Мария Захарова
"Поздняя оттепель"
Монотонная дробь дождевых капель, мельтешение дворников, исполненный позитива голос ди-джея и пронзительная мелодия звонка, словно в насмешку — "Я свободен".
Вздрогнув, Константин открыл глаза. Он вновь отключился на работе — это стало входить в привычку, сказывались практически бессонные ночи.
На столе, под ладонью все той же "Я свободен" заходился мобильный.
— Чертова песня, — пробормотал мужчина. Рука так и не поднялась сменить мелодию — прощальный подарок его бывшей, но ностальгия здесь не причем — другое.
Увидев номер входящего, мужчина бросил взгляд на часы. Поморщился. Пятнадцать минут первого — он однозначно опоздал.
— Мам, прости, я не приеду. Возьмите такси, — предвосхищая вопросы, выпалил в трубку.
— У тебя все в порядке? — взволнованно.
— Да, конечно. Просто проспал, — признался он, готовя ноутбук к отключению. — Встретимся у тебя, ладно?
— Хорошо, — согласилась она. — Доберешься первым, свари кофе.
— Кофе? А как же твой личный шеф-повар? Не обидится? — попытался пошутить он.
— Не обидится. Мы ему не скажем, — со смешком отозвалась мать.
Константин растерялся:
— Не скажем?
— Аха. Я нынче сиротинушка. Мужа призвали дела государственной важности.
— Понятно, — стандартный ответ, особенно когда никакой ясности нет в помине. — Сама доберешься? Или лучше меня подождешь?
— Боже, Кость, уже давно не девяностые! — возмутилась Эля. — И, вообще, мне одного бубнилки хватает. Не уподобляйся! — велела она и демонстративно отключилась, чем вызвала у сына невольную улыбку. Мать не меняется!
* * *
Пытаясь загладить вину, Константин не только сварил кофе. По дороге заскочив в супермаркет, заполнил холодильник в квартире матери съестным. Подружился с пылесосом и даже прошелся мокрой тряпкой по всем бросающимся в глаза поверхностям, чего катастрофически делать не любил.
Когда Эмиля вошла в квартиру первым ее вопросом стало:
— И что это за сон средь бела дня? Все еще бессонница мучает? — И даже кающийся вид сына с дымящейся чашкой в руках не остановил ее.
Константин расстроено скрипнул зубами. Кто придумал, что от материнского взгляда ничего не скроешь?! Бан ему решительный и безоговорочный, обжалованию не подлежит!
— Все нормально, мам. Не придумывай! Просто лег вчера поздно, — покривил душой он. Лег в постель, конечно, поздно, около часа ночи, а вот заснуть так и не смог.
— Говоря словами твоего брата — лапшу вешай кому-нибудь другому.
В словах матери легкий укор, и от этого на душе еще паршивей. Одно дело врать себе, другое родным, а тем более матери — самому близкому для него человеку.
Пройдя в хорошо освещенную гостиную, Эмиля окинула сына критическим взором. Потуги Константина выглядеть бодрячком, судя по дальнейшим словам, провалились.
— Я отстраняю тебя от дел. Ты идешь в отпуск!
— В отпуск? Мам! — Возмутился искренне, хотя сам неоднократно подумывал о том же.
— Именно. — Бросив кардиган на диванный подлокотник, Эмиля взяла из рук сына кофе. — Дима прилетит через неделю, и чтоб к этому времени я тебя здесь не видела. Тайланд, Испания, Греция, или где там предпочитает тусить современная молодежь?.. Главное, чтобы вернулся бодрым, отдохнувшим и без этого бреда в голове.
— Бреда? — собравшийся было возмутиться Костик, встревожено нахмурился. — Какого бреда?
— Того, который, видимо, окончательно лишил тебя сна, — с многозначительным видом отрезала Эля и, салютнув сыну чашкой с кофе, словно бокалом с шампанским, сделала глоток. — За отдых!
— Эй, Галл, ты там уснул что ли? Где раствор? — перегнувшись через стену, Константин пытался найти взглядом помощника узбека, обязанного забавным прозвищем неугомонному Роману, время от времени навещающему брата, решившего попробовать себя на стезе каменщика.
— Уже, хозяин, уже несу. Приспичило, — чернявая голова сухопарого мужчины показалась из-за дверцы наспех сколоченной уборной, и Константин улыбнулся. "Приспичивало" Галиму с завидным постоянством: как только на земле окажется, так сразу "приспичило" и, как минимум, на полчаса, а то и больше. Одним словом, засранец!
— Не рассиживайся, а то начну за простой вычитать, — смешком посоветовал наемному рабочему Константин и, отложив в сторону мастерок, осмотрел дело своих рук.
Конечно, не идеально. Соревноваться с мастеровитым Галимом ему пока не по плечу, но, в сравнении с творчеством месячной давности, которое в итоге пришлось разбирать, любо-дорого посмотреть — кирпичик к кирпичику.
Прождав возвращения помощника минут десять-пятнадцать, мужчина решил, что пора бы перекусить. Несмотря на обильный завтрак, чувство голода уже ворочалось где-то внутри, понукая срочно подкрепиться. Константин противиться не стал, тем более что недавно отстроенный магазин находился в пяти минутах ходьбы от их участка. Спустившись со строительного козла — сабана в просторечье, мужчина скинул рабочую рубаху и, умывшись над полным ведром, отправился за пропитанием.
В магазине практически пусто — семилетняя девочка и женщина платке. Первая явно за мороженным, уж больно завидущие взгляды бросает на холодильник. Встав третьим, Константин принялся изучать витрину.
Выбор, конечно, так себе. Сельский продовольственный это вам не сетевой супермаркет с обилием разнообразного товара. Здесь все скромненько. С десяток видов колбасы подешевле, сосиски в пачках, хлеб и, конечно, консервы в ассортименте — из того, чем можно перекусить на скорую руку.
Остановив выбор на батончике "Докторской", банке огурцов и нарезном батоне, Константин расплатился. Хлеб вскрыл тут же, не отходя от кассы, и только отправив в рот половину ломтика, с довольным видом направился к выходу. Время обеда!
Лениво шагая по гравийной дороге, мужчина жевал хлеб и глазел по сторонам. Здесь многое изменилось с его последнего визита два года назад, когда сорвалась сделка по продаже участка, а он внезапно обрел отца. Село преображалось. Не в том смысле, что благоустраивалось или облагораживалось. Лачуги да мазанки все еще являлись его историческим центром, но обрастало строениями посолиднее. В большинстве своем двухэтажными коттеджами, которые, точно стражи, скрывали разлагающуюся сердцевину от глаз федеральной трассы, создавая иллюзию благополучия.
Все также исполненный мыслей о "потемкинских деревнях" мужчина добрался до принадлежащего матери земельного участка. Обнесенный временным забором из профнастила он словно кричал о зажиточности хозяев, но Константин еще помнил, каково им здесь жилось ранее. Возможно поэтому, чувство голода неотступно преследовало мужчину с момента приезда.
