— Если выиграешь негласный конкурс. Думаешь, ты такая одна?
В том, что предложение сделали не только мне, я ни на секунду не сомневалась. Но мне, в отличие от остальных, кажется, повезло иметь персонального редактора.
Который уже начал рассматривать мои бёдра под халатиком как бесплатное приложение к договору.
— Мне очень нужны деньги, — бесстрастно произнесла я.
— Это я уже понял. — Он небрежно кивнул мне, словно обещая щедрые чаевые. — Когда допишешь, я оплачу тебе первый месяц на съёмной квартире. Залог, комиссионные агенту, не волнуйся. Тебе будет где жить.
Угу. И понятно, чем придётся отдариваться.
— Какой тираж? — только и спросила я.
— Заказчик хотел сто тысяч. Я уговорил его на пятьдесят с допечатками.
Продать пятьдесят тысяч экземпляров бумажной книги в наших реалиях невозможно. За одним-единственным исключением: если книгу будут рекламировать из каждого утюга, включая вечерний эфир на Первом.
Но стоить это будет бешеных денег. Зачем, если книжный бизнес никогда не был особенно прибылен? Миллион автору, миллионы на рекламную кампанию, сотни тысяч на выкладку — заказчик просто будет работать себе в убыток. Кто будет вкладываться в серию любовных романов с такой силой? Для чего и для кого?
Что-то здесь было не так. Но, бросив один взгляд на Кирилла, я поняла, что вряд ли он откроет мне детали. Ведь литературному негру не полагается их знать, не так ли?
А мне было очень интересно. Чудовищно.
Ведь это был мир, куда я всегда хотела попасть.
— Кто заказчик?
— Это не афишируется.
— Но Марине ты об этом сказал, да? — уточнила я. — Она знала, кто он?
Кирилл не повёл и бровью.
— Это тебя не касается. Работать ты будешь со мной.
— Ты редактор? — поинтересовалась я. — Издатель?
— Координатор проекта. Вынужденный. — На его лице появилась кривая улыбка. — Этого тебе должно быть достаточно. Твой текст попадёт ко мне, оценивать его буду я, и имя на договоре будет стоять — моё.
— Не будет.
Моё сердце рухнуло в пятки, когда я это сказала.
Части меня немедленно хотелось забрать вырвавшиеся слова обратно.
Но сказать Кириллу, что он может взять меня в любую секунду вместе с моим халатиком, моим телом, душой, мыслями и моими пальцами на клавиатуре, а также короткими ногтями без маникюра, нечищеными зубами и всеми любимыми и выстраданными глупостями, которые я порой вставляю в роман, я просто не могла. И продаваться за месяц съёмной квартиры я тоже не собиралась.
Даже за год, мрачно подумала я. Сниму комнату в самой распоследней дыре, чёрт с ним. Всё, что угодно, только бы стереть выражение лёгкого презрения из этих карих глаз.
— И почему же это? — поинтересовался Кирилл негромко.
Он стоял за кроватью, на противоположном конце спальни, но мне вдруг сделалось так неуютно, словно он мог достать меня в любую секунду. Впрочем, так оно и было.
— Потому, — голос предательски дрогнул, — что ты меня не купишь. Вот так вот банально, да. Смейся.
Кирилл вдруг улыбнулся.
— Слушай, ну вправду ведь смешно. Я предлагаю тебе опубликовать твою книжку чудовищным тиражом, заплатить невероятные деньги, а ты шарахаешься, как чёрт от ладана. Да, это конкурс. Но со мной у тебя есть все шансы его выиграть.
На миг я почувствовала себя глупой девчонкой. И правда, чего я выкобениваюсь?
А потом я вспомнила его ладонь на своём животе этим утром. Тёплое приятное прикосновение. Никто никогда меня так не держал. Даже Славка.
Вот только ещё оно было властным и хозяйским и непрошенным, и просыпаться вот так каждое утро под чужую дудку я не собиралась совершенно точно.
Особенно зная, что сразу после этого тебя выкинут вон. Не в новогоднюю сказку, а в серую слякоть и сутолоку. С твёрдым и горьким знанием, что ты попробовала, изо всех сил попыталась взлететь — и у тебя ничего не получилось. Писать каждую страницу, дрожа о том, что подумает мой редактор? Переписывая по его указке снова и снова?
Да я бы после этого год не смогла писать. Может быть, и вообще никогда.
А ведь у меня получилось бы, подумала я. Без тебя над душой, Кирилл Рымов. Если бы я всего лишь осталась наедине со своей снежной сказкой. Чёрт с тобой, давай свои рамки — я бы взорвала и их. Я бы справилась без тебя. Так, как хочется мне.
Но ничего из этого я вслух не сказала.
Потому что всё это было бесполезно.
— Извини, — тихо сказала я. — Я бы хотела тебе помочь. Но мы не сработаемся. Я соберу вещи и после завтрака уеду.
На лице Кирилла мелькнуло раздражение. Что там — самая настоящая ярость.
— Какого чёрта? — так же тихо сказал он. — Тебе нужно особое обращение? Кофе в постель? Может, мне на коленях тебя просить?
— Можно было просто не мешать, — вырвалось у меня. — Если уж так понравилось то, что я пишу, ты мог просто дать мне остаться и дописать спокойно. В моём темпе, так, как хочу я. С другой вводной, если без неё никак. Но уж точно не лезть ко мне в голову и в постель! А теперь уже поздно.
— И почему это? — опасным тоном произнёс Кирилл.
— Потому что я прекрасно поняла, что по-моему не получится. Жди беспрекословного подчинения от кого-нибудь другого.
Он смотрел на меня так, словно с ним заговорил пылесос.
— Да ты издеваешься, — наконец сказал он.
Я не стала отвечать. Просто шагнула в ванную и закрыла за собой дверь.
Глава 4
Раз уж Вера оставила еду мне, решила я, значит, я вполне могу спуститься на кухню и сделать себе завтрак. Хотя бы пару бутербродов с собой: дольше оставаться в одном доме с Кириллом не хотелось.
Досушив волосы, я влезла в джинсы, натянула поверх кружевного лифчика водолазку и в очередной раз вздохнула, оглядывая спальню, в которой так уютно было бы провести новогодние каникулы. Сидеть в два часа ночи за ноутбуком, хвататься за телефон, засыпая, чтобы успеть записать потрясающую идею, таскать в постель шоколадные круассаны с молоком, а потом пылесосить крошки, чёрт, да просто валяться в постели до полудня! Почему этому айсбергу с ледяными глазами понадобилось приехать и вломиться в мою жизнь? Помирился бы со своей Мариной, пообещал бы ей золотые горы и получил бы её с бестселлером на блюдечке. Вряд ли она бы устояла, проведи она полдня в постели с этими мышцами, проводя пальцами по загорелой коже, чувствуя жар мужского тела, ритм прерывистого дыхания, вкус поцелуев…
Так, Лира. Вот с подобными мыслями точно пора завязывать.
Хотя целуется он наверняка потрясающе, мрачно подумала я. С таким раздевающим взглядом трудно не иметь десяток подружек в запасе.
Ещё одна причина, чтобы убраться отсюда побыстрее.
Я скинула сумки у лестницы и отправилась на кухню.
И замерла в дверях.
Запах блинчиков я обожала с детства. С густой сметаной, с терпким коричневым мёдом. Вытаскивать клубнику из тягучего варенья, откусывать от самого маленького блинчика, сворачивать блин вчетверо и обмакивать кончик в хрупкую стеклянную розетку…
Я на миг застыла, погружаясь в детство. А потом морок развеялся.
Потому что я увидела Кирилла, стоящего у плиты и переворачивающего блин жестом фокусника. Рраз — и бледная поверхность сменилась тёмно-золотистой.
Стопка блинов, увенчанная крошечным жёлтым кусочком масла, высилась рядом.
— Проходи, садись, — указал он на табурет, будто ничего и не случилось. — Сейчас будем завтракать.
— Спасибо, — осторожно сказала я. — Не ожидала.
— Ты вообще хоть когда-нибудь ждёшь от людей хорошего? — поинтересовался он, перекидывая готовый блин со сковородки. — Или ото всех шарахаешься?
— Нет, что ты, — совершенно серьёзно сообщила я. — Только от добрых и приветливых вроде тебя. Злым я раскрываю объятья и дарю ключи от квартиры.
— Только нет у тебя никакой квартиры. Серьёзно хочешь уйти в никуда и рыдать всю дорогу?
Он даже это про меня угадал. Зар-р-раза.
— Могу остаться. Если ты уедешь.
