Пролог
Не стоило ходить по чужому дому голой.
Очень не стоило, подумала я, глядя на машину на подъездной дорожке сквозь стеклянную стену коттеджа. И водитель, кем бы он ни был, прекрасно успел меня разглядеть по крайней мере по пояс — сидящую за ноутбуком в кружевном лифчике и с бокалом вина.
Имею право, чёрт подери, раздражённо подумала я. Вера обещала, что её семейное гнёздышко будет пусто все каникулы: она на Сейшелах с Марком, её родители в Лондоне. И чудесный подарок мне: одна на все новогодние праздники в роскошном подмосковном коттедже.
Вот только какому-то запоздалому гостю не сидится дома.
Бежать уже было поздно: всё, что он мог, он уже разглядел. Я спокойно поднялась и подхватила шёлковый халатик со спинки кресла. Расслабилась, мысленно выругалась я. Не стоило вообще раздеваться, но камин горел так жарко и уютно, и кто, чёрт подери, мог знать, что сюда приедет гость с ключом от ворот?
Проклиная всё на свете, я завязала пояс халата и снова уселась перед ноутбуком. В конце концов, я не нанималась принимать незваных гостей, не так ли?
Пусть он просто убедится, что хозяев нет, и поскорее уедет, взмолилась я. И пожалуйста, пожалуйста, пусть не окажется грабителем и насильником заодно. Впрочем, на этот случай существовали камеры, но кто знает, что придёт ему в голову?
До меня донёсся писк сигнализации. А потом прозрачная дверь открылась.
Всё-таки родители Веры были пижонами, подумала я. Но вид прекрасного рождественского снега через освещённую стену был настолько чудесен, что я была им благодарна. Подумать только, почти две недели такой красоты!
Особенно если учесть, что идти мне было в общем-то совершенно некуда.
Полностью игнорируя меня, незваный гость повернулся спиной и принялся стягивать дорогую дублёнку. Он был без шапки, и на тёмно-русых волосах успели застыть снежинки. Ещё я успела оценить широкие плечи и отлично сидящие на узких бёдрах джинсы.
На этом представление было закончено. Потому что гость, небрежно стянув модный в этом сезоне шарф грубой вязки, повернулся ко мне.
На вид ему было не больше тридцати. И он явно не был рад меня видеть.
Но нужно было быть вежливой, верно?
— Добрый вечер, — обречённо поздоровалась я. — Меня зовут Лира Гречко, я подруга Веры. Она предложила мне пожить здесь в новогодние каникулы. Чем я могу вам помочь?
Чуть наклонив голову набок, он внимательно разглядывал меня. Точнее, мои голые ноги: халатик всё-таки задрался до бёдер.
Проклиная себя за смущение, я оправила тонкую ткань и заставила себя вновь уставиться на него.
— Сколько тебе нужно времени, чтобы собрать вещи, Лира Гречко?
Слова врезались в меня, как удар под дых.
Я открыла рот. Этого я не ожидала.
— Что?
— Это мой дом. И я совершенно не намерен терпеть тут подруг Веры. Её здесь нет, а я — да.
Я заморгала.
— Вы…
— Её старший брат. И ты немедленно оденешься и уедешь отсюда.
Километр пешком по глубокому снегу. Пустая платформа.
И совершенно некуда идти потом. Новый год в дешёвом хостеле? На вокзале?
— Но… — Я выпалила первое, что пришло в голову. — Я не знаю, ходят ли ещё электрички.
Настала его очередь моргнуть.
— Ты приехала сюда на электричке?
— Я не умею водить.
— То-то я не заметил других машин возле дома, — протянул он. — Хорошо, уедешь утром.
Час от часу не легче.
— Послушайте, — взмолилась я. — Позвоните Вере. Она имеет такое же право на этот дом, как и вы, и она пригласила меня! Я же вас не выгоняю!
— Ещё бы ты меня выгоняла, — пробормотал он, падая в соседнее кресло прямо в зимних ботинках и закрывая глаза. — И не подумаю. Без того был тяжёлый день.
Я решительно протянула руку к телефону, лежащему у ноутбука.
— Тогда я позвоню ей сама.
— И чем тебе это поможет? Думаешь, она примчится с Маврикия вставать грудью за неизвестную девицу?
— Вообще-то с Сейшел, — машинально поправила я. — И мы с ней дружим с первого курса.
— У неё половина университета в друзьях. — Он открыл глаза, глядя на меня так, словно видел беспризорную побирушку. — И я не припомню, чтобы она раньше селила в нашем доме кого попало.
— Я не кто попало! — взорвалась я. — А вас вообще не должно было здесь быть!
— Ну да, ещё скажи мне, где я должен быть и чем заниматься, — хмыкнул он. — Всё. О чём бы вы с моей сестрой ни договаривались, я здесь, и это больше не имеет значения. У меня срочная работа, и я не желаю, чтобы мне мешали.
Говорить с ним было бесполезно.
Я встала, подхватив телефон.
— Надеюсь, вы прекрасно проведёте новогодние праздники, — колко произнесла я. — В одиночестве.
— Можно подумать, ты собиралась устраивать тут вечеринки, — фыркнул он в ответ.
— Я собиралась написать за праздники роман, — совершенно честно сказала я. — И написала бы, если бы не вы.
Не знаю, зачем я это сказала, как и вообще призналась, что пишу. Глупо. Тем более дерзкое «написать за праздники».
На роман у меня уходит не менее месяца, потому что пишешь урывками после работы, когда слипаются глаза, а завтра ждёт дедлайн и давно надоевший опенспейс, и среди начальства нет ни одного сексуального миллиардера, которого можно совершенно случайно соблазнить. А зря. Впрочем, даже если бы к нам в офис заглянул миллиардер и потребовал кофе с продолжением, пришлось бы с сожалением ему отказать, вспомнив, что дома меня ждёт Славка, и нужно мыть за собой чашу мультиварки и доставать Славкины рубашки из стиральной машины.
Было нужно, поправилась я. Пока не оказалось, что Славке надоело терпеть рядом с собой девочку-провинциалку, и вообще «дело не во мне, дело в тебе». А точнее, в Славкиной свежеразведённой начальнице и в новогоднем корпоративе, после которого он даже не пришёл ночевать. А утром вернулся и велел собирать вещи.
Вот когда миллиардер бы очень пригодился.
Наверное, можно было упросить Славку дать мне неделю или две. Найти съёмную квартиру, занять денег, чтобы уплатить залог и комиссионные агенту, и расстаться, как цивилизованные люди. В конце концов, два года вместе — это срок, правда?
Но упрямство победило, и сегодня, двадцать девятого декабря, в последнюю рабочую субботу этого года, я закидывала перед работой сумки в камеру хранения, а сама, сдерживая слёзы, обзванивала подруг.
И вот как получилось, подумала я, глядя на неожиданного гостя.
Незваный вечерний гость несколько секунд смотрел на меня очень странным взглядом. Потом пожал плечами.
И тут у него зазвонил телефон.
— Да, Марина, — резко произнёс он. — Передумала?
Я не могла разобрать слов в эмоциональном потоке, который полился из трубки. Но «чтоб ты сдох», я расслышала очень хорошо.
Гость бросил на меня такой взгляд, что другая убралась бы на месте. Но мне терять уже было нечего, и я совершенно беспардонным образом осталась послушать.
— Марина, ты нарушила договорённости, — спокойным жёстким голосом произнёс он. — И всё, что сейчас происходит с твоей карьерой и репутацией, происходит по твоей вине. Начинает доходить, что рек, текущих молоком и мёдом, в твоём новом эксклюзиве не будет, правда? Несмотря на всё, что тебе обещали? А ты повелась, сорвала мне проект, и, нет, я не приму тебя обратно. Мне нужно полное беспрекословное подчинение и сделанная вовремя работа. Для меня, а не для конкурентов.
Женский голос что-то прошипел в трубку.
— Не хочешь возвращаться в проект? Тогда какого чёрта ты вообще звонишь? А, ты думаешь, что это мой коварный гений тебе всё сорвал и нагадил, где только мог. Пожалуйста, пожалуйста. Мне уже совершенно всё равно.
Я не сдержала фырканья. Коварный гений, тоже мне ещё.
— Нет, я говорю с тобой как с любым другим автором. Чужим автором. Отныне — чужим.
На следующую реплику он засмеялся.
— Серьёзно? Раньше, я помню, ты не жаловалась.
Потом его голос стал жёстким.
