Как нельзя отполировать драгоценный камень без трения,
так и человека нельзя воспитать без несчастья.
Донина Рената
Когда человек умирает, в его голове крутится множество мыслей. То, что говорят о жизни, проносящейся перед глазами — истинная правда. Вспоминаются детство и юность, и в мозгу, как бриллиантовые искры, вспыхивают отдельные яркие и живые образы.
В этот короткий миг каким-то образом становится возможным понять всю свою жизнь, словно увидев её на панорамном снимке. Нет иного выбора, кроме как смотреть со стороны на свои решения и достижения — или их недостаток — и решать для себя, сделали ли вы все, что могли.
И налетает легкий приступ паники, желания получить ещё один шанс испытать те прекрасные моменты, оставшиеся недооцененными, или прожить ещё один день с человеком, которого вы не любили так, как он того заслуживал.
Ещё в эти короткие убегающие секунды, когда дух летит по темному тоннелю, думаешь, есть ли там, с другой стороны, небеса, а если есть — что там ждёт. На что они будут похожи? Какого они цвета?
А потом впереди появляется свет, ослепительный свет, который убаюкивает и согревает так, как нельзя описать словами, и все наконец-то становится ясно. Больше не страшно, и становится понятно, что ждёт впереди.
В нашем поразительно сложном мире есть люди, которые живут на первый взгляд чудесной жизнью. Им дарованы природная красота и успешное будущее. Они водят дорогие машины, живут в престижных районах и счастливы в браке с такими же шикарными и великолепными партнерами.
Одним из таких людей была и я. Во всяком случае, именно так меня воспринимали окружающие.
Не то чтобы я не познала свою долю житейских тягот. Мое детство было далеко не идиллическим. Отношения с отцом в лучшем случае были натянутыми, а некоторые определяющие события я бы и вовсе предпочла стереть из памяти. Живое участие в них принимала моя мать, но сейчас говорить об этом я не хочу. Но обещаю рассказать попозже.
Все, что вам нужно знать — долгие годы моя жизнь была совершенной, и я обрела такое счастье, о каком никогда и не мечтала.
***
Меня зовут Софи. Я выросла в городке Кэмден, штат Мэн, но переехала в Огасту в четырнадцать лет. У меня есть сестра. Её зовут Джен, и мы совсем непохожи. Джен — хрупкая блондинка (пошла в маму), а я — высокая темная шатенка.
Джен всегда была хорошей девочкой. Она хорошо училась в школе и с отличием её окончила. Получила стипендию университета, а теперь живет с мужем Джо, успешным подрядчиком, в Нью-Хэмпшире и трудится социальным работником.
Я же, напротив, не так примерно училась и была трудным ребенком. Я росла взбалмошной и непослушной, и сводила отца с ума своей тягой к приключениям, особенно в подростковом возрасте. В то время как Джен была тихим книжным ребенком, предпочитая сидеть дома по пятницам, я любила веселиться. К старшей школе у меня уже был постоянный парень. Его звали Керк Дункан, и в основном мы проводили время у него дома, потому что его родители развелись и часто отсутствовали.
Прежде чем вы меня осудите, позвольте заверить вас, что Керк был приличным и разумным молодым человеком, довольно зрелым для своего возраста, и я совсем не жалею о проведенных с ним годах. Он стал моей первой любовью, и я знаю, что всегда буду любить его, и не важно, куда забросила нас жизнь.
Нас многое объединяло. Он был музыкантом, играл на гитаре, а мне нравилось писать и рисовать. Наши артистические натуры превосходно дополняли друг друга, и не будь мы так молоды, когда познакомились (мне было всего пятнадцать), то могли бы остаться вместе, пожениться и жить в полном детей домике в пригороде. Но жизнь в этом возрасте непредсказуема. Все повернулось совсем иначе. Когда Керк уехал из Огасты в колледж в Мичигане, а я осталась доучиваться последний год в старшей школе, наши пути разошлись. Мы сохранили дружбу и ещё какое-то время общались, но в конце концов он начал встречаться с другой девушкой, которой пришлись не по душе наши ежемесячные письма друг другу.
Мы оба знали, что пришло время оборвать связь, и так мы и сделали. Долгое время я скучала по нему, ведь он был значительной частью моей жизни, но я понимала, что мы поступили правильно. Каждый раз, когда я хотела позвонить ему, я вовремя останавливалась.
Я отправилась изучать английский и философию в Нью-Йоркский университет, где и познакомилась с Майклом Уитменом. Майкл Уитмен. Само его имя несло определенный смысл[1]…
Он был красив, очарователен и умен — самый прекрасный мужчина из моих знакомых. Стоило ему войти, и я переставала дышать, как и все темпераментные девушки в радиусе пятидесяти метров.
Если бы тогда в свои девятнадцать я узнала, что он станет моим мужем, то не поверила бы. Точно так же, как не поверила бы и в другие необычные события, ожидающие меня в будущем.
Сомневаюсь, что в них поверите и вы, но все равно расскажу вам обо всем.
И уж вы сами решите, реально ли произошедшее.
Майкл совсем не походил на Керка или других знакомых парней из школы. Его родители владели кукурузной фермой в Айове, но он выглядел так, будто воспитывался аристократами в английском поместье и только что сошел с обложки журнала «GQ».
Хорошо одетый и потрясающе красивый — темные волнистые волосы, светло-голубые глаза, атлетическое телосложение, — рядом с ним люди чувствовали себя самыми привлекательными, остроумными и харизматичными на земле И боготворили его не только женщины. Он был своим и в кругу мужчин, близких и верных друзей. Его уважали профессора. Он учился на «отлично», а к выпуску стал старостой. А затем — к своему большому удивлению — получил стипендию юридического факультета Гарварда.
Майкл был голубой мечтой, и хотя время от времени он заговаривал со мной на кампусе, как и со всеми остальными, в основном я восхищалась им издалека.
Не прошло и четырех лет с выпускного, как я устроилась на практику в отделе общественных связей «С.В. Фрейзер», крупного издателя документальной литературы и биографий знаменитостей, и стала предметом зависти всех девушек Манхэттена и не только.
Это случилось шестнадцатого июня 1996 года. Мне было двадцать шесть, и я помогала с организацией книжной презентации, на которую пришёл и Майкл.
