Дороти Уошберн
Свет с небес
Боль огненными когтями рвала тело Нейла Морфи, гоня его прочь из стылой пустоты комнаты над баром в темную пустоту туманной ночи. Он спускался по лестнице, ведущей от его двери к выходу из двухэтажного кирпичного здания, и деревянные ступеньки глухим ворчанием отзывались на тяжелую поступь его ботинок.
Занесенная снегом улица казалась темной и безлюдной, даже кошек не было видно в сумеречных потемках. На последней ступеньке Нейл помедлил. Была пятница, и из бара доносился шум ночного веселья — здесь, за углом, он был еще слышнее, чем в его комнате; наверное, Торнби открыл вторые двери на улицу, чтобы впустить внутрь немного морозной свежести. Что ж, скоро помощник шерифа округа Гудинг своим появлением восстановит тишину и покой…
Нейл постоял еще, прислушиваясь к шуму. Хоть он и не хотел присоединяться к нему, но все же всерьез подумал о том, что пара добрых глотков виски, возможно, притупит его чувства, успокоит нервы и утихомирит боль. Он редко следовал таким мыслям, обычно помогала ходьба. Временами бывало так худо, что Нейл обходил все улочки городка — вверх по одной стороне и вниз по другой. Маленький Гудинг был достаточно велик, чтобы бродить по нему часа три, а то и четыре, ни разу не возвращаясь на пройденные места.
Но этим вечером Нейл решил позволить себе виски. Оно ослабит кинжальную боль и даст силы перенести ночной мороз. За угол по тротуару, а вот и заведение Торнби. Прихрамывая, Нейл вошел в бар, и тут же вокруг него все смолкло, тишина разошлась как круги по воде…
Нейл Морфи принадлежал к особой породе людей. Куда бы он ни входил, мужчины инстинктивно уступали ему дорогу. Они чувствовали, что этому человеку уже почти нечего терять в жизни, и он давно позабыл, что такое страх. Это делало Нейла в их глазах опасным и непредсказуемым, а потому лучше всего оставить его в покое, воздав должное аурой молчания и отстраненности.
Увидев вошедшего Нейла, Торнби привычно наполнил две рюмки старым добрым скотчем. Нейл бросил деньги на стойку и осушил обе рюмки — одну за другой, как микстуру. Потом повернулся и вышел — высокий худой человек с изуродованным лицом и абсолютно седой головой. Покров тайны плащом окутывал его. Когда он ушел, тишина в баре постепенно заполнилась голосами, и только смеха почти уже не было слышно…
— Проклятье!!
Эллис Гудинг никогда не ругалась, но теперь она чертыхнулась вот уже третий раз за эти бесконечные минуты. Машина не заводилась, было уже темно, холодно, и Эллис вовсе не улыбалась перспектива пройти в одиночестве несколько кварталов до своего дома. Глупейшие страхи! — сказала себе она, в очередной раз пытаясь оживить мотор. Стартер заворчал и глухо застонал, предупреждая, что она только сажает аккумулятор.
— Проклятье! — снова выругалась Эллис и уронила голову на руль. Придется идти пешком… И дело вовсе не в том, что она недостаточно тепло одета для холодной сырой ночи. Эллис прожила в Айдахо всю свою жизнь и давно привыкла к тому, что в декабре нельзя сделать и шагу из дома без соответствующей экипировки, поскольку любая непредвиденная ситуация в любую минуту может стать смертельно опасной, если живешь в местности со столь суровым климатом. Вот и сейчас на Эллис были ботинки, парка и теплые шерстяные слаксы — вполне достаточно для небольшой прогулки, тем более что ночь не слишком холодная. Она спокойно и без проблем доберется до дома…
Все так… если бы не одно обстоятельство: она просто не сможет сделать этого… И напрасно Эллис убеждала себя, что знает здесь всех и каждого, всех обитателей пятитысячного округа, напрасно твердила, что на улочках своего городка она в такой же безопасности, как в собственной постели. Ничего не помогало. Она боялась ходить одна по ночным улицам, и этот страх, выходя за все разумные пределы, граничил с настоящей фобией.
Ну что ж, продолжала рассуждать сама с собой Эллис, пытаясь казаться уверенной и энергичной, ты можешь вернуться в библиотеку и переночевать в своем кабинете. Или позвони шерифу и попроси, чтобы кто-нибудь из его людей отвез тебя домой. Фрэнк Робинсон и его подчиненные в таких случаях ведут себя безупречно, кому-кому, а им вовсе не покажется странным, что женщина боится идти одна ночью!
Но, к сожалению, Эллис страдала еще одной фобией — она не могла находиться в машине наедине с мужчиной, пусть даже с галантным и обходительным помощником шерифа округа Гудинг. Не хотелось ей и обращаться к друзьям, которых непременно позабавит то, что она не в состоянии немного прогуляться, — такие расстояния по местным меркам считались сущим пустяком.
Эллис встряхнулась и попробовала в последний раз завести мотор, прежде чем окончательно сдаться и взглянуть в лицо суровой неизбежности — хочешь не хочешь, но ей предстоит весьма неприятная ночь на полу кабинета. Необъяснимый страх так глубоко и прочно поселился в душе Эллис, что она давно оставила всякие попытки преодолеть его…
До сих пор она точно не знала, что произошло с ней на самом деле: просто однажды — она училась тогда на последнем курсе колледжа — Эллис очнулась на больничной койке. Потом ей рассказали, что она стала жертвой зверского преступления и была так жестоко изуродована, что несколько недель не выходила из комы. Она не помнила ничего о днях, непосредственно предшествовавших трагедии, и почти ничего о первых неделях после того, как пришла в сознание. Все, что у нее осталось, это безотчетный ужас перед ночными улицами и нахождением в машине наедине с мужчиной.
Однако вплоть до сегодняшнего дня эти страхи практически не причиняли ей беспокойства. Но вот теперь они подошли вплотную, окружили, стальной решеткой отрезали от мира.
Изрыгая проклятия, Эллис треснула кулаком по рулю и еще раз включила зажигание. На этот раз стартер издал горестный вопль смертельно раненной амазонки.
— Проклятье! — Эллис всхлипнула и откинулась на сиденье.
Ярость уступила место отчаянию, она чувствовала, что вот-вот разрыдается. Ведь теперь придется еще раз идти через темную парковку. Да, конечно, многолетняя практика дала свои результаты: теперь проход Эллис Гудинг по вечерней стоянке скорее напоминал бодрую поступь, чем безумное бегство. Но все-таки каждый раз этот маршрут превращался для нее в настоящую пытку, так что одного раза в день было более чем достаточно.
И вдруг — ожившим кошмаром из самого ужасного сна — темная фигура вышла из-за угла библиотеки. Эллис судорожно всхлипнула и до боли стиснула руль, так что побелели костяшки пальцев. О Господи! Фигура на мгновение остановилась и замерла, широко расставив ноги, фонарь за ее спиной высветил угольно-черный силуэт мужчины в ковбойской шляпе. Постояв, мужчина нетвердой походкой двинулся навстречу Эллис. Панический ужас ослепил ее, она судорожно рванула ручку двери. Бежать!
