Невыносимый брат
Татьяна Анина
Пролог
Мы с Мироном самые рослые, возможно, поэтому стоим впереди всей толпы носорогов. Носороги — это мой выпускной класс. Одни пацаны. Даже городские в курсе, как нас называют. Стадо необузданных, опасных зверей. Ещё поодиночке мы может и не так опасны, хотя я бы не сказал, толпой просто убойная сила.
Наш классный руководитель и тренер Владимир Амосович по кличке Хрен с Горы сильно просчитался, привёз на соревнования между школами. Осталось пару недель до экзаменов, а мы пытаемся побить олимпийские рекорды по лёгкой атлетике, ну и заодно побить городских мажоров.
Кто из наших пацанов на кого наехал разбираться некогда. Мы гимназию номер сорок уделали в эстафете, мажорам это не понравилось, кто-то кого-то толкнул, теперь стоим в бетонном тоннеле, что со стадиона ведёт к раздевалкам.
Мы с Роном Корсаровым впереди.
Перед нами в трусах и майках, с прикрепленными на булавки номерами, лощёные молодые люди. Юноши прыщавые, наездные и борзые.
Оглядываюсь по сторонам. Нас окружают. Девки из гимназии подходят сзади, часть носорогов быстро поворачивается к ним. Это хорошо, что барышни не передо мной, я девушек бить не буду, помять могу, везде подёргать тоже, на большее не способен.
Не то воспитание, мать его.
— Безумству храбрых поём мы песни, — потираю кулаки, глядя на белобрысого пацана, что скалится на меня.
— Городская больничка ждёт клиентов, — хохочет Рон рядом со мной.
Жду. Первым не бью никогда.
— Безмозглая деревенщина, сейчас научим вас людей белых уважать, — говорит главарь приличной гимназии номер сорок, эстетично так перфектненько откидывая белые волосы назад.
— Чернь, забыл добавить, косорылое ублюдище с начальной комплектацией мозгов, — усмехаюсь я и чувствую жадную страсть подраться.
Белобрысый захлёбывается ненавистью и налетает на меня первым.
Удар его кулака мимо моего лица, я даю под дых. Толпа валится на Корсарова, ему на помощь летят наши.
Я с белобрысым в связке пошатываюсь к бетонной стене. Удар один за другим в его лицо, пока он пытается сделать мне подножку. Не получится, у меня веса побольше будет. За весёлый гребешок на его макушке хватаю и со всей силы носом петуха клювом об стену. Кровища хлещет, радость мне приносит.
— Даня!!! — дикий визг прямо у уха, какая-то беда сигает без спроса мне на спину и кусает за ухо.
Я не Даня, я Кирилл. Ударяю на прощанье несчастного Даню коленом в грудь и достаю девку со своей спины. Через свою голову её скидываю, но упасть не даю, боюсь, чтобы тупую голову не разбила.
Передо мной вначале мелькают белые груди, вываливающиеся из спортивной маечки, они проезжают по моему носу и губам, потом идёт живот и короткие шорты. Шорты настолько широкие, что при падении барышни вниз головой, раскрываются, и под ними виднеются кружевные труселя что-то там прикрывающие, если честно мало что прикрывающие.
Впечатление просто невероятное.
Конечно, после такого подарка, я не могу позволить девушке удариться, поэтому на своих руках переворачиваю красотку и ставлю на ноги перед собой.
Эквилибристка в шоке от того, что произошло, не сразу приходит в себя. А так как раздаётся свист и топот копыт тренеров и охраны стадиона, тащу девку… барышню насильно по коридору и швыряю в тёмном уголке, пришпилив её своим телом к бетонной стене.
В полутьме лицо почти не различить, блестят накрашенные губы, вижу раскрытые в ужасе глаза. Сильнее зажимаю, потому что коза меня царапает своими ногтями. Она меня почти на голову ниже, светленькая с хвостом на макушке.
А не та ли это барышня, что сиганула в длину с разбега на третье место? Я следил за ней.
Вау!
То-то она меня так красиво оседлала. Как спортивного коня, расправив ноги. Красотка! Попалась…
— Прекрасней юной нимфоманки после битвы награды не придумаешь, — выдаю я, у девки от таких слов ступор.
Да, я так говорю, иногда даже думаю почти стихами.
Воспитание, мать его.
Когда мои сверстники в компьютерных играх зомби мочили, я учился оды писать. Это не помешало мне вырасти носорогом.
Задавливаю девчонку, потому что она думает сопротивляться, от моего напора груди в маечке сплющиваются, и я сверху вниз прекрасно их вижу. Лицезрю и жадно хочется осязать.
В жар кидает, что я вдруг теряюсь. Она пахнет вкусно, ягодами, по́том, который почему-то не вызывает отвращения, вообще потные девчонки так не шмонят как потные парни.
— Пусти, закричу, — она предпринимает ещё одну попытку вырваться.
Я не двигаюсь. Уже не пытаюсь в маечку заглянуть, внимательно всматриваюсь в личико. У неё вроде голубые глаза. Тоже выпускной класс, значит семнадцать-восемнадцать лет. Самый сок — это мои ровесницы.
Вот они все такие, покоя не дают.
Она с трудом набирает полную грудь воздуха, я резко наклоняюсь и целую её в губы. Кричит уже мне в рот, распахивая круглые глаза. Язык мой настырно пролазит между губ. Резко сжимает зубы, но я надавливаю на девчонку чтобы подавить сопротивление.
Пробиваюсь в горячий мягкий ротик, девушка замирает, поворачивает голову на бок, вроде податливо расслабляется. Я делаю ошибку, даю ей свободу, и тут же вынужденно шарахаюсь.
Эта дрянь меня за губу укусила!
Поцелуй со вкусом малинового блеска для губ и крови. Она лихо так, выгибается и пытается от меня сбежать.
Я ловлю, пока реакция нормальная. К сожалению, ловлю за волосы. Мягкий приятный хвостик дарит какие-то чудодейственные успокаивающие ощущения. От ладони бежит дрожь по всему телу, и я теряю себя окончательно.
За волосы её дёргаю обратно. На ногах бы не устояла, пришлось ловить в объятия и скручивать по рукам, потому что рядом с нами рисуется наш тренер.
Хрен с Горы зол, удручён и взор омрачился думой.
— Кирилл! Вот от тебя я точно не ожидал! Ты же на исторический поступать собрался!
Словно поступление на исторический факультет как-то мешает парням девок щупать.
— Я девушку защищал, — улыбаюсь я.
Девушка хочет что-то вякнуть, я тут же лезу её целовать. Гибкое тело в моих руках крутится и вертится. Она опять кусается.
— Пошли, — рявкает Владимир Амосович, и я оставляю свою вкусную нимфоманку в покое, иду за тренером. На ходу оборачиваюсь, глядя на ошарашенную девчонку, которая в себя не может прийти.
Вот так лезть защищать Даню, мало ли кто его бьёт.
— Гад! — раздаётся на весь коридор её дерзкий голосок.
— Я тоже тебя люблю! — хохочу в ответ. — Спасибо за поцелуй! Не лей слёзы понапрасну, я вернусь нескоро.
1. Любовь нечаянно нагрянет…
Кирилл
— Смотри, что у меня есть, — ведёт бровями Мария и показывает исподтишка пачку с презервативами.
Она пришла на мой день рождения, хотя я не приглашал. Я половину бара не приглашал, но почему-то угощаю.
Она красуется передо мной. На год старше. Опять поссорилась с очередным кавалером и мечтает утешиться.
Ещё есть Аня, Лера, Оля, Ира… У них всех прекрасные груди и аппетитные попки.
И смотрю я на Машу, а вижу Ангелину Волгину.
Её самую, стерву, что не даёт мне уже месяц возлежать ни с одной из девок. Я бы радостно чистил пилотки, особенно сегодня. И хотел! Мысль то была с тремя завалиться в какую-нибудь квартирку. Но не рискнул.
Когда влипла мне в сердце Ангелина Волгина, я чуть не сконфузился с одной девушкой, на которую просто не встал.
Гелик. На её странице: рок, рисунки драконов и восемь тысяч человек в друзьях. Геля любит Даню, на аватарке они вместе. Гелик выставляет «дрочливые» фото в купальнике, и я после последнего два раза ходил в душ перед сном.
