Императрица Ядов - Бри Портер
Книга: Императрица Ядов
Автор: Бри Портер
Серия: Империя Тарханова #2
Перевод группы: https://vk.com/neviofal
АННОТАЦИЯ
Что за Пахан без Императрицы?
Прошло три года с тех пор, как подошла к концу операция Свирепый Босс Наперстянки. Елена Фальконе покинула свою новую семью и мужчину, которого она любит, разрушив при этом свое собственное сердце... единственное, что у нее осталось, это светловолосый зеленоглазый мальчик, который зовет ее «мама». Когда жизнь ее сына оказывается под угрозой, Елена возвращается в объятия Константина и вынуждена вернуться в мир, от которого когда-то жаждала освободиться...
После предательства, из-за которого его семья трещит по швам, Константин Тарханов яростно обеспечивал свое правление на Стейтен-Айленде. Посреди его растущей тьмы появляется свет в образе девушки, которая разбила его сердце... и ребенка, которого они разделяют. Однако воссоединение Елены и Константина омрачено тенями их врагов.
Напряженность в Нью-Йорке возрастает, семьи уничтожаются, а тротуары пропитаны кровью...
Восстанет ли Братва Тарханова к славе или эта империя падет еще до того, как это начнется?
ПОСВЯЩАЕТСЯ
Маме,
Спасибо, что пришла, прибралась в моей квартире и дала мне столь необходимую ясность.
Если бы не ты, я и эта книга стали бы катастрофой.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
Пожалуйста, имейте в виду, что в этой книге обсуждаются деликатные темы.
Суицидальные мысли графически описаны.
Пожалуйста, читайте с осторожностью и берегите себя.
СПИСОК ПЕРСОНАЖЕЙ
Елена Фальконе — 26 лет. Мать Николая Тарханова.
Константин Тарханов — 33 года. Пахан Братвы Тарханова и отец Николая Тарханова.
Николай Тарханов — 2 года. Сын Константина Тарханова и Елены Фальконе.
Роман Малахов — 27 лет. Byki — Быки (телохранитель) Константина.
Даника Балтача — 25 лет. Следователь Братвы.
Артем Фаттахов — 32 года. Obshchak — Общак (советник по безопасности) Братвы, муж Роксаны Фаттаховой и отец Еввы Фаттаховой.
Роксана Фаттахова — 28 лет. Жена Артема Фаттахова и мать Еввы Фаттаховой.
Евва Фаттахова — 1 год. Дочь Артема и Роксаны Фаттаховых.
Дмитрий Грибков — 32 года. Krysha — Крыша (головорез) Братвы и отец Антона Грибкова.
Татьяна Грибкова — 30 лет. Известная, как Титус.
Антон Грибков — 5 лет. Сын Дмитрия Грибкова.
Олежка — 35 лет. Torpedo — Торпедо (убийца) Братвы.
Наталья «Наташа» Тарханова — 20 лет. Племянница Константина Тарханова.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Короны, Змеи и Ненависть.
В клыке змея яд, во рту мухи и в верёвке скорпиона; но нечестивый пропитан им.
— Чанакья.
Пролог
Артём Фаттахов
6 месяцев спустя, после ухода Елены..
Когда я сегодня в пятый раз постучался в дверь своего Пахана, я не удивился, когда снова не получил ответа.
— Постучи еще раз, — прошептала моя жена Роксана.
Я подчинился, но результат остался таким же, как и в предыдущие шесть раз. Тишина.
Роксана нежно коснулась моей руки. Прикосновение было мягким, небрежным.
Но ее близость, тепло ее руки было достаточным, чтобы зажечь огонь в моей крови.
Я прижал свою руку к ее. Под моей сильной ладонью, покрытой шрамами, рука Роксаны казалась хрупкой, как тонкий фарфор.
— Твое беспокойство здесь бесполезно, dorogaya — дорогая. Ты только причиняешь себе боль.
Она прикусила губу.
Мне, возможно, и тридцать, но мой член все еще обладал мужественностью и умом пятнадцатилетнего парня, который вот только обнаружил свой любимый тэг на Pornhub. Если бы мой босс не находился за стеной, я бы, возможно, трахнул Роксану, прямо здесь.
Позже, сказал я себе.
Моя жена по-прежнему не обращала внимания на пошлость моих мыслей, слишком погруженная в свои заботы.
— Роман сказал, что это... ужасно. — она подняла на меня свои серые глаза, такие светлые, что они были почти бесцветными. — То, что Костя сделал с этим человеком...
Ужасно — это еще мягко сказано.
Я никогда не видел себя зеленым деревцем, увядающим при виде насилия и крови. Я родился и вырос в Братве, спал и с ножом, и с плюшевым мишкой, и забился татуировками еще до того, как у меня появилась растительность на лице. Я стал свидетелем того, что мог предложить этот мир... включая то, что это делало с такими девушками, как моя жена.
Но, увидев то, что сделал мой Пахан...
Это пробрало меня до костей.
Я все еще ощущал запах крови, слышал крики. Сомневался, что они будут чем-то таким, что я забуду в спешке.
Когда Роман заметил кровавую бойню, он прикрыл рот, сдерживая рвоту, слишком испытывая отвращение, чтобы даже попытаться выкинуть саркастический комментарий. Даже Дмитрий, который в последнее время закрыт от мира и всего, что в нем было, выглядел потрясенным. Его ледяной фасад треснул всего на мгновение, прежде чем снова застыть.
Я не мог сказать Роксане. Не только потому, что это будет неотступно преследовать ее и напрасно расстраивать, но и потому, что мой мозг все еще не до конца осознал, увиденное. Попытаться описать это словами было бы невозможно.
Вместо этого я крепче сжал ее руку.
— Некоторые вещи лучше не стоит произносить вслух, dorogaya — дорогая.
Роксана изучала выражение моего лица, видя больше, чем я хотел показать. Но она не настаивала.
— Прошло почти семь месяцев. — ей не нужно было уточнять, что произошло семь месяцев назад. В эти дни было только одно событие, вокруг которого вращалось все время. — Ему не становится лучше.
Нет. Во всяком случае, ему становится ещё хуже.
— Единственное, что мы можем сделать, это оставаться рядом с ним, — сказал я ей. — Не эта семья бросает друг друга.
Она грустно улыбнулась.
— Неужели?
Роксана не родилась и не выросла в этом мире. Она все еще не могла понять некоторые концепции, которые я считал своей личной философией. Но я знал ее мнение о Татьяне. О Елене. Возможно, даже о Дмитрии, который оставил воспитание своего сына Роксане.
— Нет, — сказал я.
Она не спорила, но выражение ее лица сказало мне о ее чувствах.
Я оглянулся на дверь, единственный вход и выход в покои моего Пахана. Если бы я родился другим человеком, возможно, я бы оплакивал символику запертой двери и то, как она символизировала баррикаду между Константином и мной.
Но я не был поэтом, и это не запутанная история.
— Я проверю, как там Роман, — сказал я Роксане. — Пожалуйста, не входи в его комнату без меня.
Я сказал «пожалуйста» из вежливости. Мои слова были не чем иным, как требованием.
Роксана кивнула, но ее взгляд скользнул по двери Константина. Ее рука двинулась, почти коснувшись живота, прежде чем она остановилась и убрала руку в сторону.
Она была слишком подозрительна для своего же блага. Она верила, что если признает, что клетки формируются глубоко внутри нее, то они исчезнут. Я неоднократно говорил ей, что выкидыши — это нормально и имеют очень мало общего с матерью, но ее суеверная натура отказывалась принимать рациональное объяснение.
Я снова сжал ее руку, напоминая ей о своем присутствии. Она моргнула, глядя на меня.
— Возможно, пришло время подумать о тесте, — осторожно произнёс я.
