Порожденная Грехом (Часть Первая) - Кора Рейли
}}Автор}: Кора Рейли}
}Книга}: Порождённая Грехом (Часть Первая)}
}Серия}: Грехи Отцов #1}
}Перевод сделан группой}: } (Кора Рейли)}
}
}
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
} }Не использовать русифицированные обложки книг в таких социальных сетях, как: Тик Ток, Инстаграм, Твиттер, Фейсбук. Спасибо.}
}
}
}
}
}
}
}
}
}
}
}
}
}
}
}
}
}
}
}
}
}
}
}
}
}
}
}}АННОТАЦИЯ}
}
} Мэддокс — Бешеный Пес — Уайт ненавидит всё, что символизирует фамилия Витиелло, после того, как стал свидетелем, как его отец и его люди были убиты Капо Итальянской Мафии на их же территории. }
} Воспитанный своим дядей, президентом МотоКлуба Тартар, Мэддокс обречен пойти по его стопам. Сейчас их глава снова на подъеме, но для их окончательного триумфа им необходимо уничтожить империю Витиелло. И что может быть лучше, чем похитить избалованную принцессу Витиелло и сломать её кусочек за кусочком, пока её отец не попросит пощады.}
} Известная как избалованная принцесса Нью-Йорка, Марселла Витиелло выросла в золотой клетке. Если ваш отец самый опасный человек в Нью-Йорке, люди относятся к тебе с почтением.}
} Обречённая выйти замуж за парня, одобренного её отцом, Марселла устала от того, что с ней обращаются, как с неприкасаемой фарфоровой куклой. }
} Она возмущена жизнью, навязанной ей её семьей, пока у неё не отнимут всё, что она принимала, как должное. Там, где она сейчас, её фамилия не вызывает благоговения и восхищения, а только боль и унижение.}
} Если ты вырос в высоком замке, падение более глубокое.}
} Грехи отцов имеют свойство настигать тебя... кто прольёт кровь за них на этот раз}?}
}
}
}
}
}
}
Пролог
Некоторые вещи текут в твоей крови. Их невозможно пошатнуть, их невозможно изменить, их невозможно лишиться, но их можно забыть. С раннего возраста я обладала безошибочным инстинктом, когда дело касалось опасности или вынюхивания человека, которому нельзя было доверять. И я слушала, всегда брала паузу, прежде чем действовать, заглядывая глубоко внутрь себя, проверяя это внутреннее чувство, перепроверяя.
До того, пока я не перестала слушать, пока не привыкла к тому, что другие заботятся о моей безопасности, пока я не стала доверять их суждениям больше, чем своим. Я передала свою жизнь другим, способным телохранителям, мужчинам, которые были гораздо лучше подготовлены, чтобы защитить меня, чем я — простая девочка, а позже девушка — была. Если бы я прислушалась к своим внутренним ощущениям, к покалыванию в затылке в ту первую ночь и позже, когда они украли меня, я бы находилась в безопасности. Но я научилась быть глухой к своему внутреннему голосу, к инстинкту, унаследованному моим отцом, потому что я должна не обращать внимания на опасности нашей жизни.
Маленькие дети быстро усваивают, что закрытые глаза не защитят вас от зла. Мне потребовалось слишком много времени, чтобы усвоить этот урок.
С самого первого момента, как я увидел Белоснежку, она выжгла себя в моем мозгу. Каждую чертову ночь образ ее обнаженного тела мучил меня в сводящих с ума деталях.
Иногда я просыпался с остатками ее вкуса во рту, наполовину убежденный, что действительно зарылся языком в ее, несомненно, красивую киску. Черт, я еще не видел ни сантиметра этого легендарного тела, не говоря уже о прикосновениях к ней. Ох, но я бы прикоснулся, даже если для этого потребовалось бы отравленное яблоко.
Такого парня, как я, никогда бы не подпустили к Белоснежке. Я не неудачник, отнюдь нет. Я собирался стать президентом МотоКлуба Тартар, следуя по стопам своего дяди, нынешнего президента. Конечно, это делало меня последним подонком на земле, если бы вы спросили Белоснежку и ее гребаного отца, Луку Витиелло, Капо Итальянской Мафии на Восточном побережье. Я был маленьким мальчиком, мне едва исполнилось пять лет, когда жизнь, которую я знал, была вырвана из моих рук. Будучи сыном президента отделения МотоКлуба Тартар в Нью-Джерси, я в юном возрасте стал свидетелем множества тревожных вещей. Братья по клубу, развлекающиеся со шлюхами посреди клуба средь бела дня, жестокие бои, перестрелки... но ничто не оставило такого следа, как та ночь, когда Капо Фамильи жестоко убил моего отца и его людей.
Этот кровожадный ублюдок уничтожил целое отделение нашего клуба — в одиночку.
Вычеркните это.
Не в одиночку — с проклятым топором и ножом для снятия шкуры. Крики моей умирающей клубной семьи все еще преследовали меня по ночам, эхо воспоминаний, от которых я не мог избавиться, пока не выпил достаточно выпивки, чтобы убить этого слона. Эти образы стали топливом для моей жажды мести.
И месть, которую я, наконец, получу, с помощью избалованной принцессы Нью-Йорка: Марселлы Витиелло.
Глава 1
5 лет
Я скорчился на полу клуба и покрутил пустую пивную бутылку. Мои ладони были липкими. Когда я поднес пальцы ко рту, чтобы попробовать их на вкус, мои губы скривились в гримасе. Горький, гнилой привкус взорвался у меня на языке, прилипнув к деснам и горлу. Я сплюнул, но мерзкий привкус не исчез.
Комната была наполнена дымом от сигар, отчего у меня немного чесался нос, а иногда в моих соплях даже появлялись черные точки.
Я продолжал крутить бутылку. У меня здесь не было никаких игрушек. Все игрушки находились у мамы, но папа забрал меня оттуда вчера, и они кричали друг на друга, как всегда. Папа ударил маму, оставив красный отпечаток ладони на ее щеке, и с тех пор у него отвратительное настроение. Я всегда держался от него подальше, когда он в таком состоянии. Прямо сейчас он кричал на кого-то по телефону.
Поп, его правая рука, обычно играл со мной в игры, но сейчас он сидит в баре с блондинкой и целует ее. Остальные байкеры собрались вокруг стола и играют в карты. На самом деле они не хотели, чтобы я их раздражал. Один из них оттолкнул меня, так что я упал, когда спросил, могу ли я посмотреть за их игрой. Мой копчик все еще болел.
Загрохотали шаги. Дверь в здание клуба распахнулась, и один из проспектов, спотыкаясь, вошел внутрь с широко раскрытыми глазами.
(Проспект – кандидат в члены мотоклуба.)
— Черный лимузин!
Все вскочили, будто эти слова были секретным кодом. Моя голова повернулась к отцу, который выкрикивал приказы, что аж слюна вылетала у него изо рта. Я не понимал, что плохого в чёрном авто. Раздался крик, пронзительный, затем булькающий. Я оглянулся на дверь, и проспект упал вперед с топором в расколотом, как спелый арбуз затылке. Я выронил бутылку, мои глаза расширились. Тело упало на пол, и кровь брызнула во все стороны, когда топор выпал из его головы, оставив глубокую рану в черепе, так что я мог видеть кусочки его мозга. Совсем как арбуз, вновь подумал я.
Папа бросился ко мне и больно схватил меня за руку.
— Спрячься под диваном и не вылезай! Ты меня слышишь?
— Да, сэр.
Он подтолкнул меня к старому серому дивану, и я упал на колени и заполз под него. Прошло некоторое время с тех пор, как я пытался протиснуться под диван, и уже едва помещался, но в конце концов лег на живот, лицом к входной двери и комнате.
Огромный мужчина с дикими глазами ворвался внутрь с ножом и пистолетом в руке. Я затаил дыхание, когда он с ревом зашёл, как бешеный медведь. Он метнул нож в папиного казначея, который потянулся за пистолетом. Слишком поздно. Он упал вперед, прямо перед диваном. Его огромные глаза уставились на меня, а под головой собралась лужа крови.
