Закат. Начало
Глава 1
Природа Греции приняла Генри с распростёртыми объятьями. Яркое голубое небо и ни одной тучки на нем. Агент Брикман не раз слышал, что здесь редко бывают пасмурные и дождливые, хмурые дни. Лучи теплого полуденного солнца проникали сквозь плотные пышные кроны кипарисов и платанов, лаская кожу, словно пушистые лапки маленького котенка. Возраст некоторых деревьев, растущих в Греции, достигал нескольких тысяч лет. Однако такая благодать была только в тени. Стоило выйти под открытое солнце, как у маленького пушистого зверька появлялись коготки. Генри зажмурился, порывшись в бардачке автомобиля, и сразу же нащупал солнечные очки.
Мужчина не без сожаления констатировал факт, что был одет в слишком теплый костюм для такой погоды.
Брикман остановил серебристый Астон Мартин возле входа в национальную художественную галерею в Афинах. Серый костюм в тонкую бело-голубую полоску, может, и не был слишком удачным выбором в столь жаркую летнюю погоду, однако сидел идеально. По мнению Генри, настоящего мужчину делали три вещи: сшитый на заказ костюм, дорогие часы и хорошие туфли. Признаки последних Брикман знал назубок. Хорошие туфли должны быть сделаны из хорошей кожи. Кто-то, возможно, скажет, что способен точно определить качество кожи по её внешнему виду, но агент Генри Брикман только посмеялся бы над подобным утверждением: он знал, что на самом деле это очень и очень сложно. Хотя, конечно, однозначно плохую, с явными пороками, грубую или чрезмерно тонкую, определить по виду довольно просто. Хорошие туфли сшиты на хорошей колодке. Вы можете обнаружить, что туфли, сшитые на удобных для вас колодках, стоят недорого, а дорогие туфли неудобны. Ничего удивительного в этом нет, на подобные утверждения у Генри так же был ответ: «Вы просто много примерили дешевых туфель и мало дорогих».
Выйдя из автомобиля, агент Интерпола Брикман наклонился к зеркалу заднего вида и провел небольшой коричневой расческой по волосам, затем спрятал ее в нагрудный карман, предварительно прикрыв шелковым платком в мелкий горошек. Распечатав конверт с несколькими белыми листками внутри, он еще раз уточнил адрес. Убедившись, что прибыл в пункт назначения, он взглянул вверх, на арочные окна здания, повел бровью и улыбнулся. Несколько человек в полицейской форме тут же отступили внутрь помещения, не желая быть пойманными за подглядыванием — это позабавило тридцатипятилетнего мужчину.
Зал кубизма располагался на втором этаже здания. По данным полиции, около четырех часов утра по местному времени в музее сработала сигнализация. Находившийся в здании музея охранник при обходе заметил человека, выбегавшего из здания. После этого он осмотрел музейные залы и обнаружил пропажу картины.
В данный момент в зале находилось большое количество людей, поэтому все окна в помещении были распахнуты настежь. Потоки воздуха в практически замкнутом пространстве вызывали дискомфорт у и без того сильно простуженного следователя афинской полиции Тома Коккинакиса. Больше всего на свете он мечтал сейчас оказаться на своем любимом диване, под одеялом, прижавшись к теплой грелке и размешивая ложкой сахар в чашке очень горячего чая. Однако печально взглянув на пустую раму, все еще висящюю на стене, он зевнул и снова подошёл к пожилому охраннику в серо-коричневой форме, чтобы задать несколько вопросов.
А в это время у окна все еще оставались две молодые девушки в форменной одежде. Они обменялись многозначительным взглядами, наблюдая за приехавшим из Лондона следователем Интерпола, скорее напоминавшим супермена из кинофильма «Человек из стали», нежели агента отдела международной организации уголовной полиции. Данное подразделение специализировалось на краже предметов искусства по всему миру и, по словам начальника местного полицейского участка, мистер Брикман был лучшим. Обсуждая его появление в стане местной полиции, все ожидали увидеть опытного седовласого мужчину в очках с толстой оправой, но не высокого брюнета, больше похожего на кинозвезду, чем на человека, разбирающегося в искусстве.
— Он точно возомнил себя Джеймсом Бондом, — прошептала и хихикнула юная рыженькая помощница Кокинакиса, все еще заглядывая в окно. Увидев строгий взгляд босса, она прикрыла рот ладошкой и принялась быстро записывать показания свидетеля в свой синий квадратный блокнот.
— Разве у Астон Мартина не правый руль? — подмигнул ей проходящий мимо коллега. — Этот британец наверняка ехал по встречной. Надеюсь, ни одна овца не пострадала.
А сидящий на корточках эксперт-криминалист, собирающий пинцетом улики на полу в прозрачный пластиковый пакет, засмеялся:
— Интересно, он использует тональный крем для лица или только пудру?
— Пятнадцать процентов автомобилей Астон Мартин выполнены с левым расположением органов управления для поставок преимущественно в континентальную Европу и США. Кстати, подлинность левого руля легко определить по номеру шасси…
Все находящиеся в зале обернулись на незнакомый голос, что эхом отразился в просторном помещении.
Генри Брикман широко улыбнулся, остановившись в дверях.
— Добрый день!
Большинство полицейских кивнули в знак приветствия, опустив головы, делая вид, что продолжают свою работу, лишь следователь афинской полиции подошел ближе и протянул руку.
— Меня зовут Том Коккинакис, а это моя помощница Джери Димитропулос, мы работаем над этим делом. Я так понимаю, вам предстоит работать вместе с нами, — порывшись в своих записях, следователь вздохнул и продолжил, откашлявшись: — Сегодня около пятнадцати минут пятого поступил…
Генри перебил его, улыбнулся и вздернул подбородок.
— Значит, Вы Том и Джерри, мне нравится, — продолжал улыбаться Брикман, а окружающие засмеялись услышанной шутке. — Не слишком по-гречески, верно?
Коккинакис только моргнул от удивления, а Генри похлопал его по плечу:
— Вам необходимо выпить аспирин, — и обошел следователя, направляясь к пустой раме на стене. Достав из кармана перчатки, он ловко натянул их на руки, прикоснувшись к рамке.
— Знаете ли вы, Том и Джерри, что на сегодняшний день Пикассо — самый дорогой художник мира? Всего четыре года назад из Музея современного искусства в Париже была украдена его картина «?Голубь с зеленым горошком?»? и сегодня ночью благодаря вашей, — Брикман развернулся на пятках и ткнул пальцем в стоящего у двери охранника и директора музея в клетчатом костюме, — некомпетентности мы потеряли еще одну. Вы хоть представляете, какую именно работу вам доверили? «?Голова женщины?»? написана в тысячу девятьсот тридцать девятом году в весьма оригинальной манере, лицо изображено как ряд совмещённых воедино плоскостей геометрических фигур.
— Это будет тяжелый день, — вздохнул Коккинакис; он, конечно же, видел фотографию той картины, которую украли, и, если честно, то опытный сыщик не повесил бы ее даже в чулане своего охотничьего домика, не то чтобы предложил за нее какие-то деньги. В искусстве он разбирался не больше, чем в микрохирургии, но эта синяя, с позволения сказать, женщина с квадратным носом, одновременно служившим ей и шеей, и подбородком, была, мягко сказать, странной.
А Брикман направился к балконной двери. Внимательно осмотрев пол, он прищурился, разглядывая большую напольную керамическую вазу с живыми цветами в ней.
— Ваза всегда стояла перед дверью? — обратился он к директору, окинув его быстрым взглядом. Получив положительный ответ, он вернулся к своему расследованию. Проведя пальцем по мелким царапинкам по кругу на полу и нескольким опавшим листикам и лепесткам, он встал и распахнул балконные двери, затем сделал шаг на маленький бетонный балкончик, приложив при этом как можно больше силы, отчего штукатурка с плиты посыпалась, и Брикман заметил оголённую арматуру.
— Осторожно, плита в аварийном состоянии, — вскрикнул охранник.
Генри аккуратно убрал ногу, закрыл за собой дверь, поправил цветы в вазе так, как они стояли до этого, при этом еще пара лепестков осыпалось, и повернулся к внимательно наблюдавшим за ним полицейским.
