Ребекка Уинтерз
Зигзаги судьбы
— Я не позволю, чтобы воспоминания об этом человеке разрушили всю мою жизнь! Так как он всегда будет недосягаем для меня, пусть эти цветы унесут мою боль. — Сидни бросила в воду охапку алых роз, которые закачались на волнах, уносящих их в океан. Отвернувшись, она начала быстро подниматься по песчаной тропе к заднему двору роскошного дома Брайсонов в Сан-Диего.
Молодожены и гости уже уехали, и горничные приступили к уборке.
Совсем недавно Сидни с новобрачными приветствовала несколько сотен приглашенных, собравшихся здесь после пятничной церковной службы. Семья Брайсон не поскупилась на расходы, чтобы отпраздновать бракосочетание своей единственной дочери Джилли с Алексом Латимером, легендарным рейнджером Йеллоустонского национального парка.
Блестящая пара — жених в черном смокинге и невеста в длинном белом свадебном платье. Они были похожи на прекрасного принца и очаровательную принцессу, и ради Джилли Сидни хотелось выглядеть как можно лучше в роли подружки. Поэтому она долго выбирала нужный оттенок розовой губной помады, чтобы подчеркнуть изящный рисунок пухлых губ. Чуть-чуть румян на высокие скулы, которые придавали ее лицу классическую красоту, — и Сидни была готова встречать гостей.
Большая группа сотрудников из Йеллоустонского и Тетонского национальных парков прилетела на пышную свадьбу. Сидни была рада, что бывшие коллеги не знали о ее последних планах.
За две недели до этого главный рейнджер Арчер неохотно принял заявление Сидни об уходе. Уступив ее желанию, он обещал молчать, пока она не покинет национальный парк навсегда.
Сидни уже переехала в Гардинер, что в штате Монтана. Никто, кроме ее начальника, не знал, что в следующем году она начнет преподавать в школе. Ей хотелось сохранить это в тайне, чтобы не слышать вопросов, на которые она не была готова ответить.
Коллеги, исключая Джилли, не поняли бы, что неожиданная смена деятельности вызвана отчаянной потребностью в самосохранении. Оказалось, что работа в национальном парке не принесла Сидни покоя, который она стремилась обрести.
Навестив родителей в Бисмарке, она полетит в Гардинер и начнет новую жизнь в надежде, что учительские обязанности заставят ее забыть о любви, которая приносит лишь боль. Если этого не произойдет, будущее превратится в бесконечное страдание.
Сидни снова взглянула на море. Стоял конец августа, и клонившееся к горизонту солнце искрилось в ее светлых волосах, окружая лицо золотистым нимбом. Благодаря усилиям опытного стилиста, даже в безветренную погоду шелковистые пряди выглядели так, словно легкий ветерок привел их в живописный беспорядок.
Глядя, как огненное светило исчезает в воде, Сидни с беспокойством заметила, что подводное течение прибило к берегу ее розы. Поникшие и поломанные цветочные головки валялись на песке. Дурное предзнаменование.
Обычно ее глаза приобретали цвет той одежды, которая была на ней. Однажды мужчина, который навсегда потерян для Сидни — и о котором не следует сейчас думать, — сказал, что он насчитал массу оттенков, начиная с серо-зеленого и заканчивая бледно-лиловым.
Но сейчас печальные глаза Сидни напоминали потемневшее перед ураганом небо. Испустив испуганный крик, она бросилась в дом, чтобы переодеться и собрать вещи. Рано утром она вылетит в Бисмарк.
Было около полуночи, когда машина Джареда Кендалла свернула на подъездную дорогу, ведущую к дому приходского священника в Кэнноне, небольшом городе в Северной Дакоте. После утомительного заседания в церковном управлении и возвращения, занявшего больше часа, Джаред безмерно устал, однако испытывал облегчение от мысли, что борьба наконец окончена.
— Отец Кендалл? — раздался голос Рика, когда Джаред вошел в дом.
— Я думал, что ты уже спишь.
— С возвращением. Кэй спит, а я хотел поговорить с вами, прежде чем утром мы пойдем в церковь. Это не займет много времени, но, если вы слишком....
Его друг и ближайший помощник остановился на полуслове, увидев, что Джаред одет в обычный деловой костюм. Никому не пришло бы в голову, что он носит сутану.
Джаред надеялся избавить Рика от потрясения, но, возможно, не стоит ждать до утра. Теперь у Рика вся ночь, чтобы осмыслить то, что произошло, и обсудить это с Кэй. Как ни страдал Джаред, сложив с себя сан священника, роскошь иметь жену, которая будет рядом в горе и в радости, всегда привлекала его.
— Зайди ко мне в кабинет, Рик. Есть новости.
Тот последовал за ним, как лунатик.
— Сядь, — предложил ему Джаред, занимая место за столом.
Побледневший Рик опустился в кожаное кресло.
— Когда на прошлой неделе вы взяли отпуск, мы с Кэй заволновались. Подумали, что вы заболели и не хотите, чтобы кто-нибудь узнал об этом.
— Я действительно заболел, Рик. Заболел так серьезно, что два месяца назад сделал решительный шаг к выздоровлению. И вот сегодня все решилось. Я больше не священник. — (Ответом на эти слова явился изумленный вздох.) — Завтра отец Лейн будет отправлять службу.
Глаза Рика наполнились слезами.
—Но почему?
—До того как вы с Кэй поселились здесь, я влюбился в женщину по имени Сидни Тейлор, которая уехала отсюда пятнадцать месяцев назад. Она преподавала английский в старших классах школы и посоветовала одной из своих учениц обратиться за помощью и советом к священнику, — начал Джаред. — Шестнадцатилетняя Бренда Халверстон обнаружила, что забеременела. Первым ее побуждением было избавиться от нежелательной беременности. Боясь признаться своим родителям-католикам, она написала об этом в тетради по английскому языку, предназначенной лишь для глаз Сидни. Это был призыв о помощи. Сидни привела девушку ко мне, и меня начали одолевать противоречивые чувства. Бренда настояла, чтобы Сидни сопровождала ее на каждую беседу. Правду сказать, мы вскоре не могли жить друг без друга... Иногда я замечал твои тревожные взгляды. Вероятно, ты видел, как я боролся с собой, пытаясь забыть Сидни. Несколько месяцев назад я навел справки и узнал, что она все еще не замужем. Поверь, в моем распоряжении было пятнадцать месяцев, чтобы заглянуть в тайники своей души и решить, что делать. Пятнадцать месяцев, чтобы осознать, что я оставляю. Пятнадцать месяцев, чтобы понять — возврата не будет. Я люблю Церковь. Люблю дело, которому служу. Сердце мое разрывалось, когда я думал о необходимости сделать выбор, но любовь к Сидни перевесила все. Так как мне нельзя иметь и то и другое, я отказался от сана. Ты не можешь представить, как я завидую тебе и Кэй, видя, как вы наслаждаетесь своим брачным союзом. Для меня это — воплощение высшей радости и счастья.
