Люсинда Эдмондз - Ангел в аду

Она медленно поднималась по эскалатору оживленного лондонского метро. Даже ее плохо сидящее платье не могло скрыть хрупкой красивой фигурки. Она вышла на улицу, и свежий осенний ветерок слегка коснулся ее длинных светлых волос. Бледное лицо застыло в ожидании. Не замечая удивленных взглядов прохожих, девушка остановилась перед входом в здание и вместе с толпой молодых людей поднялась по ступенькам. И только в переполненном холле она в нерешительности остановилась.

– Новых студентов просят пройти через голубые двери в аудиторию и ожидать мистера Холмса, – мужчина пытался перекричать галдящую толпу.

Вместе со всеми девушка вошла в аудиторию. В небольшой комнате было полно народа. Передние места были уже заняты, и она, протиснувшись между рядами, заняла место на последнем, рядом с девушкой, которая, казалось, спала. Ее появление нарушило сон девушки, и та, потирая глаза, начала рыться в карманах.

– Извини, у тебя нет зажигалки? – манера растягивать слова выдавала в ней американку.

– Нет, к сожалению, я не курю.

– Все в порядке, я уже нашла, – девушка с довольным видом достала из кармана замусоленный коробок спичек. Не обращая внимания на табличку «Не курить», закурила и протянула ей руку. – Привет, меня зовут Фрэнки Дюваль.

– Джина Шорт, рада познакомиться. Ты в какой группе? У тебя такой вид, будто ты заскочила случайно.

– Да нет, просто сегодня первый день. Я на драматическом, актерский курс, группа «Б». Мой отец сто лет назад освятил своим присутствием эти священные стены.

– И я тоже в группе «Б».

– Ну, вот и познакомились, – Фрэнки потянулась и вздохнула. – Ой, я совсем разваливаюсь. Ну и напилась же я вчера в самолете! Пришлось встать в шесть часов, влить в себя ведро кофе и пачку сигарет, иначе я не попала бы в эту душегубку.

Джина зачарованно смотрела на свою соседку, на красивое, немного пухленькое личико, карие глаза и черные, как смоль, вьющиеся волосы.

– Ты американка?

– Ты имеешь в виду мой акцент? О Боже! – девушка улыбнулась. – Так вот, к твоему сведению, я стопроцентная англичанка, правда, родилась в Штатах и, наверное, подцепила их манеру говорить. Господи, я не была там со времени последнего бракоразводного процесса моего папочки.

– Извините, это место занято?

Джина повернула голову. Девушка с веснушчатым лицом и рыжими волосами, в платье, плотно облегающем ее полную фигуру, указывала на место рядом с ней.

– Нет, – ответила Джина.

– Давай, садись и присоединяйся к нашей шайке любителей поспать на заднем ряду, – Фрэнки приветливо махнула рукой.

– Огромное спасибо, – девушка широко улыбнулась, показывая белые ровные зубы, села на стул рядом с Джиной и представилась:

– Бетина Лонгдейл, очень рада познакомиться с вами. Я учусь на драматическом, группа «Б».

– И мы тоже, – ответила Фрэнки.

Прозвенел звонок.

– Я жутко волнуюсь, – прошептала Бетина.

Не успела Джина ответить, как дверь открылась, и высокий элегантный мужчина в твидовом костюме и пестром галстуке-бабочке вошел в аудиторию и поднялся по ступенькам на сцену. В классе воцарилась тишина, Фрэнки бросила на пол сигарету.

Теодор Холмс с интересом окинул взглядом новичков. Пара красоток на заднем ряду, темненькая и светленькая, Роза и Цыганка. Он всегда мог оценить их красоту, хотя они его и не интересовали. Не осталось без внимания и рыжеволосая девушка. Ее отец – лорд Лонгдейл – попечитель и патрон этой школы.

Теодор Холмс преподавал в Британской школе драматического искусства вот уже двадцать пять лет. У школы была блестящая репутация, и, несмотря на высокую плату за обучение, в школе училось много иностранцев. Самые способные английские студенты получали солидную стипендию. Но за последние несколько лет в школе многое изменилось, и не в лучшую сторону. Эти новомодные подходы к обучению, в театрах почти не ставят классику, все рвутся в коммерческое кино. Теодор вглядывался в одухотворенные, внимательные лица этих студентов и думал, представляют ли они, какую профессию выбирают. Холмс знал, что только двум-трем из них удастся пробиться на Олимп славы. Но, хотя бы ради этих нескольких человек, стоило работать. Открытие новой звезды – самая волнующая вещь в мире. И только это удерживало Теодора Холмса в школе. И, потом, в этом букете молодости и красоты всегда была возможность…

Теодор Холмс откашлялся:

– Доброе утро, леди и джентльмены. Рад приветствовать вас в Британской школе драматического искусства. Надеюсь, что время, проведенное в этих стенах, будет для вас плодотворным и счастливым. Мне нет необходимости напоминать, что каждый из вас прекрасно показал свои способности на отборочных турах. Наша школа считается лучшей в Англии. Это не значит, что каждый год мы выпускаем новых Оливье или Бернандотов. Но все актеры, закончившие нашу школу – профессионалы. Профессия актера – это девяносто процентов упорного труда, пять процентов таланта, а все остальное, к сожалению, – дело случая. Мы можем научить вас основным приемам вашей будущей работы, развить ваши способности, но насколько вы освоите, научитесь всему этому, зависит только от вас. В холле вы найдете большое и достаточно сложное расписание. Вы учитесь в спецгруппе, в расписании она выделена красным карандашом. Каждый кабинет, для удобства, отмечен различным цветом. И, наконец, я надеюсь, что вы оправдаете наши надежды. Мы отдадим вам все наши знания и силы. Нам предстоит тяжелейший и упорнейший труд, и я верю, что вы прекрасно со всем справитесь. Желаю вам удачи теперь и в будущем.

– О Боже! Этот урок по импровизации был полнейшим кошмаром! – Фрэнки стояла голая в центре раздевалки, вся раскрасневшаяся после душа.

Джина внимательно рассматривала ее. Стройные длинные ноги, тонкая талия, большая упругая грудь и прекрасная длинная шея. В ее плавных, грациозных движениях было что-то кошачье. Джина, никогда до этого не видевшая обнаженного тела, сейчас пристально смотрела на Фрэнки. В квартире, где она жила вместе с матерью, и в местной католической школе для девочек, нагота считалась грехом. Джина стала торопливо натягивать трусики и лифчик.

Фрэнки, тем временем, все еще обнаженная, с сигаретой «Лаки Страйк», кружила по комнате, развлекая присутствующих своими впечатлениями о преподавателях.

– Ну и зануда же этот Тео. Этому парню нужна хорошая встряска. Но, к сожалению, девочки, мы его не интересуем.