Маленсаж. Бесценный олим
Книга 1
Маргарита Смирновская
Редактор Николай Стрыжаков
Дизайнер обложки Primary
© Маргарита Смирновская, 2017
© Primary, дизайн обложки, 2017
ISBN 978-5-4485-8563-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
– А он – красавчик, прям в твоем вкусе! – этот голос мне казался знакомым до боли.
Я силилась вспомнить, кому он принадлежал, но не могла.
Вместо обладателя голоса, который, вероятно, шел от человека, что должен был стоять со мной рядом, я видела необыкновенные неземные глаза яркого бирюзового цвета. В них было что-то могущественное и хищное.
Лицо парня действительно было притягательным: высокомерный уверенный взгляд; черные брови; белые локоны, уложенные на один бок.
Конечно, когда ты так хорош – можно себе позволить излишнюю самоуверенность.
В сердце что-то щелкнуло от его кривой улыбки: он на меня так смотрел, словно успел оценить все мои способности и «IQ» разом, и был весьма к оценке моих достоинств критичен.
– Сноб! – вырвалось у меня.
– А мне показалось, что ты ему понравилась… – и снова знакомый голос.
Темнота.
Мне душно, и я просыпаюсь в поту и не могу отдышаться…
И так продолжалось почти месяц.
Только во снах ко мне возвращается память. Но уже как месяц мне сниться один и тоже сон.
Почему эти два парня?
Один – только голос. Родной и знакомый.
А другой – только лицо с кривой усмешкой, которая сводит сума.
Я поняла только то, что они оба мне не безразличны. Я могла часами думать о них и представлять себе, кем они для меня являлись. Но все мои фантазии могли быть всего лишь выдумками. Возможно, это просто сон с реальными людьми.
Два месяца назад я очнулась на улице незнакомого города.
О себе я ничего не помнила. Даже своего имени.
Люди столпились около меня и, убедившись, что со мной все в порядке, шушукались, что я странно одета.
И действительно: короткие кожаные шорты; длинная майка-туника с большим вырезом: под ним – кожаный лиф; на тунике – широкий пояс, за который были воткнуты ножи. А еще: на ногах – балетки; на руках – браслеты, и тоже странные. Вышивка с позолотой и серебром, настоящие камни – все это казалось вульгарным.
Мой вид мне о себе ничего не говорил, кроме того, что у меня крышу снесло и – явно. Такой одежды я не видела ни у кого, кто стоял вокруг меня.
Но то, что я из другого Мира – я это нутром ощущала. Я не знаю откуда, но была убеждена, что все вокруг чужое, все – не мое.
Рядом со мной сидела незнакомая девушка, и она, наоборот, была одета как все. Джинсы, футболка и распущенные длинные льняные волосы. Глаза серые, крупный рот, мало косметики…
Вся ее необычность заключалась в сидящем на плече филине. Птица никогда надолго не покидала ее.
Спасительницу мою звали Ольга. Она приютила меня и сказала, что меня зовут Дарьяной. Что это она меня принесла в свой Мир с поля битвы, чтобы спасти. Когда я очутилась у нее дома, она меня поила микстурой, лечила синяки и легкие царапины.
– Плохие раны… – приговаривали она.
Но я так ничего и не понимала. Почему плохие? Они не болели! Но она их лечила примочками с травами и даже накладывала компресс.
Ольга жила с родителями и младшей сестрой в собственном доме, на окраине мегаполиса. Но сейчас родственники отсутствовали. И весь дом был в ее полном владении…
Я быстро привыкала к новой жизни, научилась пользоваться техникой, даже научилась себя как-то развлекать, словно я родилась в этом Мире и мне было все родным и узнаваемым. Я могла бы даже забыть, что я не местная, если бы не сны… Оля через своих знакомых записала меня на бальные танцы и художественную гимнастику. Тренеры только посмотрели, как я гнусь и повторяю за девушками, и зачислили меня в свою группу. Гимнастика стала моей отдушиной.
Тогда я поняла, что Оля знает обо мне больше, но молчит.
И меня понесло:
– Ты знала, что я гимнастка! Ты знаешь обо мне что-то, но ничего не рассказываешь! Почему?!
Оля загрустила, и ее длинная челка закрыла глаза
– Ты должна верить мне. Я не желаю никому ничего плохого. Твой путь сменился после поражения в последней битве. Сменилось все. Я только спасаю нас всех и пытаюсь сделать все возможное, чтобы ты навыки не потеряла. Тебе нельзя бросать танцевать. Ходи и на танцы, и на гимнастику. Ты должна уметь танцевать и соло, и с партнером.
– Я и не собиралась бросать! – возмущалась я. – Гимнастика у меня в крови. Только я не понимаю, как это все связано. Ты меня забрала с поля боя. Ты знаешь, как попасть туда. Я могу найти там своих близких… Они помогут мне все вспомнить. Я хотя бы пойму: кто я такая!
– Твой город пал. Там никого нет. А тебя разыскивают как преступницу, – вдруг ответила она.
– Что?!
– Когда твой малый отряд проиграл – я подобрала тебя. Это был единственный шанс спасти всех нас. Если бы я оставила тебя… Тебя бы съели. Никому лучше бы не стало, правда? – говоря это, Оля почти плакала. Она словно чувствовала себя виноватой, что спасла меня.
– Наверное… – нет, я не сомневалась, что надо было меня спасти, но меня удивляло поведение Оли. – Почему они меня считают преступницей?
– Потому, что следов твоей гибели не нашли. Они думают, что ты с врагом сбежала.
– Я – воин?! Я дралась, я воевала?.. Поверить не могу!
Я еще раз взглянула на себя в зеркало. Во мне сорок пять килограмм – не больше! Я выгляжу как балерина! Какой я воин?! И лицо у меня смазливое. Вроде как двадцать, а дашь все пятнадцать.
– Почему ты моим друзьям не отнесла меня?
– Потому что я не знаю, где они сейчас находятся. А если бы знала – они бы меня не впустили. Даже с тобой. Сейчас военное время. Закон суров. Ты не можешь вернуться, – Оля тяжело вздохнула и твердо заключила. – У тебя нет попечителя. Ты ничего не помнишь. Тебя убьют, если не враги, то – свои.
* * *
К нам часто приходила ее однокурсница Лена. Как поняла я позже, Лена была совсем обычной, в отличие от нас с Ольгой. Лена – яркая брюнетка, очень модная, деловая, веселая.
Я полюбила наши с ней вечера и походы: по пабам, по клубам, ее смех и сплетни. Единственный ее недостаток – это любознательность. Она задолбила Ольгу, откуда я взялась. Ей про меня Оля рассказала не все, точнее – почти ничего: я – дальняя родственница, попавшая в катастрофу; ничего о себе не помню; представила меня Дарьяной.
Но Лена не оставляла Олю в покое: как я училась, где все мои знакомые, кто мой парень и прочее…
– Оль, и ты тоже память потеряла? – спрашивала она.
– Мы с ней раньше почти не общались, – отвечала неохотно Оля.
– Но где она жила, ее квартиру помнишь?
– Не знаю. Не интересовалась.
– У родителей спроси. Наверняка там есть фото и вещи твоей сестры. Нам надо туда попасть, – настаивала Лена.
Мы не могли ей сказать, что я из другой вселенной. Но мои шмотки весьма специфичны. Приходилось отмазываться, как могли. Типа: квартира запечатана, пока ведется расследование аварии… И прочую ерунду придумывать.
Лена вроде замолчала, но что-то заподозрила. Еще больше ее удивило, что я ничего не помню о танцах.
– Это – фантастика! Ты не помнишь, что умеешь танцевать, но танцуешь! Нет диплома, но почему? Неужели полиция даже документы не отдала?
И в этот раз мы промолчали. Нам нечего было ответить Лене.
Конечно, меня – как и любого человека – мучили вопросы: кто я и откуда, кто моя семья, вспомню ли я все. И я почти через день задавала эти же вопросы Оле. Она, правда, была терпеливой. И по стандарту отвечала одно и то же.
Однажды я все же завела свою старую «песню»:
– Оль, скажи мне… Я живу здесь уже шестнадцать этапов, а ничего не могу вспомнить. Когда память вернется?
– Как ты сказала? – переспросила меня подруга.
– Память вернется…
– Как ты назвала время?
Я не ответила. Я не помнила, так как не обратила на это внимания.
– Ты сказала – этапов! Два месяца – шестнадцать этапов твоего времени. Вот тебе и ответ.
* * *
На танцы я ходила с большим удовольствием. Это была настоящая разрядка. И, тем более, что мне в партнеры дали такого классного парня! Мой черноглазый Виктор помогал во всем. Высокий, красивый и спортивный. Глядя на него, дыхание застревает где-то в горле, а мне приходилось с ним учиться. Но мое смущение быстро прошло.
Витя был профессионален и прост в общении. Оказалась, его партнерша получила вывих на последнем выступлении, и он был рад любой напарнице, даже такой неопытной как я. А увидев, что у меня «выдающиеся данные» – как заявил тренер – так его радости не было предела. Я быстро все запоминала, а он приговаривал: «Потрясающе!». Я смеялась, а он заявлял: «Чаще так делай, тебе идет…».
