебе меня, он стал твоим новым другом, и твоя жизнь не изменилась с потерей меня. Меня заменили! До сих пор я морщусь от воспоминаний о дне, когда я узнал о Данте. А Игнасио тогда сказал, что видел, как вы смеетесь, и он думает, что ты счастлив. Мне было обидно, я плакал весь вечер, уткнувшись лицом в колени наставника. Учитель тогда смотрел на меня и усмехался. Ему всегда были приятны мои слезы.
Данте! Да, он посредственность. Разве нет? Диего, ты со мной согласен. А вот твой взрослый прототип явно души не чает в своем новом друге. Но мне не обидно, ведь у меня есть драгоценный Игнасио.
Наставник это все, кто меня волнует. Я его верный слуга, для остальных я камень. Пускай я пишу тебе, Диего, письма, но ведь это лишь форма мышления, ничего больше. Я прекрасно понимаю и осознаю это.
ВАЛТАСАРОВ ПИР
Мы сидим с Альентесом на траве и перебираем стекла, которые заготовили прошлым летом в тайнике на дне речки, огибающей монастырь. Она не глубокая, поэтому мы спокойно могли нырять и прятать на дне под камнем наши маленькие сокровища. Пришло время опустошать тайник. Пережив зиму в воде, стекла напоминали драгоценные камни и об их края совершенно невозможно порезаться.
Альентес берет один зеленый кристалл и рассматривает на солнце, прислонив к глазу.
— На изумруд похоже, — заключаю я.
— Ага, а белые напоминают бриллианты, — смеется Альентес, — Только жалко, что это все выдумка. Я бы хотел найти настоящий клад пиратов!
— Знаешь, даже перерыв весь остров, мы вряд ли что-то найдем кроме парочки скелетов.
— Это точно. Игнасио темной ночью явно закапывает тела замученных им воспитанников.
Я заливаюсь смехом, Альентес меня поддерживает. Ему идет смеяться, особенно когда он одновременно начинает лохматить волосы. Волосы у него в то время еще короткие, торчащие в разные стороны и от того небрежные в прическе. Нам по тринадцать лет и жизнь обещает быть прекрасной. Рауль уже дал слово нас забрать, и мы совсем не заботимся о будущем.
Я и Альентес, мы счастливы.
Как и все мальчишки, я не могу долго усидеть на одном месте, поэтому вскакиваю и срываюсь на бег. Альентес меня старательно догоняет, но он не в силах опередить меня. Его тело не столь сильно, зато с мощью голоса ничто не сравниться.
Я бегу через сад, где у речки раскинула свои плакучие ветви старая ива.
В глаза бросается фигура изможденного парня, сидящего на земле и прислонившегося спиной к стволу дерева.
Я останавливаюсь, Альентес еле успевает затормозить, чтобы в меня не врезаться.
— Смотри, — я указываю на парня пальцем, — Он снова пришел!
Аль ловит мой взгляд и тоже смотрит в сторону ивы.
— Слепой Скиталец, — шепчет мой друг, — Как думаешь, на этот раз он останется?
— Нет, — уверенно мотаю головой, — Он всегда уходит. Кто знает, почему он вернулся сейчас. Но он живет на заданиях, без отдыха и передышки.
— Он меня пугает и притягивает одновременно, — благоговейным шепотом отзывается Альентес, не сводя с парня глаз.
Я тоже смотрю на него.
Белая кожа, сухие мышцы, длинные и спутанные черные волосы, которые шевелит ветер, черное распахнутое пальто, под которым белеет торс. Лицо у него скорбно-задумчивое. Жилистые руки сжимают рукоять копья. Красный крест розенкрейцеров сияет на бледной груди. Только черные кожаные штаны и тяжелые ботинки не дают причислить Скитальца к монахам.
И еще… Самое главное. На глазах у него чернеет широкая атласная повязка, скрывающая страшные раны от оружия Акведука. Про то, как Слепой Скиталец лишился глаз сложено много легенд, но поскольку он не разговорчив, никто не знает правды.
— Говорят, он попал в плен и его ослепили, — замечает Альентес.
— А я слышал, что он вступил в бой с сотней бойцов Акведука, и победил, но взамен отдал богу войны свои глаза.
— Богу войны? Какая чушь.
— Кто знает…
— Я бы хотел разобраться. Скиталец таинственная фигура, но жутко интересная.
— Мне на него неприятно смотреть.
— Почему?
— Неприятно и все… И оружие у него страшное, копье… Мне как-то ближе автомат, а копья это так, пережиток прошлого.
— Только класс огнестрельного оружия в ближнем бою ниже, чем класс копья.
— А в дальнем и среднем нет. К тому же в руках мудрого воина даже пушинка смертоноснейшее из оружий!
Альентес заливается смехом.
— Ты сначала дорасти до звания мудрого воина!
— Кто бы говорил!
— Бе-бе! — мой друг строит мне насмешливую морду.
Видимо чуткий слух Скитальца улавливает наши веселые возгласы, потому что парень встает и медленно удаляется вдоль берега.
— Уходит, — разочарованно протягивает Альентес, — Проследим?
— Шпион! Готовишься к службе? — шучу я на свой манер.
— Нет, не готовлюсь. Просто интересно, — Аль пожимает плечами.
Мы крадемся через заросли за Слепым Скитальцем. Не смотря на то, что он незряч, парень безошибочно находит верный путь. Идет он прямо и уверено, будто все видит или знает местность наизусть. Учитывая обстоятельства, скорее второе…
Наконец он замирает, остановившись около небольшого пенька. Рауль рассказывал, что раньше здесь росло огромное дерево, на которое он со своими товарищами любил забираться и любоваться окрестностями с высоты веток.
Дерево спилили.
Теперь от могучего некогда ствола остался один пень, иссохшийся под лучами палящего солнца. И почему Слепой Скиталец сюда пришел?
Он задумчиво постоял возле пня, а потом присел на корточки, положив ладонь на скукоженную древесину.
— Для Скитальца пень много значит, — заключил Альентес и беззаботно откинулся на траву.
— Может, когда он был ребенком, он лазил на дерево, как Рауль?
— Ага, тогда он мог видеть, а, значит, наслаждаться видами монастырского парка.
— И как жить слепым?
— Не знаю, не хочу об этом думать, — мой товарищ поморщился, — Ты ведь знаешь, я вообще боль не переношу!
— Знаю, никто не любит боль.
— Диего! Да тебе она нипочем!
— Неправда! Просто я терпеливый…
— Ты сильный, я бы хотел когда-нибудь стать, как ты.
— Нет, Аль, оставайся собой! Ты, какой есть, мне очень дорог!
— Правда? — Альентес радостно засмеялся.
— Конечно! Даже не сомневайся! — я нагнулся к нему и бережно смахнул травинку, принесенную ветром на щеку моего друга.
Он заулыбался, щурясь на меня своими бархатными вишневыми глазами.
— Вы думаете, так будет продолжаться вечно? — нас атаковал безжизненный мертвый голос.
Альентес подскочил, на его впечатлительную натуру всегда производило сильный эффект что-то экстраординарное. Вот и сейчас он буквально оробел, увидев подошедшего к нам Слепого Скитальца.
М-да, этот человек умел подкрадываться незаметно. Признаться честно, я тоже был шокирован. Вблизи Скиталец выглядел еще более мрачно, а хуже всего был дух смерти, стоявший плотной стеной вокруг слепца. Аура обреченности убивала все живое.
Я увидел растерянность Альентеса, его полнейшее замешательство и даже вселенский ужас, застывший в вишневых глазах. Я взорвался! Никто не имел права делать неприятно моему лучшему другу.
— Что тебе нужно, брат?! — вскричал я.
Скиталец усмехнулся, откидывая безжизненные черные пряди со лба.
— Что ты имел в виду? Что не будет продолжаться? — продолжал я, постепенно выходя из себя.
— Все, — отозвался незваный собеседник, — Ваша беззаботная жизнь, ваша дружба…
